Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - "Stereoman" - Страница 9

— Я не могу это объяснить.

— К сожалению я тоже, — вскакивает Ломакин и убегает на кухню.

Возвращается с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Закуривает, хмурясь смотрит на меня и…

— Что? — не выдерживаю его взгляда.

— Странно это, Николай, очень странно. Кстати, как самочувствие? Слабость, тошнота, вялость?

— Да вроде нет… А…

— Хм, значит слушайте меня внимательно, дорогой мой человек. Умирали не только вы, но и ваши девушки. Умирали в одно и тоже время, можно сказать синхронно. Так же синхронно вы и оживали. Но процесс оживления… Вы, как только ваше сердце запускалось, вы начинали притягивать металл. Тарелки, ложки и прочая кухонная утварь так и липли к вам. Светочка, она… Вот вы можете представить, как вода из чайника вылетает, собирается в шар и парит в воздухе? И я нет, потому как человек науки и в чудеса не верю. Но я верю своим глазам, я в отличии от Осипа из ума не выжил и вижу то, что вижу. Но больше всего повергает в шок Белка.

— А что с Белкой?

— Она порождает электричество, — бормочет профессор. — Довольно сильное. Нет, не как угри или скаты. Да и измерить к сожалению нечем… Но я бы хотел более детально изучить данный феномен. Николай? Вы поможете?

Сижу, пустым взглядом смотрю на безумного учёного. В его слова не верю, от слова совсем и Ломакин это замечает. Пытается уговорить, настаивает на том что так надо. В итоге расстроенно вздыхает, качает головой, как вдруг… Прислушивается. Напрягается, встаёт…

— Что…

— Тс-с-с, тише, — прижав палец к губам шикает он. — Вот сволочи. Нашли. Николай, прячьтесь! Я за девушками. Быстро!

Где-то сверху слышится грохот. Судя по звуку, над нами громко топая бежит взвод солдат. От чего подскакиваю…

— Замечательно, — мгновенно успокаивается профессор. — Поразительно. Феноменально.

— Ты… Ты что творишь? Я чуть от страха не сдох. А ты…

— А я получил ценные сведения, — улыбается Ломакин. — Очень ценные. Поймите, Николай, ваш случай надо изучать. Нет, это не праздное любопытство, а для безопасности. Вы — феномен, и чтобы невзначай не причинили вред себе и окружающим, нам надо разобраться.

— С чем?

— Посмотрите на свои руки, — кивает профессор.

Ожидая чего-нибудь страшного, поднимаю руки и вижу следующее. Металлическая тарелка в левой, смялась и приросла к ладони. Ложка в правой просто исчезла оставив между пальцами небольшой кусочек ручки.

— Это как? — с ужасом глядя на Ломакина спрашиваю. — Это что?

— Хотел бы я знать, — приложив палец к подбородку ворчит профессор. — Но пока, я знаю не больше чем вы. А может и меньше. Николай? Если не трудно, расскажите что с вами делали до того как вы упали нам на головы.

— Да, пожалуйста, — указывая вверх киваю. — Но там… Нам же бежать надо.

— А! Извините. Нет там никого. Это труба. Раз в сутки по ней сбрасывают воду. Грохот стоит жуткий. Мне пришлось так подгадать. Ещё раз извините.

— Сволочь вы, профессор.

— Не я такой, жизнь такая. Да и потом я человек науки, врач, цинизм наше основное качество. Но не будем об этом. Рассказывайте.

Рассказываю. Всё в подробностях, с самого начала. О том как мы сортировали кристаллы, потом о убийстве солдат, пытках, сыворотке правды, чудо средстве и иглах которыми меня и убили. Так же о девушках, точнее о том как их запытали. От чего Ломакин тут же выдаёт теорию о том, что мы больше не люди. То есть люди, но уже необычные.

Со слов профессора, сортировка кристаллов без защиты и антидота к ним, ещё тогда поставила крест на наших жизнях. Мы загнулись бы в любом случае. Жёсткое излучение, частицы Альфа-Вещества в организме, попавшее туда через порезы и при дыхании. Недоедание…

Потом пытки. Сыворотка правды, с которой профессор знаком и считает её ядом превращающим мозги в губку, а печень вообще убивающим. Ну и вещество… О таком Ломакин не слышал, но с описанием, тем что я узнал у Марты, он полностью согласен. Наши, то есть совки тоже эксперименты проводили, в том числе и на заключённых.

Но теория не в этом, а в том что совокупность разных факторов, веществ, выброса гормонов, стресса и смерти, привели к тому что мы изменились. И теперь не те кто были раньше…

— Звучит как бред, — вытащив из пачки сигарету качаю головой. — А где тогда иглы? Когда меня в яму сталкивали, я был похож на дикобраза у которого иглы внутрь расти начали. И их не извлекли. Марта каждую глубоко вводила. Я их по вашему, что? Усвоил? Может быть всё вообще не так было. Может это мне привиделось.

— Может быть, — пожимает плечами Ломакин. — У вас там соринка, на левой брови.

Машинально потираю бровь, смотрю на улыбающегося профессора, выдохнув поднимаю зажигалку, прикуриваю.

— Ну, а теперь вы чему радуетесь, профессор?

— Тому, что вот уже несколько секунд имею честь лицезреть, как у вас, Николай, растут брови и ресницы. Что ещё раз подтверждает мою версию о том, что ваш случай, более чем уникальный. Не расстраивайтесь. Пейте чай, курите. Вы, кстати, как себя чувствуете? Ничего после столь сытного перекуса не беспокоит?

— Да вроде нет? А должно?

— Вы ростом сто семьдесят пять сантиметров. Весом на вид килограмм тридцать-тридцать пять. Вас, голубчик, сквозняками должно шатать. К тому же после молочной каши, вас должно было вывернуть наизнанку. Вы же прекрасно себя чувствуете. Будьте добры, встаньте и выполните десять приседаний. Пожалуйста.

Встаю, десять раз приседаю. Глядя на профессора приседаю ещё десять, сажусь на диван и пытаюсь оторвать от ладони тарелку. Ломакин наблюдая за мной комментирует происходящее, кивает своим мыслям и делает какие-то выводы.

Я же, видя что тарелка срослась с кожей, а где заканчивается металл и начинается живая плоть понять невозможно, прихожу к выводу что сейчас являюсь дешёвой пародией на смесь Магнето с Алиэкспресс и сломанного жидкого… нет, жиденького терминатора оттуда же. Но больше всего, кажется, что я просто долбанулся и всё это мне кажется. Что я сильно пострадал в той аварии и сейчас лёжа на дороге, смотрю порождённые умирающим мозгом картины. Предсмертный бред… Или…

— Профессор, а вам не кажется что всё это… Всё происходящее нереально. Понял! Я внутри сна. Мне всё это снится. Это…

— Я бы тоже очень этого хотел, — вставая вздыхает Ломакин. — В один прекрасный момент, взять и проснуться. Понять что просто задремал на лекции или конференции. Но нет, и у меня есть тому доказательства. Вы, голубчик, не первый кого такие мысли посещают.

С этими словами, Ломакин подходит к висящему на стене шкафчику, вытаскивает газету, разворачивает и подаёт мне.

— Во сне невозможно читать, — вздыхает профессор. — А здесь… Вы сами всё видите. Так что это не ад, не сон и даже не галлюцинации. Это реальность. Увы… А то что стало с вами. Я, конечно, этого говорить не должен, но экспериментировать над людьми, в попытках создать из нас оружие начали очень давно. Селекция, мутации, совсем недавно облучение Альфа-Веществом, введение разной химии. Этим с переменным успехом занимаются почти все стороны конфликта. От исхода войны зависит очень многое, и стороны пойдут на всё ради победы, особенно в этом преуспевает Германия. Моральные нормы и даже банальная человечность, в нашем страшном мире давно уже неуместны. Их нет. Нет справедливости, гуманизма, морали, есть только желание победить и не быть уничтоженным. Это я про наших, там, в СССР, хоть что-то осталось. У наших врагов, увы нет. Ими движут другие цели. Уничтожить нас, урвать побольше богатой «Первопричиной» территории. Этим миром правит оно, инопланетное вещество и желание заполучить его. Возможно это не случайность, а захват Земли инопланетной цивилизацией, которая дабы ускорить зачистку Земли от людей сбросила на неё эту дрянь. Или, что более правдоподобно, люди настолько сволочи, насколько это вообще возможно… Извините, расчувствовался. Вы не устали? Вот что, вы пока отдыхайте, а мы с Осипом устроим вылазку. Попробуем кроме провианта урвать ещё и медицинского оборудования. Отдыхайте.