Первопричина: Лагерь смерти (СИ) - "Stereoman" - Страница 13

— Ага, есть светлые моменты. Вы с Белкой, например. Наш долбанутый дед.

— Он хороший, — грозит пальцем Маришка. — Любит нас. Сладеньким всегда балует. Детьми своими считает.

— А мы его обманываем, — заходя и присаживаясь рядом ворчит Белка. — Неправильно это. Хотя… Если расскажем… Не поймёт. Да и не сможем мы. Да и надо ли? Куда мы пойдём? Мы…

— Дети! — слышится из кухни крик Осипа. — Папка дома. А ну сюда все, смотрите что покажу.

Переглядываемся, выходим на кухню и видим сияющего от радости, но больше от облучения деда. Который кхекая и посмеиваясь ставит на стул рюкзак, открывает и шустро выкладывает на стол банки и контейнеры. Мясные, рыбные, овощные и фруктовые консервы. Пакеты сухого молока, крупы, макароны. Несколько пачек сигарет. Шоколадки, конфеты, печенья. Бутылка шнапса и…

— Вот, — извлекая из рюкзака два окровавленных свёртка мнётся дед. — С трудом сыскал. Для вас, дочки. Берите…

Девушки испуганно смотрят на заляпанные кровью свёртки. Осторожно подходят, принимают их… Дед же жестами просит их развернуть и оценить подарки. Перетаптывается на месте, тяжело вздыхает и явно боится реакции. То есть того что подарки не понравятся. Однако…

Бумага разворачивается и падает на пол. Маришка становится счастливой обладательницей пары гребешков и заколки для волос. Белка получает пудреницу и чёрную помаду.

— Нравится? — едва не подпрыгивает на месте дед.

— Очень, — сглотнув шепчет Маришка. — Спасибо, папа. Я пойду примерю заколку.

Дед облегчённо выдыхает, улыбаясь разводит руками. Маришка же бледнея открывает заколку, вытаскивает пучок золотистых волос и кусочек кожи из которой эти волосы и росли. Смотрит на меня и убегает.

— Вот, — подходя к раковине и включая воду улыбается Осип. — А я думал не понравится. Я ведь в этих делах не очень. Все эти побрякушки… Эх, вернуть бы всё назад. Увёз бы вас в Сибирь, и сейчас… Эх…

Отмывая руки от засохшей крови и присохших ошмётков плоти, дед вздыхая мечтает о том что было бы. Я же глядя на него, боюсь представить каким образом он это всё добыл, что стало с прошлой владелицей всех этих вещей и какие последствия нас после этого ожидают. И тут…

— Забыл совсем, — хлопает себя по лбу Осип. — Я же и тебе подарок принёс.

С этими словами дед суёт руку в рюкзак, извлекает ещё один свёрток и с гордым видом подаёт его мне.

Быстро разворачиваю, смотрю…

— Ух ты! — улыбаясь восклицаю. — Пап, спасибо. Это же…

— Три сломанных сверла на шесть, половина быстрореза и сломанный гаечный ключ, — вздыхает дед. — Очень рад что тебе нравится, но… Не ел бы ты всякую гадость? Давай тушоночку откроем, по стопочке примем. А то смотрю как ты железяки жуёшь, сердце кровью обливается. Хотя… Профессорская морда говорит что тебе можно. Что оно тебе пользу приносит. И я это сам вижу. Но дико для меня.

— При тебе больше не буду, — убирая подарки в карман улыбаюсь. — А это… Нам за заколки…

— Там несчастный случай произошёл, — хрипит дед. — Страшный такой… Ты не поверишь, болтик открутился. А надзирательница, к сожалению не Марта, этого не заметила. Вот и грохнулась. Жаль что не Марта…

— Пап…

— Они фашисты, сын! Они вообще не люди! Нельзя их жалеть! Это фантики. Красивые, а внутри гниль и злоба на всех. Ты…

— Пожалуйста, осторожнее.

Понимая что ожидал совсем другого, Осип теряется, садится за стол и наливает в кружку. Выпивает, морщится…

— Плохой я человек, злой. В этом месте проклятом в зверя превратился. Убиваю, аварии подстраиваю, добиваю. Убивец я, сына, нет мне прощения. Потом, когда перед Господом предстану, попрошу чтоб осудил по всей строгости. Сейчас же. Сейчас у меня вы есть. Нельзя мне помирать. Да я готов их всех… Прости… Не хочу я так жить. Не могу…

Подойдя к Осипу обнимаю его. Тут же оказываюсь стиснут, потом меня отталкивают, выдают подзатыльник…

— А помнишь как мы с тобой на рыбалку убегали? — наливая мне улыбается Осип. — Помнишь?

— Прости, но… Нет, почти ничего. Памяти нет.

— Ничего, — часто кивая бормочет дед. — Ничего. Наши всё равно победят. Покажут этим тварям где раки зимуют. И вот тогда, мы с тобой всё наверстаем. Ты садись… Заболтал я тебя совсем.

Пока дед суетится, стою и смотрю на него. Понимаю что он опасен. Он очень опасен. Но также понимаю что без него мы не выживем. Но при этом я совсем не понимаю что со мной происходит. И тут надо ждать когда личность Ломакина проявит себя. Мне нужны ответы.

****

Ломакин «явился» к вечеру. Первым делом осмотрел нас, потом начал сыпать теориями. В основном на мой счёт. По девушкам, а именно о том как одна манипулирует водой, а вторая вырабатывает электричество, профессор ничего сказать не мог. По мне же… Ощупывая мою руку, профессор говорил следующее.

Я, по его мнению как живой, то есть состоящий из плоти и крови, так и металлический. Усвоенный мной металл, не только укрепляет кости и суставы, но и судя по прощупыванию, создаёт в мышцах новые волокна.

На вопрос как это возможно, профессор разводит руками и сыплет совсем безумными теориями которые сам же и опровергает. Потому что с научной точки зрения, меня просто не может быть. Я не могу есть металл, усваивать его и направлять на нужды организма. Ну и уж тем более, я не могу жить, мыслить, говорить, дышать. Все эти процессы, учитывая то сколько во мне металлов, по мнению профессора — нонсенс, абсурд и много других страшных слов. И я с ним полностью согласен, я тоже не дурак и хоть смотрел фильмы про разных супергероев в разноцветных костюмах и обтягивающих трениках с трусами поверх, в их существование я не верю. Так не бывает.

В качестве подтверждения, чисто машинально, достаю из кармана сломанное сверло и с хрустом разжёвываю. Смотрю на совсем растерянного профессора, развожу руками и виновато улыбаюсь. На что Ломакин хмурится…

— Молодой человек, знаете что бывает когда обычные люди пытаются разгрызть металл?

— Они остаются без зубов.

— Именно, молодой человек, именно, — вздыхает Ломакин. — А при проглатывании… Травмы пищевода, сверло хрупкое и получается много острых осколков. Но вы… И всё же, так не бывает потому что не бывает. Я учёный, человек науки, коммунист, материалист в конце концов. Я за свою практику видел такие вещи… Такие, что обычный человек не располагающий даже малой частью моих знаний принял бы их за чудо. Но они, эти вещи, пусть некоторые и не сразу, но находили научное обоснование. То что я вижу на вашем примере… Кроме как чудом, это не назвать.

— Или случайностью?

— Нет, Николай, — мотает головой профессор. — Хотя… Да! Облучение, сыворотка правды, дьявольское вещество, стресс, электрический ток. Это как раз таки череда случайностей! Ещё тогда, когда я был на своём месте, я знал что многие пытаются создать новый вид человека. В отдельных случаях это даже получалось. Дефектные, искорёженные, но люди… Одни не чувствовали боли, другие обладали огромной силой или выносливостью. Я сам, лично добился того, что организмы лабораторных крыс начинали принимать «Первопричину.» Принимать, усваивать и даже сами её вырабатывали. Но чтобы так. Что бы какая-то, извините, дурища от нечего делать создала троих сразу… Причём не уродов, не дефектных, а нормальных.