Наперекор всем - Додд Кристина - Страница 37

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая

Окончательно испуганный Арт умоляюще протянул руки.

– Но она думает…

– Я знаю, о чем она думает. – Гриффит едва не корчился от боли, ощущая во рту горький вкус поражения. – Поклянись ей. Сними тяжесть с ее души.

Арт непривычно заикающимся голосом дал обет защищать Лайонела ценой собственной жизни всегда и во всем, от любой опасности.

Руки Мэриан соскользнули на тюфяк, глаза со слабым вызовом смотрели на Гриффита. Тот, не сводя с нее взгляда, приказал:

– Артур, возьми мальчика.

– Гриффит, она больна. И не знает, что говорит.

Нагнувшись, Арт посадил Лайонела себе на спину.

– Знает. Иди, купи тележку.

– Ты не станешь кричать на нее?

– Не стану… – с поистине невероятным терпением ответил Гриффит. – И купи все одеяла в этом Богом забытом поселке.

Арт неуклюже подпрыгивал под Лайонелом и одновременно наблюдал за Гриффитом.

– Уж больно у тебя характер свирепый.

– Неужели ты считаешь, что я не смогу держать себя в руках?

Арт, казалось, удовлетворился ответом, но все же предупредил:

– Здешние обитатели обдерут меня как липку!

– Передай им, – процедил Гриффит сквозь стиснутые зубы, – что, если запросят слишком много, придется иметь дело с разъяренным рыцарем.

– Лучше скажу, что девушка занесла в деревню лихорадку, и они будут рады отделаться от нее.

Гриффит едва не улыбнулся вслед Арту, но сведенные гневом губы отказывались повиноваться. И все из-за нее. Из-за горького разочарования…

Встав на колени у постели, Гриффит нагнулся над Мэриан.

– Взгляни на меня, – потребовал он. – Взгляни на меня. Смотри.

Он намеренно отгородил ее от окружающего так, чтобы девушка видела лишь его – широкие плечи, мускулистую грудь, лицо, которое Арт называл уродливым, а Мэриан находила желанным.

Нижняя губа ее дрогнула, глаза наполнились слезами, но она уткнулась лицом в одеяло, чтобы вытереть слезы и сделать так, как велит Гриффит. Взгляд Мэриан, полный надежды, медленно скользил по нему, словно у усталого путника в поисках приюта. Рыцарь терпеливо ждал, пока она закончит изучать его, и только потом сказал:

– Я – воин. Человек, с юности привыкший сражаться. И если только захотел бы, одним ударом переломил Арту шею и забрал у него Лайонела.

– Не Арта, – одними губами выговорила Мэриан.

– Да, я ни за что на свете не причинил бы зла Арту, так что ты знала, кого выбрать защитником Лайонелу. Но кто охранит тебя?

Гриффит заметил, что она пытается напряженно размышлять. Очевидно, это давалось ей с трудом и занимало много времени. Но наконец, вопросительно глядя на Гриффита, она протянула руку в его сторону.

Рыцарь постучал пальцем по груди:

– Да, я позабочусь о тебе.

Она снова оценивающе оглядела его. Ну о чем тут размышлять? Что она вообразила себе? Что он оставит ее здесь одну? Что убьет в дороге? Или попросту не обратит внимания на ее болезнь, пока Господь не призовет Мэриан к себе, и тогда совесть Гриффита будет чиста? Неужели не понимает, как ранит его такое недоверие? Наверное, все-таки понимает, но слишком слаба, чтобы скрывать истинные чувства. Гриффит не знал, сможет ли когда-нибудь простить Мэриан.

Но тут она еле заметно кивнула, и скала его гнева начала рушиться. У Гриффита остался всего лишь один вопрос:

– Ты доверяешь мне заботу о себе?

Мэриан, не колеблясь, кивнула и слегка улыбнулась. Гриффит едва не застонал вслух. Когда она смотрела на него так умоляюще, он был готов простить все. Ворчливо, не желая дать ей понять степень своего мягкосердечия, он пробормотал:

– Ну вот, наконец хоть что-то умное от тебя услышал. – И, осторожно подняв дрожащую девушку, прижал ее к себе. – Сейчас раздую огонь, накормлю тебя горячим бульоном, чтобы влить в тебя немного здоровья. – Он потерся лбом о гриву спутанных рыжих волос и наконец почувствовал, что способен улыбнуться. – Потом отвезу тебя к своей матери.

У Мэриан не осталось сил возражать, а путешествие оказалось невыносимым и отняло последние силы.

Темнота и ливень, мокрое от пота тело, озноб и жар, короткие периоды пробуждения и лихорадочный сон. Деревянные колеса, попадающие в каждую выбоину на дороге. Ноющие кости, распухшая от боли голова, клацающие зубы…

Наконец тележка остановилась, и Мэриан открыла глаза, хотя все равно ничего не смогла увидеть. По-прежнему стояла непроглядная тьма и было так душно, что на миг ей показалось, будто она умерла и лежит в гробу. Кто же теперь позаботится о Лайонеле?

Мэриан нетерпеливо шевельнулась, вновь охнув от боли в суставах, и вспомнила: Арт – вот кто возьмет Лайонела. Арт поклялся воспитать мальчика, несмотря на недовольство Гриффита, и Арт сдержит слово.

Вокруг нее – близко и на расстоянии – что-то кричали на незнакомом языке. Потом, совсем рядом с тележкой, кто-то сказал:

– Мать, я привез тебе кое-что.

Гриффит. Значит, они добрались до дома Гриффита? В таком случае почему он говорит по-английски?

У Мэриан не было времени подумать об этом, потому что веселый голос задорно ответил:

– Твое белье может подождать.

Взрыв смеха приветствовал остроумный ответ, но Гриффит продолжал настаивать:

– Это подарок, о котором ты просила меня все последние десять лет. Внук.

Внук? Мэриан встревоженно замерла. Что он замышляет? Как смеет представлять Лайонела собственным сыном? Неудивительно, что он говорит по-английски. Хочет, чтобы она слушала и понимала.

Смех мгновенно замер, и воцарилось напряженное многозначительное молчание. Прекрасно. Значит, люди Гриффита так же разгневаны, как она сама. Тишина стала почти невыносимой, когда Лайонел тоненько пропищал:

– Гриффит.

– Да, парень, – согласился Арт, – а это мама Гриффита.

Если бы только она могла заговорить.

Мэриан приготовилась к резким упрекам матери Гриффита и почти лишилась сознания, когда та одобрительно объявила:

– Красивый парнишка и тяжеленький. Сколько ему лет?

– Еще нет двух, – гордо ответил Гриффит, – и уже говорит! А какой умный! И непоседа.

Излияния Гриффита перебил мужской голос, очень похожий на его собственный:

– Тебе есть в чем признаться, Гриффит Рис Вон Эднифед Пауэл?

– Я все расскажу, отец, но сначала…

Мэриан снова застыла, но ничто не могло подготовить ее к ударившему в лицо яркому свету, когда Гриффит снял покрывало. Она прикрыла глаза рукой, пытаясь загородиться, и словно откуда-то издалека расслышала крик матери Гриффита:

– Святая Уинифред, жива ли она? Возьми малыша, Рис.

Тележка качнулась, мягкая рука дотронулась до щеки Мэриан.

– Ах, Гриффит, – нежно упрекнула женщина, – у тебя совсем нет разума! Девушка больна, неужели не видишь? Нельзя тащить ее через весь Уэльс, словно грязное белье. Дорогая…

– Леди Мэриан, – перебил Гриффит.

– Леди Мэриан, – повторила мать, – я Энхарад, мать Гриффита, жена Риса, дочь рода прославленных лекарей и самого великого из них – Риволлона. Мы известны искусством исцеления, и я помогу тебе.

Мэриан медленно опустила руку. Тележка стояла в конюшне с высокими потолками, наполненной запахами сена и лошадей и звеневшей от криков соколов, восседавших на насестах. В конюшне царил полумрак, свет был совсем не таким ярким, как казалось раньше, но Мэриан все равно прищурилась. Вокруг стояли люди – слуги, конюхи, а главное, Гриффит, Арт и высокий мужчина, похожий на Гриффита. Он держал на руках Лайонела. Значит, это Рис. Но внимание Мэриан было приковано к Энхарад.

Голова женщины была закутана старомодным белым платком, оставлявшим открытыми лишь розовые щеки и лоб. Когда Энхарад улыбалась, на щеках появлялись ямочки, а морщинки показывали, что улыбается она часто. Глаза – необычного золотистого цвета, как у Гриффита, но без сыновней суровости.

– Бедная девочка, – проворковала Энхарад, прижимая Мэриан к пышной груди.

Мэриан внезапно захотелось плакать – то ли от запаха свежеиспечённого хлеба, исходившего от женщины, то ли из-за нескрываемо теплого приема. Молчаливые слезы поползли по щекам, рыдания сотрясали худенькое тело, разрывали горло.

• Предыдущая
• 37/82
• Следующая