Негасимое пламя - Филлипс Патриция - Страница 25

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая

— Нам надо поговорить. У тебя найдется пара минут?

— Что за вопрос? Тебе я бы с радостью посвятил всю свою жизнь! — ответил Рис, и в голосе его Джессамин с горечью услышала все те же знакомые ей хриплые, чувственные нотки.

— Здесь за стеной есть небольшой садик. Ветра там нет, зато есть скамейка. Пойдем!

Не вдаваясь в объяснения, она торопливо пошла вперед, путаясь в своих шерстяных юбках. Еще недавно этот садик, где почти всегда светило солнце, был для нес островком мира и спокойствия. Сегодня Джессамин была бы счастлива оказаться где угодно, только не там.

На лице Риса появилось озадаченное выражение. Потом, решив, что это какая-то новая уловка с ее стороны, чтобы остаться вдвоем, он без возражений последовал за Джессамин.

— А теперь, когда я с такой покорностью сижу рядом с тобой, ты мне объяснишь, надеюсь, что это за важная вещь, о которой ты хотела мне рассказать?

Собравшись с силами, Джессамин посмотрела ему в глаза: — Элинед предупредила меня, что вы с ней обручены. Это правда?

От неожиданности Рис вздрогнул и смущенно заморгал, а Джессамин почувствовала, будто ей в сердце всадили кинжал. Прежде чем он успел открыть рот, девушка уже поняла, что ее самые худшие предположения оправдались.

— Да, в некотором роде… впрочем, да, так оно и есть. Джессамин прикрыла глаза, борясь с подступившей к горлу тошнотой, С трудом переведя дыхание и проглотив застрявший в горле комок, она с упреком воскликнула.

— Так, значит, это правда… ты обручен?

— Джессамин, родная моя, мы… нас обручили чуть ли не в колыбели!

— О, Рис, как ты мог обмануть меня?

— Я не обманывал тебя! — с гневом ответил он, — Каждое мое слово было правдой. И когда я говорил, что люблю тебя, как ни одну женщину в мире, это тоже было правдой, Поверь мне, все это не имеет к нам никакого отношения и ничего не меняет…

Его логика ошеломила Джессамин.

— Ничего не меняет?! Как ты можешь так говорить? Неужели мужчина способен отдать свое сердце сразу двум женщинам?

— Мое сердце никогда не принадлежало Элинед Глинн! — Разозлившись, Рис схватил Джессамин за руки и стиснул так, что она не могла вырваться. — Послушай, что я скажу, прежде чем презирать меня. Это правда, мы обручены. Помолвка состоялась задолго до того, как мы научились говорить. Мы так и выросли с мыслью, что когда-нибудь обвенчаемся, так что у меня никогда не было нужды отдавать ей свое сердце.

— Потому что оно и так ей принадлежит…

— Нет… никогда! Клянусь тебе всем, что для меня свято, я не спешил обвенчаться с Элинед! Неужели ты не понимаешь? Между нами никогда не было даже намека на любовь!

— Но она любит тебя.

— Нет. Просто Элинед считает меня своей собственностью. Я никогда не ухаживал за ней, не предлагал свою любовь. Между нами не было ничего, кроме приветственного поцелуя при встрече. Ох, Джессамин, будь же благоразумна! Ты подняла столько шума из-за чепухи. Можно подумать, что я намеренно соблазнил тебя!

— А разве не так? — воскликнула она, мучительно стараясь причинить ему боль, отомстить за эту самодовольную уверенность в том, что он не совершил ничего дурного.

— Нет! Я, может быть, никогда не женюсь на Элинед. А кроме того, хоть она и без пяти минут моя жена, это не меняет того, что я испытываю к тебе.

— О да, вот теперь ты говоришь, как настоящий мужчина!

Наконец он отпустил ее. Джессамин поднялась и принялась гневно расхаживать взад и вперед вдоль опустевших грядок, юбки хлестали ее по ногам, но она чувствовала, как колени все еще подгибаются от слабости.

— Итак, ты считаешь, что я лгал тебе, что я намеренно обольстил и обесчестил тебя?! — рявкнул Рис и стремительно поднялся.

— Ты клялся, что любишь меня. Именно это я и считаю обманом…

— Нет, это правда! Я действительно люблю тебя.

— Но ты не свободен. Ты не можешь, не имеешь права предлагать мне свою любовь. Ты уже обещал ее ей!

— Это не мешает мне любить тебя…

— Ты не имеешь права любить меня! У тебя уже есть невеста!

Рис схватил Джессамин за руку и рывком притянул к себе. От гнева лицо его потемнело и стало жестким.

— Я, кажется, не просил тебя выйти за меня замуж.

— Нет, конечно, ничего подобного ты не делал. Только я была настолько глупа, что не заметила этого. Я-то думала, что если люди любят друг друга…

— О, да брось ты, Джесси! Зачем обманывать меня? Ведь ты сама говорила, что дамы твоего положения никогда не выходят замуж по любви, — досадливо отмахнувшись, напомнил Рис. — Есть любовь и есть брак — и не надо все смешивать.

Изо всех сил стараясь не уронить достоинство, Джессамин сделала глубокий вдох.

— Как бы убедительно ты сейчас ни говорил, это ничего не меняет. Ты обманывал меня, когда говорил мне все это… все это ложь… — Голос ее пресекся при воспоминании о том, какой сладкой была ложь, каким соблазнительным, незабываемым был этот обман! — Ты обесчестил меня! — всхлипнула она.

Он бросил на нее недовольный взгляд, лицо его оставалось непроницаемым.

— Разве в этом была нужда? Насколько я помню, леди, вы сами с охотой вешались мне на шею!..

— Будь ты проклят! Разве есть нужда напоминать мне о моей слабости? — крикнула Джессамин. В глазах ее заблестели слезы. — Ну что ж, у тебя больше не будет случая напомнить мне об этом! А теперь отправляйся к своей невесте, валлийский лжец! Видеть тебя больше не желаю!

— А как же твоя безумная любовь ко мне? Похоже, ты уже о ней позабыла. Или все это было не больше чем пустые слова?

Собрав всю свою гордость, Джессамин надменно вскинула голову. Лицо ее было белым, как бумага, глаза гневно сверкали.

— Можете отнести мои слова па счет временного умопомешательства, милорд! И будьте уверены, больше вы их не услышите!

Они замерли, глядя друг другу в глаза, стоя так близко, что ее юбки обвивались вокруг его ног. Даже сейчас Джессамин не могла не чувствовать жара, исходившего от его сильного тела.

Должно быть, Рис специально надел свой черный дублет, чтобы ей понравиться. Сердце ее дрогнуло — он по-прежнему был дьявольски привлекателен. На какое-то мгновение она почувствовала дрожь в душе, но тут же одернула себя.

— У нас остался один день, — напомнил ей Рис, и голос его смягчился. — Давай не будем ссориться…

— Уверена, вы найдете, чем заняться, милорд. Хотя не могу не сожалеть о том, что вы напрасно потрудились, наряжаясь ради меня в свой лучший дублет. Впрочем, надеюсь, ваша нареченная будет счастлива видеть вас у своих ног в столь великолепном облачении! — фыркнула Джессамин.

Сделав над собой последнее усилие, девушка отступила, и тут же холод пробрал ее до костей. Больше она не чувствовала восхитительного тепла, которым веяло от него, и ноябрьский ветер показался ей обжигающим. Джессамин успела заметить, как Рис бросил недоуменный взгляд на свой бархатный дублет.

— Джессамин… не надо!..

— Теперь у тебя больше нет необходимости избегать меня, Рис. О нет, не стоит отрицать! Прошлой ночью — помнишь? — ты бы заметил только молнию, да и то если бы она ударила в землю у твоих ног! Ты догадался, что Элинед все мне рассказала, ведь так?

— Джессамин, не будь дурочкой! Или ты хотела, чтобы я при всех обратился к тебе? Я же боялся выдать нашу любовь, заботился, чтобы не пострадала твоя репутация…

— Вот и отлично, теперь нет нужды притворяться. И подобные спектакли уже ни к чему. С этой минуты мы просто знакомы, не больше!

Судорога гнева исказила его лицо. Подскочив к ней, Рис рванул Джессамин к себе и, обхватив руками, стиснул в объятиях. Девушка отчаянно вырывалась, но он был слишком силен для нее. Рис безжалостно прижал ее к себе, и его рот жадно смял ее губы. На мгновение Джессамин перестала сопротивляться. Затем она заставила себя выпрямиться.

— Так, значит, ты не передумала? — спросил Рис, его низкий, волнующий голос пророкотал прямо у нее над ухом. — Скажи, что ты готова все забыть и простить ради тех последних часов, что у нас остались. Прошу тебя, милая, скажи «да»! Не будь так жестока со мной.

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая