Квант удачи (СИ) - Карелин Антон - Страница 21

Он в самом деле считает, что без оружия и без единого апгрейда одолеет Гурманов в их логове? ИИ продолжал оценивать пришельцев как нижний уровень угрозы, но проклятый шлемз был уверен в своих словах. Он даже не смотрел на Жюльена, а рассматривал зал, в котором они стояли, словно искал себе место поудобнее. Как можно быть таким дураком?

Тальята не могла читать мысли, но происходящее с каждой секундой нравилось ей всё меньше. Инстинкты молчали, но это и пугало: значит, ничего в её опыте не могло подсказать, как справиться с этими странными людьми. Впрочем, её опыт был не так уж велик. Она заметила, что молчаливая девушка с бледно-сиреневыми волосами отрешённо смотрит в никуда, ладонь спрятана в сумочке на бедре. Красивая, стерва.

– Жу, здесь что-то не то, – шепнула Тальята старшаку в нейр. – Не могут они быть такими лохами, как кажутся. Они ж не самоубийцы.

Но Жюльен уже решил, что это типичные туристы, шлемзы-дураки. Если у них нет выкупа, зачем они Гурманам? А выдавать свою крышу непонятно кому, в системе, где преступность выше закона – вообще не вариант.

– Эй, чамба, – с неприязнью спросил бандит, нарочито-медленно поднявшись, источая угрозу. – Знаешь, что такое оверкилл? Это когда я могу раздавить таракана рукой, но бью по нему из базуки.

Он навёл дуло на чужака, зная, как люди меняются в лице и дрожат, когда стоят под немигающим взглядом Ксеркса.

– Последний шанс, – негромко, но очень внятно сказал чужак, его взгляд стал темнее. – На спокойную старость.

– Вот ради моей спокойной старости, – оскалился Жюльен, – Вы и сдохнете.

– ТРЕВОГА! – взвыло по всему комплексу в тот самый момент, когда вожак шмальнул борзому прямо в грудь, предвкушая, как сейчас его размажет на гаснущие плазменные хлопья.

Жюльен не мог промазать, не с такого расстояния. А гад не мог увернуться, потому что сгусток убийственной плазмы включал нано-сенсоры, их создавало в момент выстрела и через мгновение они испепелялись вместе с ним. Сенсоры наводились на цель и корректировали полёт сгустка, даже если жертва пыталась уйти с линии залпа. Но проклятый шлемз и не пытался уйти.

Его девушка идеально-вовремя сорвала с них защитное поле и хлестнула им, как прозрачной плетью, по рукам Жюльена в момент стрельбы. Пальцы обожгла слабая боль, дуло бластера повело, залп залочился на стеллаж с образцами контрафактных продуктов – и всполох плазмы ушёл туда.

Словно в замедленной съёмке олицетворение фейк-индустрии Гурманов разнесло в пыль. Но куда сильнее этой потери Жюльена поразил сам факт удара полем – он никогда не видел, чтобы энергощиты использовали вот так! Бандит с Гендара не ведал, сколько знаний и умений мастера империи вбили в Ану с самого детства, пока ребёнком и подростком она жила и тренировалась в Пайдейе. Он не знал, что даже посредственное поле может творить удивительные вещи в подготовленных руках.

– Направленный импакт! – закричала система; снаружи нарастал гулкий вой.

Ти-Бон не медлил, он выстрелил в лишённую защиты девушку с двух рук, но она изначально била так, чтобы крутануть кистью и тут же вернуть поле на место. Оно накрыло чужаков, разряды Ти-Бона достигли цели, их поле подёрнулось спазмом перегрузки и лопнуло! Но приняло удар на себя, и пришельцы остались невредимы.

Старший шлемз словно этого и ждал, он мигом схватил спутницу за талию и, пользуясь слабым тяготением Хорис, прыгнул с неё на пару десятков метров прочь от центра зала. Спустя полсекунды Гурманы поняли, почему.

– Срочно эвакуи…

Гулкий вой обратился в рёв, крышу здания проломил дымящийся трейсер, он рухнул прицельно в помост с деревянным ящиком, прямо на старшака. Бухнуло так, что Тальяту вжало в лестницу и на секунду оглушило, ковёр-самолёт с Кукумбой швырнуло в верхний угол склада, он ударился о переборку и отчаянно зазвенел. Псы со всей быстротой скакнули от импакта, но взрывная волна догнала их в полёте и разметала, ударив о стены. Ти-Бон перекатился по полу и скрылся за порогом возвышения, волна прошла выше него.

Воздух со свистом вырывался сквозь дыру в потолке, к счастью, они были не в космосе, а на луне, где разница в давлении не настолько велика, чтобы выталкивать наружу что-то тяжелее упаковок с лапшой. Сотни «До-Шиков» закружило и вереницами повлекло вверх.

– Курва! – грязно выругался Жюльен, выпрыгивая из груды горящих обломков с базукой наперевес, его поражённый взгляд метался в поисках цели. Старшак был защищён лучше всех, поле военного образца приняло удар и взрыв на себя, а теперь мерцало, спешно пытаясь восстановить потраченную энергию.

Тальята спрыгнула с лестницы прямо в зал и приземлилась уже с вибро-ножами наголо. Мицелярные псы поднимались и трясли ушибленными головами, пытаясь быстрее прийти в себя. Ти-Бон вскочил и завертелся в поисках чужаков.

Сильный ветер бил из коридоров к пролому, и все понимали, что атмосферы в комплексе хватит не слишком надолго. Нужно было валить из повреждённого блока и перекрывать все входы. Но повернуться и бежать – значило подставить спину под возможный удар. Где эти чёртовы?..

– Вон они! – крикнул сверху Кукумба.

Он мягко тронул струны со’оны, те переливчато запели, призывая оружие, которым владел жонка. Из полого нутра инструмента потёкли сгустки вязкого тумана, пронзительно-салатного, как кислотный налёт. Повинуясь музыке струн, они оформлялись в туманистых птиц и начинали пикировать вниз, на головы несчастных туристов. Чёртов ветер сносил их в стороны, Кукумба выругался.

Двое шлемзов поднимались на краю зала: ударная волна достала их на излёте и шатнула к стене, повалив в кучу коробок с лапшой. На мгновение отряд из четырёх бандитов и двух боевых зверей застыл перед парой пришельцев с нулевой угрозой… А затем псы ринулись вперёд, и бой моментально разделился на три стремительных вихря.

Жюльен вскинул базуку, чтобы долбануть в Фокса, а разрядники Ти-Бона уже пульсировали для выстрела по Ане – когда на них упала живая гора. Трайбер обрушился на Гурманов через пролом в потолке, в падении выпустил крошечную самонаводящуюся ракету по летающему ковру, и та врезалась в цель одновременно с тем, как ящерн упал на Ти-Бона. Ракета взорвалась ЭМИ-всплеском, ковёр вырубило, он вместе с вопящим жонка рухнул вниз – протяжный грохот и звон угас нестройным аккордом. Кукумбу контузило; ещё пока он падал и кричал, Трайбер рухнул сверху на Ти-Бона, плавным росчерком фазового клинка отсёк ему обе руки – и ударом хвоста отбросил тело в другую сторону, словно ненужный хлам; а сам прыгнул на старшака. На всё это ушла секунда.

Базука изрыгнула плазму, побледневший Жюльен пытался попасть в размытую фигуру, но хвост Трайбера завершил движение, описав дугу, и врезал здоровяку по ногам, тот подломился и промазал из любимого бластера второй раз подряд. Такого позора он не испытывал со времени, когда был всего лишь Сырком – но сейчас у него не было секунды, чтобы устыдиться. Более важное чувство захлестнуло бандита волной: страх.

Чудовищный ящерн был уже рядом, на две головы выше и вдвое крупнее. Жюльен оттолкнулся базукой от пола, чтобы не упасть, восстановил равновесие – лишь для того, чтобы когтистая лапа сграбастала его прямо за поле, как за грудки. Рукоять меча уткнулась в слабо мерцающий, не успевший восстановиться щит, фазовый клинок вспыхнул и тут же лопнул от столкновения с полем. В долю секунды Жюльен испытал неимоверное облегчение, но бледный клинок возник снова. И снова. И снова.

Он прерывисто нарастал, прорываясь к сердцу, а поле мучительно выло, стараясь его не пустить; Жюльен содрогался и вырывался из чудовищной хватки: пытался ударить, выстрелить, извернуться. Но не мог. На каждое его движение ящерн сдвигался совсем немного, меняя угол и упор, и все попытки бандита освободиться выплёскивались на безжизненный берег неудачи волнами впустую потраченных сил.

Рука чудовища была несгибаема, как судьба, одна его нога-колонна весила как весь человек, а броня ящерна не замечала отчаянных ударов ногой. Руки Жюльена с калечащими накладками, которыми он гордился и мог проломить стену – воин заломил в стороны, отжимал назад рукой и хвостом, не позволяя замахнуться и ударить. Жюльен использовал всё, что мог, а у Трайбера оставалась пасть, пугающее орудие смерти – но чудовище не раскрывало её, не пыталось вгрызться в поле жертвы, чтобы ускорить его распад, а лишь неотрывно смотрело. Два пылающих злобой глаза буравили Жюльена, который бился, как рыба в сети, выдыхаясь и оплывая расплавленным сырком. Два неподвижных жёлтых зрачка, в которых вместе с неистребимой злобой читался вердикт: «Зря. Ты зря тронул моего луура. Зря стал моим врагом».