Бал потерянного времени - Руэ Анна - Страница 9

Тогда взгляд Хелены метнулся к Бонски, про которого я, как обычно, почти забыла, потому что он всегда молчал.

– Эдгар не причинит детям зла, – сказала она. – Я точно знаю. И ты тоже это знаешь! Кроме того, ты мой должник. И не только мой, но и Эдгара!

Должник?! Что она имеет в виду?

Бонски медленно поднял голову и посмотрел на Хелену. Его левый глаз, почти белый, был неподвижен.

– Ты права. – Голос Бонски звучал отчуждённо и мрачно. Я слышала его чуть ли не впервые за всё время нашего знакомства. Поначалу я даже была уверена, что Бонски немой, и лишь потом поняла, что он просто не хотел говорить. Да и теперь мне показалось, будто каждое слово даётся ему с большим усилием. – Я в долгу перед всеми вами. К сожалению, я не знаю, смогу ли я когда-нибудь рассчитаться с вами за этот долг.

– Твоего постоянного молчания недостаточно, чтобы что-то исправить, – холодным тоном ответила Хелена. – В эту ситуацию мы попали из-за тебя. Теперь вызволяй нас из неё!

– Минутку! – выставив перед собой ладони, перебил Виллем дочь. – Бонски не виноват, что вы оказались пленниками баронессы. Это всё твой Сирелл. Это его вина.

– Мой Сирелл?! – возмущённо воскликнула Хелена. – Он никогда не был моим Сиреллом!

– Недолгое время всё-таки был, – буркнул Виллем.

– Он тебя очень любил, – услышала я необычно мягкий голос Бонски. – Хоть сегодня в это трудно верится, но Сирелл де Ришмон любил тебя больше всего на свете. Он был просто раздавлен, когда ты ушла от него. А горе и тоска привели его к тем нехорошим делам.

– Больной разум, а не тоска! – от злости Хелена тяжело дышала. Такой я никогда её не видела. – А любить Сирелл никогда и не умел. Он не чувствовал любви ни ко мне, ни к кому другому в этом мире. Возможно, это была страсть, но о любви уж точно никогда не было речи. Разве можно причинять любимому человеку такие страдания?! Никогда, если в сердце есть хоть чуть-чуть любви. Любовь не может вот так просто перейти в жестокость только потому, что тебя отвергли. Любовь бескорыстна. Любовь не требует взаимности, чтобы не гаснуть! Но Сирелл этого не понимал. Он любил не меня – он любил себя! Он был оскорблён, потому что, когда он публично предложил «низкородной» руку и сердце, она его отвергла. Как это так?! Его, высокородного господина Сирелла де Ришмона, отвергла простая прислуга! Его болезненное тщеславие всегда создавало ему проблемы. И его огромное эго! – Хелена судорожно глотнула воздуха – совсем как я.

Я похолодела. Неужели это правда?! Я просто не хотела верить тому, что я услышала.

– Итак... в том, что Сирелл был монстром, никто не сомневается, – воспользовавшись паузой, объявил Леон. – Но при чём тут Бонски?

– Ты хочешь знать, при чём здесь Бонски? – Хелена сверкнула на Леона глазами, словно хотела влепить ему оплеуху. Всегда такая кроткая и спокойная, она кипела от ярости. – Ладно, расскажу. Когда я работала в резиденции «вечных», Сирелл пытался за мной ухаживать, и я... я попалась на эту удочку. Хоть и ненадолго. У нас начались серьёзные отношения, и что Сирелл психически нездоров, я, к сожалению, заметила слишком поздно. Он контролировал абсолютно всё. Я ничего не могла делать без его ведома и разрешения. Это была просто мания. К тому же он был чудовищно ревнив. А если ему что-то не нравилось, он превращался в монстра, а потом делал вид, будто всё нормально и ничего не случилось. Несмотря на всё его богатство и клятвы в любви, я бы ни за что не осталась у него по доброй воле. И поскольку он никогда не отпустил бы меня, мне оставалось только сбежать. И тут вступил в игру этот великан. – Хелена пронзила Бонски взглядом. – Позвольте вам представить: Лиам Бонски, в своё время личный дворецкий Сирелла де Ришмона, который должен был разыскать меня и вернуть в резиденцию. И он бы так и сделал, если бы я не сообщила ему о моей беременности. Я была беременна Эдгаром. И Бонски отпустил меня. Отказался везти меня к Сиреллу. Но того, что он сказал ему, было достаточно, чтобы Сирелл всё-таки меня нашёл. На следующий же день меня отыскали другие слуги и приволокли во владения баронессы. Дальше вы уже знаете. Родился Эдгар, и неизвестно, сколько бы мы жили там под действием «Аромата вечности», если бы не пришли вы. – Хелена взглянула на Леона. – Бонски предал меня. Он предал Эдгара. Вот при чём тут он.

У меня дрожали коленки, и я не знала, удержусь ли на ногах.

Всё это... было для меня новостью.

Леон, вытаращив глаза, смотрел то на Бонски, то на Хелену:

– И поэтому вы решили молчать и больше не разговаривать?

Бонски не пошевелился. Ему было стыдно, это точно. Стыдно так, что я была готова его обнять.

Но тут у меня мелькнула мысль. Вернее, прояснилось то, на что я сначала не обратила внимания из-за потока гневных слов Хелены.

– Получается, Эдгар...

– Да, это так, – ответила Элоди на мой незаданный вопрос. – Эдгар мой брат.

– Что-что?! – вырвалось у Леона.

– Мой единокровный брат, если быть точной.

– И ты давно это знала? – спросила я.

– Очень давно. – Элоди повернулась ко мне. – Бонски рассказал мне всё, когда уволился.

– И что... что ты сделала, когда узнала? – прохрипела я. – Ведь в то время Эдгар всё ещё был в плену у баронессы?

Элоди опустила глаза:

– Да, был. Но никто не смел говорить об этом. Отец запретил.

Леон удивился ещё больше:

– Он велел держать взаперти родного сына и его мать?! И заставлял их прислуживать?!

– Но почему твой отец просто не признал Эдгара своим сыном? – спросила я.

– Потому что тот родился не от законной жены. Он был внебрачным ребёнком. – Элоди сидела опустив голову. – Во всяком случае, так считал отец. Только сейчас нам это не поможет двигаться дальше, разве что теперь понятна ненависть Эдгара к нам, высокородным.

От меня не укрылось, что она сказала «к нам». Элоди явно не изменилась, хотя и помогала искать Эдгара. Она чувствовала своё превосходство надо мной и всеми остальными. Поэтому, отбросив ненужные иллюзии, я приказала себе не забывать об этом, как бы она ни располагала к себе, и глядеть в оба. Доверять ей нельзя.

Я посмотрела на Хелену. Бледная и поникшая, она о чём-то задумалась. Конечно, дело было не в воспоминаниях о Сирелле – она беспокоилась за сына. Отвечая на вопрос Даана, я была уверена, что в душе Эдгара не осталось ни крупицы добра. Но вдруг я ошиблась?

Дверной звонок заливался бесконечной трелью, и Хелена, вздохнув, поднялась с кресла.

– Люци! – услышала я голос Бенно, когда Ханна открыла дверь. – Иди скорее сюда!

Когда я выглянула на улицу, возле дома меня ждали Бенно и Матс.

Я вернулась в гостиную, извинилась и ушла. Честно говоря, я была даже благодарна моему маленькому брату за то, что он вытащил меня оттуда. Хелена нервничала всё сильнее, а Виллем с Бонски казались такими подавленными, что мне стало их жалко.

– Привет! – поздоровался со мной Матс.

– Что случилось? – спросила я у обоих, увидев, что Бенно залился краской.

– Я хочу наконец вернуть к нам маму с папой! – выпалил он. – Эта дурацкая «Беззаботная нота» совсем превратила их в идиотов. Я уже рассказал Матсу, что мама схватилась за горячую кастрюлю и от испуга уронила её папе на ногу. И горячая вода выплеснулась.

– Что?! – воскликнула я с ужасом. – И теперь у них у обоих ожоги?! – Не успели Бенно с Матсом мне ответить, как я протиснулась мимо них и во всю прыть помчалась домой.

– Успокойся! – крикнул Матс и побежал за мной. – Я уже вызвал «Скорую». Как раз сейчас санитар обрабатывает ожог на ноге твоего папы. По его словам, он не очень сильный.

«Не очень сильный», – крутилось у меня в голове. Но всё-таки сильный! И виноваты в этом мы.

Я взлетела по ступенькам к нашей двери и распахнула её. Вбежав на кухню, я увидела там родителей и санитара, сидящего перед ними.

– Как... у вас дела? – осторожно спросила я.