На исходе лета - Хорвуд Уильям - Страница 43

— А что такое Звук Устрашения?

— Это письмо, которое вбирает в себя звук, исходящий от крота, и выдает его в искаженном виде. Таким образом, крот слышит свою собственную худшую сторону, но она предстает в самом заманчивом виде. Когда он слышит темный звук, ему кажется, что он совершает дурные поступки и при этом остается в живых, а это заставляет его жаждать их в реальности.

Так Бичен постепенно узнавал о свете и тени кротовьего мира, а также о Камне. Однако временами Триффан все еще бывал несносен…

По мере того как отношения между учителем и учеником улучшались, Бичен повадился задерживаться наверху, что пришлось не по вкусу Триффану. Юный крот наслаждался свежим воздухом и птичьим пением. Ему не хватало визитов Мэйуида и остальных — в последнее время все они куда-то исчезли.

Как-то ясным утром в конце июля Бичен вернулся очень поздно. Триффан уже поджидал его.

— Решил прогуляться, крот, сменить обстановку? Тебе, наверное, наскучило мое общество? — спросил старый крот, прищурившись.

— О нет. Я… ну… нет! Я хочу учиться письму.

— Хорошо, — одобрил Триффан, — вот истинная преданность делу. Что же, жаль, ведь я-то как раз собираюсь наверх. Нужно встретиться кое с кем из кротов, есть разные дела.

— Но я… — начал Бичен, не зная, как теперь взять назад свои опрометчивые слова.

— Ну что ж, как-нибудь в другой раз! — сказал Триффан, с довольным вздохом разводя лапами. — В такой летний денек кроту кажется, что он наработался на всю оставшуюся жизнь. Я с удовольствием сделаю перерыв! — И с этими словами он ушел, а Бичен остался, раздосадованный еще более, чем обычно, гадая, с какими интересными кротами собирается встретиться Триффан и какие именно волнующие дела ждут его наверху.

Но это настроение прошло, и Бичен не в первый раз задумался над тем, что это так долго и с таким трудом пишет Триффан. Крот-летописец лишь упомянул как-то в этой связи Свод законов для общины, но Бичен не знал, что это такое.

К тому времени, как вернулся Триффан, уже стемнело, и Бичен засыпал в своей норе. Он не пошевелился, когда учитель заглянул к нему и тихонько позвал по имени. Однако Бичена растрогало, что прежде, чем удалиться к себе, Триффан прошептал благословение.

Когда на рассвете Бичен проснулся, он услышал, что Триффан ворочается в беспокойном сне. Бичен некоторое время прислушивался, потом решил, что старый крот, вероятно, еще поспит. Он поднялся наверх, чтобы почиститься и раздобыть пищу для себя и Триффана. Досада на учителя, накануне не взявшего его с собой, совсем прошла, и сегодня Бичена никуда не тянуло.

Рассвет был серенький, лишь на востоке сквозь туман брезжило солнце. Воздух в лесу был сырой и холодный, повсюду лежали темные тени. Но на опушке леса запел черный дрозд, а где-то вдали встрепенулся и захлопал крыльями лесной голубь. Бичен ощутил радость оттого, что он — часть начинающегося дня, а затем нетерпеливое стремление поскорее вернуться к Триффану. Он принялся искать пищу, и во все стороны полетели листья. Бичен попил воды из лужицы, образовавшейся меж корней дерева. В ней плавал сухой мох, и на темной воде белело прозрачное перышко птенца.

Вспомнив про неотложные дела, Бичен вернулся под землю и, не стараясь передвигаться бесшумно и, вопреки обыкновению, не прислушиваясь к эху в тоннелях, обычно смущавшему его, поспешил в библиотеку.

Проснувшийся Триффан поджидал его. Свет, проникавший сюда из полого ствола, стал ярче.

— Доброе утро, Бичен! — приветствовал его Триффан. — Снова хороший денек для прогулок наверху?

Бичен знал, что любое сказанное им слово может обернуться против него, и поэтому так долго колебался, прежде чем ответить, что в конце концов оба рассмеялись.

— Что бы я ни сказал, ты заставишь меня делать противоположное!

— Нет, крот, не заставлю. Решай сам!

— Я сделаю как ты пожелаешь, — ответил Бичен,

и слова его прозвучали искренне.

Ну что же, — воскликнул Триффан, который явно был очень доволен, — я полагаю, тебе нужен свежий воздух и общество и ты должен продолжить учиться у кротов этого леса. Каждый может научить тебя многому, но мало кто из них догадывается об этом… Я сказал Хею и Мэйуиду, что ты идешь в систему, и ни минуты не сомневаюсь, что Тизл прослышит об этом и выследит тебя. Не забудь заглянуть на участок к Мэддеру — они с Доддером расскажут тебе интересные вещи о растениях и о Слове, а также многое другое.

— А ты… как же ты будешь здесь один?

Триффан рассмеялся:

— По правде говоря, мне нужно на какое-то время остаться в одиночестве. Я так долго удерживал тебя здесь только потому, что мне не хотелось продолжать свою работу. Передо мной стоит нелегкая задача! Впрочем, писать всегда трудно.

— А что ты пишешь? — с любопытством осведомился Бичен.

— Это будет Свод законов, по которым могла бы жить община, — ответил Триффан, — подобных тем, по которым много столетий жили кроты Вена. Но хотя у Спиндла есть записи о Своде Законов Вена, их нелегко приспособить к другой системе и другим временам.

Я хочу, чтобы ты время от времени возвращался в наши тоннели и обсуждал со мной то, что узнал. Я бы пошел вместе с тобой, но теперь ты научишься большему без моей помощи. Иногда у тебя будет возникать необходимость вернуться, чтобы поразмышлять в одиночестве. Да к тому же и мне может понадобиться твоя помощь — ведь я теперь не такой проворный, как когда-то, да и вижу неважно, как тебе известно. Зрение мое все ухудшается… ну ничего, оно еще служит мне, и я смогу закончить свою последнюю работу.

Итак, отправляйся в путь, встречайся там с кротами. Передай им от меня привет и наилучшие пожелания, а если спросят обо мне, скажи, что все хорошо и я горжусь общиной, членом которой являюсь!

Бичен обнял старого грубоватого Триффана и заверил, что скоро придет и расскажет, какие новые истины постиг.

— Обязательно приходи, крот, — сказал Триффан. — Я буду скучать по тебе каждый день.

— Так же, как ты скучаешь по Спиндлу? — спросил Бичен, оглядев опрятную нору, унаследованную им от него.

— Да, так же, как скучаю по этому великому кроту, и по Босвеллу, и по стольким другим. Но они здесь, Бичен, со мной, они здесь. — И Триффан показал лапой на свое крупное тело, покрытое шрамами и морщинами, словно желая сказать, что каждая отметина времени и мудрости — память о каком-то кроте, встреченном им на жизненном пути.

Бичен улыбнулся и, взглянув на Триффана, удалился. А крот-летописец смотрел ему вслед со слезами на глазах, но в них не было горечи. Он прошептал:

— Крот Камня, ты навеки станешь для кротовьего мира тем, кем были для меня те кроты.

Затем Триффан вернулся в свою нору, и в пустынных тоннелях и покинутых норах все стихло — только сверху доносился шум лета да слышалось царапанье коготков, медленно выводивших буквы.

Глава тринадцатая

Пока Бичен начинает исследовать летний Данктонский Лес и готовится к встрече с миром за его пределами, другие кроты, чьи имена так же, как и его, еще не известны последователям Слова, тоже делают свои приготовления и пускаются в путешествия.

Мы вскоре встретимся с каждым из них по очереди — ведь это кроты, которые в тот памятный июньский день добрались до Камней всех Семи Систем, готовые пожертвовать своими жизнями ради дела Крота Камня.

Карадок из Кэйр-Карадока; старый Глиддер под горой Триффан в Огвене; Уорф, сын Триффана, в Биченхилле; Уорт, ужасная элдрен, истязавшая последователей Камня в Файфилде и случайно оказавшаяся среди кротов, удостоенных чести посвятить себя Камню; Рэмпион и ее отец Хоум — мужественные и верные сторонники Камня в Роллрайте. Они обязательно справятся со своей миссией, и мы воздадим им почести.

Итак, осталась еще одна из этой шестерки — юная Мистл. Она единственная из всех родилась под той самой звездой, что отметила ночь, когда появился на свет Бичен…

❦

Мы расстались с ней, дрожащей и напуганной, в тот июньский день, когда они вместе с Виолетой застыли перед Камнем в Эйвбери, тесно прижавшись друг к другу. Это было в тот самый день и даже в те самые минуты, когда Бичен в далеком Данктоне ждал помощи от кротов, чтобы коснуться Камня и таким образом принять на себя великую миссию.