Потусторонний. Книга 2 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 35

Шаманы могут блокировать каналы по твоей сущности. Им не нужны датчики сигнатур, они сразу понимают тебя, отличают тебя и могут отключить от потоков, если уловят течение энергии в процессе боя. И если ты даже успеешь прикончить антала-чародея, сила к тебе вернётся не сразу. Поэтому с ними нужно разбираться верной холодной сталью, а не чарами. И они первоочередная цель.

Я на ходу вытащил из кармана нескольких бронемяков, не забыв глав-пушистика. Жест не укрылся от взора Иванова. Граф снова хмыкнул с намёком, мол, знаю я, что за инкогнито тут создания лепит. Не надо частить, Павел Валерьевич, я уже знаю, что ты знаешь! Глаза дворянина засверкали магическим огнём, из ладоней вытянулись алые клинки. Да и сам облик чародея подрагивал из-за переизбытка выпущенной мощи.

Я рассказал ему про шаманов. И Мастер знал, что нужно делать.

Через минуту уже закачались деревья, вырываемые чарами Иванова. Он шагал по лесу, опрокидывая старые стволы, и старательно привлекал к себе внимание. Я же скользил чуть левее, как человек попроще. Нет у которого нет таких запасов энергии. Зато есть волнистый меч и несколько полезных зверьков.

План был прост. Княжич пытается добраться на своём медведе до хранителя портала и прикончить его. Иванов вызывает на себя остатки местного разума, отвлекая анталов. Я вырезаю шаманов, едва те появятся. На бумаге выходило отлично.

В лесу, среди густых зарослей то молодых елей, то ивняка да рябины — ситуация немножко усложнялась тем, что противника сразу и не увидишь. Это вам не сосновые леса, где на полкилометра в радиусе всё видно.

Однако судьба нам улыбнулась. Потому что к лагерю местных дикарей мы пришли по следу Пепельного Медведя. Косолапик проломил хлипкий частокол, раздавил одну из хижин, откуда торчала тощая рука покрытая татуировками и, выломав противоположную стену ускакал к хранителю порталов.

Накаченный магией Иванов остановился за пределами поселения анталов, сверкая волшебными огнями и захлопнув свой энергетический контур. Все чары, что он выпустил наружу, более не имели привязки к силовым линиям, а значит и шаманы по ним ударить не смогут.

Вот если он начнёт сейчас колдовать что-то новое, то тогда у шаманов будет шанс его отключить. Может временно. Может навсегда. И я не упустил возможности заострить внимание Иванова на таких вероятностях. Так что Мастер был хорошо мотивирован и понимал, что нужно делать: крутись как хочешь, а ничего нового не колдуй.

Лагерь анталов был небольшим. Три похожих на шалаши хижины. Огромное костровище с грудой костей. У частокола куча мусора, где видны обрывки одежды и поломанное оружие. Это, видимо, останки ребят из Оплота и их одарённых.

Очевидно, что мы застали лишь часть местного племени. Часть наверняка направилась по следу Медвежьего Рыцаря, а вот остальные анталы торопливо разбирали хижину с задавленным шаманом. Огромный мохнатый вожак горестно ухал, хватаясь за свои топорщащиеся шерстяные уши. Я прижался к частоколу, неподалёку от дыры. Одного шамана задавили и это отлично. Но сколько их тут ещё? Вряд ли он был один. Раз хижин три, то значит и одарённых анталов минимум трое. Один, наверняка, погнался за Обуховым. Сколько осталось? Один или они парами живут?

— Я здесь! — проорал стоящий неподалёку от пролома граф. Отсветы от вспыхивающих чар гасли в серости деревьев и тумана вокруг, отражались от листвы. Анталы заозирались. Вожак отпустил уши и оскалился, явив верхние выпирающие клыки. Схватился за дубину.

Эвакуационные работы мигом прекратились. Дикари поднимались на ноги, подбирая с земли то, до чего могли дотянуться. Вожак вышел в пролом. Его шесть глаз налились тьмой. Верхние моргнули, нижние сузились в гневе.

— А-а-а-а-а-а-а-ра-а-а-а-а-ра-а-а-А! — завыл он. Дубина в его руках вспыхнула пламенем, и верзила бросился на графа. Так. Шаман рядом, раз чары пошли в дело. Я осторожно заглянул внутрь и сразу же увидел колдующую сволочь. Антал-чародей стоял прижавшись к частоколу, и копался в поясной сумке. Волосатые губы шевелились, все глаза, кроме средних, были зажмурены. Кривой нос дрожал, как у принюхивающегося крысеныша.

Он один? Один же?

Павел Валерьевич без сложности ушёл от удара, скользнув в сторону и рванувшись чуть вперёд, навстречу вожаку. Тот хрюкнул и замолчал, застыл, пошатываясь. Граф картинно стряхнул руки-мечи, и неторопливо принял боевую позу, глядя на пролом. Оказавшийся за его спиной антал, наконец, упал в землю. Голова его откатилась в сторону.

Дикари с воем ринулись в атаку. Но перед ними был боец, для которого бронза давно осталась в прошлом. Боец, прошедший огонь и воду в составе звена. Боец, выживший там, где погибла вся его команда.

И выживший не из страха или благодаря бегству. Я читал про звено Иванова. Они победили тогда. Погибли, но победили.

Вот только несмотря на все таланты графа, он вышел против дикарей охваченных силой шамана. Оружие нелюдей сверкало разноцветными чарами. Первый атакующий рухнул навзничь, но удары его товарищей заставили Иванова попятиться. Я увидел, как вспыхнул щит мастера, опадающий под одной из атак.

Но даже находясь под шквалом ударов, граф двигался красиво, выверено. Смертельный танец, в котором не осталось магии. Грация опыта и таланта. К

Я проскользнул за спинами анталов, сцепившимися с графом, и в несколько шагов оказался рядом с шаманом. Полоснул того по горлу, чувствуя как сталь скрипнула о кости шеи. Теперь графу будет полегче добивать нелюдей. Без поддержки чародея их дубины лишь палки.

Не успел я додумать эту мысль, как получил удар в затылок, отчего вспыхнул, принимая на себя смертоносную энергию, заготовленный доспех, а шлем, обжигая лопнувшим ремнём, слетел с головы. Хоть перед глазами не поплыло. Мощный удар я пропустил.

Били сзади. Второй шаман! Антал-чародей стоял с другой стороны пролома и потому я не увидел его из-за неровных брёвен. Плохо, Илюша. Приходи на пересдачу. Второй удар дубины я парировал клинком, пытаясь не попасть под ядовитые брызги. Шаман был гораздо выше меня, и поэтому наваливался на дубину всем телом, вдавливая её в мой волнистый клинок.

И с неё омерзительно капало! Одна из едких слёз попала на кожу и где-то в кармане снова тренькнул амулет Василисы. Ядовитая жижа тут же испарилась белым облачком. Глаза шамана изумлённо расширились, все шесть разом, и я пнул его ногой в колено. Антал рыкнул от боли, заваливаясь на бок, и я врезал левой рукой ему в горло, а затем уже вынырнул из-под падающего нелюдя и с разворота снёс ему голову.

Граф добивал оставшихся анталов, и выглядело это так, будто бы он просто тренируется в драке с тенью, а окружающие его монстры просто случайно попадают под смертельные удары. Это можно назвать танцем. Мастер это, конечно, мастер. Приятно посмотреть.

Я торопливо обыскал лагерь, убедившись, что больше внутри никого не осталось. Затем перехватил рассеивающиеся эссенции шаманов, и уже на выходе из лагеря столкнулся с Ивановым.

— Слоники рады, — поделился он со мною.

— Тогда побежали помогать медведику?

Я увидел что левая рука графа висит плетью, скинул с плеча рюкзак, и вытащил оттуда лечебный амулет, бросил Иванову. Тот ловко перехватил подарок, и, мгновенно сориентировавшись, сломал его у поврежденного места. Удовлетворённо крякнул и сообщил:

— Спасибо. Слоники этого не забудут.

Где-то вдалеке заревел медведь. Сколько у нас времени осталось? Сколько прошёл бой?

— Надо поторопиться, — сказал Иванов и сорвался на бег. Я поспешил следом.

Мы едва успели. Когда я выскочил на опушку леса, рядом с побитым зоной сараем, то увидел что Косолапик лежит на боку, пытаясь встать, а княжич отмахивается алебардой от наседающих на него анталов. Шаман держался позади своей верной паствы, постоянно черпая что-то из поясной сумки и разбрасывая содержимое по сторонам. Черные порошки растворялись в воздухе, обращаясь в дым.