Терновая цепь - Клэр Кассандра - Страница 71

– Разумеется, я слышала, что среди Сумеречных охотников прежде встречались паладины, но…

Корделия высоко подняла голову. Рано или поздно это должно прозвучать; пусть Гипатия скажет это вслух.

– Но я на них не похожа?

– Не вижу вокруг вас ауры святости, – произнесла чародейка, глядя на девушку своими бездонными глазами-звездами. – Я видела пространства между мирами и тех, кто там блуждает, – продолжала она. – Я знала падших ангелов, проигравших в небесной войне, и восхищалась ими за их непоколебимую волю и гордыню. Я не из тех, кто пятится прочь от теней. Даже в средоточии тьмы можно найти красоту, а Люцифер когда-то был самым прекрасным из ангелов, населявших Небеса. – Она наклонилась вперед. – Мне понятно стремление прикоснуться к темной красоте, черпать из источника безграничного могущества. Я пригласила вас сюда не затем, чтобы судить.

Корделия молчала. Издалека доносился смех гостей, но ей казалось, что она перенеслась на другую планету. Она поняла, что это тоже своего рода игра в шахматы – только вместо фигур в ней пользуются словами и оскорбительными намеками. Гипатия не упоминала имени демонессы, но Корделия знала, что она очень интересуется Лилит.

– Вы правы. Я не являюсь паладином ангела, – произнесла она. – Но вы не знаете, кому я дала клятву верности, а мне не хочется об этом говорить.

Чародейка пожала плечами, хотя девушка подозревала, что она весьма разочарована таким ответом.

– Значит, вы не желаете называть имен. Напрасно: рано или поздно все выяснится. Когда Сумеречные охотники узнают о том, что вы сделали, разразится скандал, который сотрясет основы их мира. – Она улыбнулась. – Но, насколько я понимаю, вы это знаете, и вас это не волнует. Будучи паладином, вы сейчас намного могущественнее любого из них.

– Мне не нужно было это могущество, – возразила Корделия. – Меня хитростью заставили дать эту клятву. Меня обманули.

– Паладин, который стал паладином против воли? – усмехнулась чародейка. – О таком я еще не слышала.

– Вы мне не верите, – сказала Корделия. – Но сейчас я сильнее всего на свете желаю разорвать эту связь. Я бы многое сделала для того, кто подсказал бы мне, как перестать быть паладином.

Гипатия, задумчиво глядя перед собой, откинулась на спинку кресла.

– Что ж, – произнесла она. – Перестать быть паладином нетрудно. Проблема состоит в том, чтобы после этого остаться в живых. Естественно, паладин может быть отвергнут тем, кому он служит. Но оставит ли повелитель вас в живых после этого… думаю, шансы невелики.

Корделия испустила долгий вздох.

– Не думаю, что существо, с которым я связана, отвергнет меня, – сказала она. – Мой повелитель знает, что я не стремилась стать его рабыней. Что я служу ему против воли. Что я не ношу с собой оружия, опасаясь даже случайно нанести удар от имени демона, который обманул меня.

– Ну и ну, – снова протянула Гипатия. Казалось, ее даже заинтересовала эта драматическая ситуация. – Вот это характер. Сумеречный охотник, который отказывается сражаться. – Она покачала головой. – Большинство паладинов демонов с энтузиазмом служили своим хозяевам. А тех, кто отказывался, демоны разрывали на куски в назидание остальным. До сих пор вам везло.

Корделия содрогнулась.

– Вы хотите сказать, что освободиться невозможно?

– Я хочу сказать, что искать пути к освобождению – это напрасная трата времени. Вместо этого вы можете подумать, как применить свое могущество ради благих целей.

– С помощью силы, полученной от злого духа, нельзя творить добро.

– Не согласна с вами, – возразила Гипатия. – Сколько демонов нага вы прикончили в Париже, дюжину? И еще больше здесь, в Лондоне. Поверьте, вы могли бы стать величайшим, сильнейшим Сумеречным охотником за всю историю вашего народа.

– Даже если бы я пожелала поднять меч против врага, действуя от имени демона, – сказала Корделия, – мне не удалось бы убить ни одного исчадия ада. Младшие демоны узнают во мне паладина и бегут от меня. Это произошло даже сегодня.

– Так призовите их. Тогда они не смогут сбежать. – У Гипатии Векс был такой голос, словно эта тема ей уже наскучила. – Вы же паладин. Вам нужно просто найти подходящее место – лучше всего, если это будет место с кровавой историей, где происходили убийства, ужасы, случилась какая-нибудь трагедия, и все в таком духе, – произнести слова cacodaemon invocat и…

– Прекратите! – Корделия подняла руки. – Я не собираюсь этого делать. Я не собираюсь совершать никаких действий, направленных на вызов демонов…

– Ну хорошо, хорошо, – перебила ее чародейка, которая явно была оскорблена словами Корделии. – Это была всего лишь идея.

Она пристально взглянула на Корделию, но не успела больше ничего сказать: книжный шкаф отъехал в сторону, и в проеме появился Магнус в элегантном ярко-синем костюме.

– Гипатия, радость моя, – заговорил он. – Если ты хочешь попасть в Париж на вечернее представление, нам пора уходить. – Он подмигнул Корделии. – Всегда рад встрече с вами, дорогая.

– В Париж? – повторила Корделия. – Я не знала, что вы собираетесь в… то есть, я хотела сказать – желаю вам приятно провести время.

– Надеюсь, мне удастся перекинуться парой слов с мадам Доротеей в кабаре «Ад», – заметил он. – Чародейка, утверждающая, что может передавать сообщения от умерших… Гм. Большинство из них – просто шарлатаны.

– Ноги моей не будет в этом низкопробном заведении, – отрезала Гипатия и поднялась с кресла. – Но в Городе Света, помимо кабаре, имеется множество других соблазнов. – Она наклонила голову, глядя на Корделию. – Будьте осторожны, маленькая воительница. – Она махнула в сторону двери, за которой находился коридор и главный зал. – Ваш юный друг здесь. Он появился несколько минут назад, но меня увлекла наша беседа, и я забыла об этом упомянуть. Приношу свои извинения.

С этими словами Векс развернулась и последовала за Магнусом в потайной ход, после чего шкаф вернулся на место. Корделия бросилась в зал и заметила Мэтью в темно-зеленом бархатном пиджаке; он сидел за столиком в одиночестве и пил какой-то газированный напиток из высокого бокала.

Мэтью вращал бокал в пальцах, не сводя взгляда с напитка, как будто это был сосуд для прорицания и он мог увидеть на поверхности свое будущее. Только когда Корделия подошла к нему вплотную, он поднял голову.

Девушка сразу поняла, почему Анна так тревожилась. Под глазами у Мэтью залегли зеленые круги, в уголках рта виднелись небольшие трещинки. Руки тряслись, ногти были обгрызены – она до сих пор не видела у Мэтью таких ногтей, его руки всегда выглядели безупречно.

– Корделия? – удивился он. – Что ты делаешь здесь, в Алькове?

Корделия села на стул напротив. Он где-то перепачкал руки золотой краской – может быть, с бокала, который он держал, – немного краски было и на скуле. Со стороны могло показаться, что юноша пытался украсить себя к празднику, и это украшение странно контрастировало с его нездоровым видом.

– Я пришла потому, что надеялась найти здесь тебя.

– Я думал, ты не желаешь меня видеть.

Конечно, он был прав. Да, Корделия так сказала, потому что тогда ей это показалось разумным решением – не видеть ни его, ни Джеймса. Но с тех пор она перестала понимать, что в ее жизни разумно, а что – нет.

– Я беспокоилась за тебя, – призналась девушка. – Сегодня ты не приехал в Чизвик. Ариадна сказала, что ты выполняешь ее просьбу, но я подумала…

– Я действительно выполнял ее просьбу, – перебил Мэтью. – Кое-какая детективная работа. Я не совсем уж никчемный пьяница, знаешь ли.

– Наверное, я встревожилась… не столько за твое благополучие, сколько потому, что ты не захотел видеть меня. Я боялась, что ты именно поэтому не пришел.

– Мне кажется, – усмехнулся он, – не стоит начинать спор насчет того, кто из нас не желает видеть другого. На мой взгляд, это непродуктивно.

– Я вообще не хочу начинать спор, – возразила Корделия. – Я хочу… – Она вздохнула. – Я хочу, чтобы ты перестал пить, – сказала девушка. – Я хочу, чтобы ты рассказал своим родителям о том, что произошло два года назад. Я хочу, чтобы ты помирился с отцом, матерью и с Джеймсом. Я хочу, чтобы ты был человеком блестящего ума, оригинальным, выдающимся – ведь ты такой и есть. Но еще я хочу, чтобы ты был счастлив, а ты несчастен.