Нелегал из контрразведки - Шарапов Валерий - Страница 4

– Я что, буду знать все наши нелегальные сети в этих странах?

– Нет. Необходимая информация до вас будет доводиться только при получении конкретного задания.

– Послушайте, Альберт Михайлович, проверка окружения сотрудника на нелегальном положении, помощь ему в критической ситуации – это я понял. А если выяснится, что это предательство, какие мои действия?

– В любом случае и прежде всего, минимизация ущерба и вывод из-под удара других сотрудников сети.

– А в отношении предателя какие будут мои полномочия? – продолжал настаивать Саблин.

– Самые широкие, исходя из обстановки. Вам же приходилось принимать участие в боевых действиях?

– Так точно. – Матвей невольно подобрался.

– Какого характера?

– Рейдовые, засадные. Не волнуйтесь за это, Альберт Михайлович, боевой опыт у меня есть, тогда рука не дрогнула, не подведу и сейчас.

– Такого человека мы и искали.

Ровно в 16.00 Север постучался в кабинет начальника службы безопасности управления нелегальной разведки.

– Проходи, Север, докладывай.

Матвей разложил обе папки и секретную тетрадку, которую ему выдали здесь и которую выносить за пределы здания было запрещено.

– «Организация Гелена», названная так по фамилии ее создателя генерала Рейнхарда Гелена, сначала не имела официального статуса. Преимущественно она была укомплектована бывшими сотрудниками генерального штаба, абвера, полиции и СД. Первоначально именовалась «ОГ» и размещалась в американском военном лагере близ городка Таунас, а в 1947 году была переведена в бывшее имение Рудольфа Гесса в Пуллахе под Мюнхеном. Только 1 апреля 1956 года правительство ФРГ преобразовало «ОГ» в самостоятельную федеральную службу «Бундеснахрихтендинст» – БНД. Ее структура состоит…

– Стоп, – остановил новичка полковник. – Будем считать, что основные данные ты изучил. Меня интересует, какие выводы ты сделал.

– У меня нет опыта, – замялся Матвей. – Даже не знаю, с чего начать.

– Начни с того, что прежде всего бросилось тебе в глаза. – Дмитрий Петрович закурил и с любопытством посмотрел на подчиненного.

– Слишком подробная информация, – выпалил на одном дыхании Север.

– Та-ак, – врастяжку и как бы поощряя молодого человека заметил хозяин кабинета.

– Здесь, – Матвей хлопнул по папке, – есть история создания, точная привязка к местности, характеристики руководства, поэтажная и даже покабинетная роспись сотрудников, система охраны, подробная структура с функциями и прочие детали. Это наводит на мысль, что Источник находится в штате руководства. Учитывая, что вокруг Гелена только проверенные, зарекомендовавшие себя по предыдущей работе люди, это не может быть наш сотрудник. Значит, это завербованный агент. Тогда даже при незначительной утечке сведений от нас о том, что нам известна такая обширная и подробная информация, круг допущенных лиц вычислить не составит особого труда.

– Какой следует вывод? – полковник посерьезнел.

– Рано или поздно утечка произойдет. Пусть не из нашего центрального аппарата, из резидентуры в Германии кто-то проболтается, будет захвачен, может быть, кто-то из немецких коллег узнает что-то лишнее, но это случится. Во всяком случае, мы должны быть к этому готовы. Считаю необходимым уже сейчас искать дополнительный канал информации из БНД и, безусловно, позаботиться о путях отхода для нашего Источника.

– Хорошо. Что еще заметил? – Было непонятно, согласен начальник с его рассуждениями или нет.

Север продолжил:

– Я предполагаю, что, во-первых, вокруг Гелена только старые кадры. Во-вторых, американцы пока что наблюдают, но не сильно вмешиваются, так как у них недостаточно опыта работы в разведке. Скорее всего, работать будут немцы – теми же методами и используя опыт, полученный на войне.

– Старого пса новым трюкам не обучишь, – ухмыльнулся Дмитрий Петрович. – В этом я с тобой соглашусь. Ничего у прусаков не меняется. Как они делали еще во времена Первой мировой при Вальтере Николаи упор на массовую вербовку всякого сброда, так и во время нашей войны массово засылали скороспелок из дезертиров, перебежчиков и другой сволочи к нам в тылы. Они не привыкли считаться с потерями, это же расходный материал. Поэтому качество и результат у них были посредственные.

Так и сейчас. Три года назад мы проводили совместную операцию «Весна». Наша контрразведка и контрразведка немецких товарищей. Сразу взяли свыше пятисот агентов. Представляешь, Север, – пятьсот! А уровень у них какой? Слесарь-водопроводчик фотографировал всех, кто входил и выходил из домов, в которых размещался командный состав танковой дивизии. Потому что эти дома входили в зону его обслуживания. Егерь, подглядывавший из кустов за нашим аэродромом. Проводники, водители что-то видели. Продавцы, официанты что-то слышали. Такого размаха разведывательной деятельности не могли припомнить даже мы, бывалые фронтовики – сотрудники СМЕРШ. Агенты-вербовщики, наводчики, курьеры, наблюдатели и резиденты – от одних только названий рябит в глазах. У резидента такого куста на связи одновременно находилось 10–15 информаторов. Причем вербовали они только немцев. Нищета населения после войны давала им возможность за малые деньги демонстрировать широкий охват.

Но ни одного советского военнослужащего завербовать им не удалось. Правда, ушло на Запад несколько военных, но исключительно по бытовым или личным причинам. Был, к примеру, такой капитан Дудин, из политработников. Связался с немкой, она выудила у него все деньги, заманила в американский сектор. Там его приняли англосаксы, все, что он знал, из него выдоили и отправили на все четыре стороны. Сначала хотели, чтобы он на радио выступил с разоблачениями «сталинской тирании», статейку написал, но он оказался пень пнем, хоть и политработник. Он и в Бельгии работал чернорабочим, и во Франции подвизался на шахте. В конце концов пришел в наше посольство проситься назад. Мол, простите меня, товарищи, бес попутал. Но подметил ты это верно. Теперь давай про американцев.

– С американцами тоже все не просто, товарищ полковник, – начал новичок. – Штаб-квартира ЦРУ по документам проходит как БОБ, то есть Берлинская оперативная база. Находится она в районе Целендорф на Клейаллее 170–172 в Западном Берлине. Здание разделено как бы на две части, поэтому и отделов пока сложилось только два. Разведка и Х-2, контрразведка. Людей мало, так как само ЦРУ – организация молодая, опыта мало, подготовка слабая. Но это пока. Информацию стараются получать через немцев Гелена. Свои сотрудники очень осторожны, в нашу зону стараются нос не совать, работают преимущественно на своей территории. Поэтому, мне кажется, и делают упор на работу с беженцами и перемещенными лицами. Фильтрация, опросы. Сведений по американцам мало, судя по всему, источников у нас там нет.

– Почему так решил?

– По характеру представленной информации у меня сложилось впечатление, что она пришла от третьих лиц. Подсветили наши агенты из Англии или из Франции, а может, из самой Америки.

На это Таранов только крякнул и снова закурил:

– Не зря ты, парень, попал в контрразведку. Ох, не зря.

В дверь постучались. Это был Альберт Михайлович.

– Заходи, – кивнул хозяин кабинета. – Будем лепить Вильгельма Мюллера.

Майор аккуратно разложил на столе несколько папок, откашлялся и начал докладывать:

– Исходя из имеющихся базовых документов, вырисовывается следующая картина. Вильгельм Мюллер родился в 1940 году в Дрездене. Отец убит на восточном фронте, мать и бабушка погибли в результате бомбардировки в 1944 году. Метрика имеется.

– Англичане раскатали город ковровыми бомбардировками. Мы бомбили военные объекты, а они мирных жителей. У них другая стратегия. Посеять панику, устроить в тылу хаос, спровоцировать беспорядки. Продолжайте.

– Пятилетнего Вилли забрала к себе тетка. Одинокая женщина, проживающая в поселке под Ростоком.

– Грамотно. Росток – это территория ГДР, значит, с документами проблем не будет. Пометьте, пожалуйста, чтобы Карл Иванович поработал с Севером над местным диалектом. Росток – это земли Мекленбург – Верхняя Померания, кажется, – пояснил он для Матвея. – Карл Иванович, наш лингвист, будет работать с тобой над диалектами. Чем больше мест, где пожил Мюллер с разными диалектами, тем проще объяснить недочеты в языке. Продолжайте, Альберт Михайлович.