Туман. Полное издание - Ли Мери - Страница 11

Твою мать!

Укусил!

Меня укусил человек.

Отцепляюсь от двери и поворачиваюсь к Лари, который медленно едет по улице. Если не знать, что сейчас около двух часов дня, то невозможно понять сколько времени.

– Алекс! Ответь же нам! – уже кричит друг.

– Не отвлекайся от дороги, – говорю я.

Смотрю на заднее сиденье, Лекса с выпученными глазами сидит по центру, на руках держит девочку, Габи больше не плачет.

Возвращаю внимание на Лари и тихо говорю:

– Лари, меня укусил Стив.

– Я видел, – говорит друг и сжимает руль.

– Я что – стану такой же, как и они?

В разговор вступает Лекса.

– Алекс, не глупи, мы не в каком-то фильме ужасов. В сети и по ТВ не было ни одного упоминания о том, что вирус Т001 передается через укус, кровь или соприкосновение. Там было сказано только о воздушно-капельном переносе заразы. Всё будет нормально.

Лекса успокаивает больше себя, чем меня.

– Спасибо, – говорю ей и наклоняюсь вперед.

Смотрю на место укуса и вижу, что кожа немного скорябана. По укусу легко определить, что у Стива не все зубы на месте. В голове всплывают образы из квартиры малышки, её мать покусала тела. Не знаю, были они ещё живы или нет, но это уже второй раз, когда зараженный пытался укусить. Чёрт! Укусить…

Даже если Стив не заразил меня Т001, то явно я стала обладателей какой-нибудь другой заразы.

Прогоняю в голове поведение миссис Рипли и Стива, я не могу понять, почему второй бросился на меня. Если верить ранним словам из сети, то зараженные взрываются и теряют голову из-за мелочей. Миссис Рипли думала, что я стырила её лампочку, а вот Стиву я ничего плохого не делала. Никогда.

Меня начинает тошнить, а голова словно набита ватой. Я бы попросила Лари остановиться, но это опасно. Затуманенным сознанием я вижу, что чем ближе мы продвигаемся к притону Хами, тем печальней выглядит город. Здесь таких, как Стив, полно, а о мусорных контейнерах местные слышали разве что по радио. Оказываемся в самом неблагополучном районе Дрим Сити. Убогом и жалком. Что-то подсказывает мне, что вскоре так будет выглядеть весь мир.

Мне становится жарко, и я стягиваю с лица шарф, который неизвестно как остался у меня на голове. Воздуха не хватает, и я начинаю его хапать непозволительно огромными порциями.

– Алекс? – спрашивает Лари и останавливает машину.

– Лекса, дай воды, – прошу я сестру и трясу головой, стараясь отогнать помутнение рассудка.

В руках появляется бутылка, и я выпиваю практически половину.

Со мной что-то не так.

Это всё поганец Стив виноват!

Успеваю передать бутылку Лари и отключаюсь.

Открываю глаза и упираюсь взглядом в лобовое стекло. Туман. Я в машине. Жива.

– Алекс, ты как? – спрашивает Лари и прикладывает мне ладонь ко лбу.

– Я… хорошо.

Сажусь более удобно и бросаю взгляд через плечо. Лекса открывает бутылку с детской водой и помогает малышке попить, но смотрит она только на меня, и её нижняя губа снова трясется.

– Я долго… спала?

– Примерно минуту, – говорит Лари и протяжно выдыхает. – Но за эту минуту я поседел на десятки лет. Что это было?

– Не знаю, скорее всего это из-за укуса Стива. Мне вдруг стало жарко и тошно, голова закружилась, а потом, я, кажется, потеряла сознание. Или это от испуга. Я не знаю.

– А сейчас как себя чувствуешь? – спрашивает Лекса.

– Хорошо.

Смотрю на укус Стива, он на месте, и вокруг отметин зубов стал появляться небольшой синяк.

За окнами машины изредка проходят люди. Вот только неизвестно, заражены они или нет. Мне даже неизвестно, заражена ли я, но об этом подумаем позже.

Лари заводит машину, и мы медленно проезжаем квартал за кварталом. Кажется, что город умирает, но по-прежнему старается выкарабкаться из бездны под красивым именем Туман.

Наша машина не единственная, что движется по полупустым улицам. Есть и другие, но они едут куда быстрее, чем мы. Заворачиваем за последний поворот, и я мысленно чертыхаюсь. На пути стоит машина. Она перегораживает нам проезд так, что ни с одной из сторон её объехать невозможно. За машиной находится дом Хами. Рукой подать, но мне жутко только от того, что снова придется оказаться на улице.

– Придется идти пешком, – говорит Лекса.

Да, придется, но только не тебе.

– Я один схожу, – говорит Лари и отстёгивает ремень безопасности.

– Нет! – протестую я. Даже думать не хочу о том, что он уйдет один. – По жанрам ужасов стоит героям разделиться, как всё катится к чертям.

– Но мы не в фильме, – возражает Лари.

– Но мы в ужасе, – тут же отвечаю я.

Лари бросает на меня короткий взгляд и говорит:

– Тут ты права.

Да я почти всегда права.

– Идём вместе, – говорит Лари.

Ждём, когда ещё одна блуждающая фигура проходит мимо машины, и я оборачиваюсь к Лексе.

– Пока нас не будет, ты должна развернуть машину. И ни в коем случае никого не пускай в салон, а сама не выходи на улицу.

– Хорошо, – говорит сестра и тут же спрашивает. – Мы поедем за Зари?

Не отвечаю на этот вопрос и киваю Лари. Одновременно выходим из машины. Лари обходит автомобиль и открывает багажник, достаёт оттуда биту и гаечный ключ. Ключ подает мне, биту оставляет у себя. Лекса пересаживается за руль, и как только Лари закрывает багажник, сестра начинает разворачивать машину.

Идём к нужному нам зданию, я то и дело морщусь от боли, стычка с миссис Рипли и Стивом не прошла бесследно. На затылке шишка размером с грецкий орех, руки стерты от встречи с асфальтом, колени скорее всего содраны даже сквозь джинсы.

До двери остаётся не больше десяти шагов, и я начинаю волноваться ещё сильнее. И в данный момент надо мной довлеет страх не зараженных, а того, в каком виде я найду маму. Найду ли вообще. И что делать, если мы не найдём её? Уезжать к папе? Там тоже все сложно, но, пройдя предыдущие испытания, я всё больше становлюсь уверенной, что нам под силу преодолеть город и оказаться в его северной части. Именно там живут сливки нашего города. Юг для отбросов – таких, какими стали мы с мамой, семья Лари, Питер, Билли и многие другие.

Дверь открывается ещё до того, как Лари успевает толкнуть её. Оттуда выходит девушка, её руки оголены, и я вижу, как под ними происходит хаотичное движение. Сжимаю сильнее ключ, но мы молодой заражённой неинтересны. Она даже не смотрит на нас, а бодро шагает мимо с таким уверенным видом, словно где-то там её ожидают неотложные дела.

Кислород поступает в мои лёгкие, только когда девушка уходит за пределы нашей видимости. Господи, как это всё странно. Какие-то зараженные бросаются на нас, а кому-то мы неинтересны, третьи вообще заманивают в ловушку. Было бы куда проще, если бы они все вели себя одинаково.

Входим в дом, и я морщусь от вони. Как мою маму, которая посещала званые вечера и сидела в первых рядах на показе мод, стала прельщать жизнь в этом богом забытом месте, из которого даже крысы бы сбежали?

Я даже не надеялась, что в коридоре будет какое-то освещение, идём на второй этаж, и я собираюсь постучать в нужную мне дверь, но Лари перехватывает мою руку и отрицательно качает головой, кивает на дверь, она слегка приоткрыта.

С верхнего этажа разносится какой-то топот, и мы быстро открываем дверь. Заходим в квартиру. Заваленный мусором коридор и единственная комната пусты.

Тут никого нет.

Везде валяются следы пребывания наркоманов. Иглы, шприцы и пустые пакеты из-под чего-то. Единственная мебель в комнате – это огромная старая кровать и наидревнейший комод, закрытый на щеколду.

– Её здесь нет, – тихо говорит Лари.

Стараюсь сдержать слезы, но они все равно соскальзывают с ресниц. Теперь я не знаю, каков будет мой следующий шаг. Понятия не имею, где мама и жива ли она вообще.

Со стороны единственного окна слышен приглушенный стук. Потом ещё и ещё.

– Что это? – спрашиваю я и, аккуратно переступая мусор, иду в сторону звука.