Змея за терновым троном (СИ) - "marykonva" - Страница 68

Влетаю в спальню и дёргаю окно с такой силой, что и сама не ожидаю. Боюсь оглядываться, поэтому вылезаю на пожарную лестницу и мчусь по ней вниз так быстро, как могу. Пролёты преодолеваю на адреналине, не сразу замечая, как ноет лодыжка.

На улице я теряюсь во времени и бегу, бегу, бегу. Боль в мышцах приходится загнать как можно глубже: туда, где трепыхается паника и мечутся мысли. Дождь застилает глаза, скрывая слёзы, и вскоре вся одежда с тяжестью впитывает в себя воду. Садясь в первое попавшееся такси, я радуюсь, что в кармане завалялось немного денег. Всю дорогу я всматриваюсь в окно, будто за мной непременно идёт погоня. Разум настаивает, что пора собраться, но чувства берут верх. В Разлом Эггерс Гров я буквально вваливаюсь и падаю на колени, тяжело дыша.

«Мне нужна помощь», — произношу я в своей голове, зная, что хранитель всё слышит.

В этот же вечер несколько стражниц возвращаются со мной в квартиру. Порядком успокоившись, я разбираюсь с щитком, щёлкая выключателем в коридоре, и свет разливается, оголяя осколки и следы грязи на полу. Мне не впервой возиться с электричеством из-за постоянных перебоев.

После установки защитных чар, стражницы покидают квартиру, и я умоляюще вглядываюсь им вслед, вся дрожа. Душ смывает пот и слёзы, но страхи… Они стоят за шторкой в ванной. Преследуют меня по пятам, пока я иду в спальню. Ложатся со мной в кровать и поглаживают по голове.

В руке я сжимаю пустую нить от кулона, и засыпаю под собственный голос:

Спи, покуда окутан чарами…Я свяжу твои кости лентами,Кости вмиг обратятся алымиИ распустятся в пышном вереске.

Когда папа меня будит, я рассказываю о произошедшем, и он белеет на глазах. Никогда мне не доводилось видеть его таким напуганным. Позднее в спальню врывается Келли и крепко-крепко сжимает меня в объятиях, пока мы обе не решаемся отпустить друг друга. Её глаза красные от слёз. А я ни разу не замечала, чтобы подруга плакала.

Хьюстон, у нас опять проблемы.

Проходит несколько дней с момента, как я чуть не отправилась на тот свет. Стражницы ещё раз возвращаются проверить целостность защитных чар и на этом всё. Глупо полагать, что Дворам есть до меня дело. Глупо полагать, что принцам есть до меня дело. И всё же я наивно жду от них весточки. Особенно с тех пор, как получила с букетом записку.

Из квартиры я осмеливаюсь выйти лишь на второй день затворничества. Кажется, что стоит мне переступить порог, как смерть выпрыгнет из-за угла или набросится сзади. На третий день тревожного оглядывания за спину и вздрагивания от подозрительных шорохов я всерьёз задумываюсь о возвращении в психотерапию. К счастью, панические атаки не приходят. Видимо, я перепугалась настолько, что они решили: «С неё и так хватит.»

До магазинчика снизу выбраться меня заставляют животный голод и непреодолимая тяга к китайской лапше. Когда я возвращаюсь домой, из тени коридора — у двери — появляется знакомый силуэт. Я пинаю его в бок коленкой, и он ловит меня за бедро, резко притягивая. Наушники сползают на шею. Музыка обволакивает малоосвещённый коридор приятными низкими басами, и моё учащённое дыхание теряется в ней.

— Ауч! — возмущается принц. — Нельзя нападать на безоружного.

— Нельзя подстерегать в тени! Чуть сердце не остановилось.

Его глаза обеспокоенно гуляют по моему лицу. Я высвобождаюсь, но арбузный аромат преследует даже на расстоянии между нами.

— Ты не выглядела напуганной.

— А я была!

— Где-то это уже было.

Мы переглядываемся и улыбаемся. А ведь казалось, что я разучилась…

Тео — уверена, что он — подхватывает пакет с китайской едой, и защитные чары не противятся, когда мы оба заходим внутрь.

— Вспомнил о моём существовании, — говорю я сдержанно, а внутри себя прыгаю на батуте от счастья. — Чем обязана аудиенцией, Ваше Высочество?

— Да вот узнал, что ты почти надрала задницу нападавшему, — он шутит, но я слышу волнение в его голосе, — и примчался, как только смог. Во Дворах хаос.

Хмыкаю и направляюсь на кухню.

— Всё было не совсем так. И я думала, что ты забыл о моём существовании, как только меня вытолкали в Разлом.

— Тебя забудешь. Ты въедливая, а ещё притягиваешь неприятности. — Он кладёт левую руку с перстнем себе на грудь. — Такие, как я.

— Оставь здесь, — указываю на стол, смеясь, и открываю холодильник.

Из него на меня с печалью смотрит одинокое миндальное молоко, которое папа так и не открыл, и явно растаявшее мороженое, чьё место в морозилке. Как я ни пытаюсь привить отцу правильное питание, с бывшим полицейским договориться не получается. Он, словно ребёнок, достаёт конфеты с верхней полки и кривится от смузи вместо жирного бекона на завтрак.

— В вашей квартире много слабых зон. — Тео ставит покупки и запускает пальцы во влажные от дождя волосы так кинематографично, что я залипаю на этом моменте и с силой заставляю себя отвернуться.

— Неужели?

Кажется, у меня появилась новая слабость…

— Ага. И на самооборону походить не мешает.

— Говоришь, как сенсей.

— О, я многому могу научить.

Тон, с которым это произносится, окрашивает фразу очевидной двусмысленностью. Я закатываю глаза и сую нос в холодильник — остужаюсь в морозной свежести полок. Признаться, я скучала по таким непринуждённым диалогам и лёгкому флирту между мной и принцем.

Незваные воспоминания сгущают над нами тучи.

— То, что произошло на балу, — поворачиваюсь я к нему, — Наша маленькая ссора…

— Забудь. Ты дала понять, что работа на первом месте. — Он небрежно теребит бумажный пакет с дымящейся китайской едой. — Признаюсь, отказ задел мои нежные чувства, но я большой мальчик и прекрасно понимаю: они — только мои. Грубить было лишним, и за это прошу прощения. — Он подмигивает. — Упрямство всегда идёт со мной бок о бок. К тому же я привык быть номером два.

Я покашливаю и вновь утыкаюсь носом в холодильник.

— Итак, возвращаясь к сути, зачем ты здесь? — Выкладываю не спеша еду, чтобы не сталкиваться с Тео взглядом. Отчего-то я не хочу, чтобы он увидел мои истинные эмоции, но я подумаю о причинах в другой раз. — У меня много дел и без тебя.

— Вижу. — Он подходит сзади и наклоняется, добавляя прямо мне в ухо, едва прикрытое волосами: — Сложно решить, куда ставить молоко. Поставишь не туда и спросонья смешаешь хлопья с соком. Отвратительно. Надо выбрать такое место… — Тео прижимается ближе и проводит ладонью по тыльной стороне моей руки, держащей бутылку. Затем направляет её на среднюю полку и продолжает: — Чтобы интуитивно смогла взять.

Сердце бьётся о грудную клетку, и, кажется, что я таю, как-то забытое мороженое. Губы принца прижимаются к моей шее, и он вдыхает мой запах, зажигая фейерверки во всём теле.

Звонит телефон. Я делаю резкий шаг назад, толкая принца спиной в грудь. Забываю, что держу бутылку, и та выскальзывает из рук.

Удар.

Осколки и брызги разлетаются по всему кухонному гарнитуру, полу и нашей одежде.

— Придётся поработать над твоей координацией.

— Дьявол.

Мы застываем над лужей и стоим в тишине. Телефонная трель прекращается, и с моего замершего сознания сходит пелена. Я опускаюсь на колени и первым делом собираю крупные куски стекла.

— Ай, — отдёргиваю я пальцы и морщусь.

Кровь проступает через ранку и сочится на пол, оставляя кляксы в молоке. Дыхание учащается. Отвожу взгляд, чтобы не словить паническую атаку. Только не сейчас! Я до боли прикусываю щёку и зажмуриваюсь.

— Фэй, — берёт моё запястье Тео и аккуратно сжимает, — Посмотри на меня.

Мои глаза неуверенно находят его. Я сосредотачиваюсь на них. Затем перехожу на ресницы, переносицу, губы. В надежде на твёрдый тон констатирую:

— Просто царапины.

Принц встаёт и озирается.

— Где аптечка?

— Не нужно, промою в ванной.

— Где?

— Верхний ящик. Слева. Металлическая рождественская коробка из-под печенья.