Моя милая ужасная невеста (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 70

— Тут темное заклятье неизвестной мне природы.

— Это светлые чары, Генри…

— Да? — удивился он.

— Не узнал, что ли? — пробормотала я и, высунувшись из окна на половину корпуса, взялась за ледяные перила светящимися пальцами. — Сейчас погашу.

Наведенные несколько лет назад чары глубоко въелись в металл и разрушались со скрипом. В прямом смысле этих слов: лестница задрожала, заскрипела, словно где-то принялись проворачивать ржавые шестерни. Жалобный клич разнесся по всему внутреннему двору.

— Лестница выдержит? — испугался Генри.

— Да понятия не имею! — выругалась я, с трудом представляя, как мы будем возвращать свалившегося на голову гостя обратно в Эсвольд. — До тебя к ней три года никто не приближался!

Хватаясь за перила, Генри споро загрохотал по металлическим ступенькам одним ботинком. Внезапно он споткнулся, взвыл от боли в отшибленных пальцах и для полного счастья нырнул вперед, едва не клюнув носом. Лестница содрогнулась под его весом, что-то отчетливо хрустнуло, и на моих глазах конструкция начала отходить от стены. Видимо, сломались держащие ее штыри.

— Марта, кажется, я падаю! — растерянно воскликнул Генри. — Что мне делать?

— Помолиться, демоны тебя дери! — рявкнула я и выбросила вперед заклятье, чтобы остановить накренившийся металлический остов.

Вместе с чарами из руки вылетел почтовик, потемневший от сообщений Торстена. Шар проскочил между прутьями и навсегда меня покинул, если судить по прощальной яркой вспышке, брызнувшей с земли. Зато лестница остановилась. Генри тоже окаменел, схватившись за перила.

— Что у вас происходит? — заорал кто-то сверху.

— Закрой окно! — завопили в ответ совершенно с другой стороны. — И так в комнатах холодно. Всю общагу выстудишь!

— Генри, не столбеней! — тихо скомандовала я, проглотив три десятка ругательств. — Быстрее забирайся, пока внизу никто не ходит.

Нерасторопный гость попытался засунуть ногу в грязном носке, но не сумел достаточно сложиться. Моментально поменяв фигуру, он попробовал проникнуть в комнату плечом вперед.

— Ныряй головой, — предложила я, немедленно подумала, что ногами —безопасней, но Генри действительно нырнул.

Он перевесился через подоконник по пояс и застрял. Когда я схватила его за пояс брюк и начала затягивать внутрь, дверь в комнату открылась…

— Госпожа комендант, угловые помещения самые холодные! — деловитым тоном говорила Эмбер, видимо, пытаясь выиграть главный приз в конкурсе на обогревательный куб. — Здесь практически склеп первого ректора. Проверьте сами!

И в эту домашнюю копию склепа ввалилась толпа девушек во главе с серьезной, точно декан во время защиты дипломов, старушкой-комендантшей. Замерли все. И, кажется, даже время.

Мы с Генри смотрели на многочисленную делегацию. Они в ответ разглядывали нас. Старенькая комендантша сморщилась, как сухой сморчок. Эмбер поменялась в лице. Два раза. Сначала побледнела, а потом побагровела.

— Привет! — Генри с глупой улыбкой помахал шокированной подруге рукой и соскользнул с подоконника на пол, полностью проникнув в женское общежитие темной академии Деймран.

Казалось, что хуже ситуации уже не придумаешь, но на улице оглушительно и жалобно заскрипело, словно застонал умирающий железный монстр. С невыносимым грохотом, заставив стены задрожать, стекла в окнах зазвенеть, а всех в комнате содрогнуться от инфернального страха, обрушилась пожарная лестница. Воцарилась изумленная тишина. Секундой позже поднялось невообразимое женское кудахтанье.

Согласна, не каждый день академия теряет легендарные артефакты, а знаменитая пожарная лестница являлась таковым. Она с честью переживала штурмы многих поколений студентов темной академии, видела такие дерзкие набеги на женское крыло, каких мужскому общежитию и не снилось, но доконали ее именно мы, светлые чародеи. Один вообще залетный из окна.

— Да обалдеть… — пробормотала я, прикрыв глаза.

Смотритель замка, дородный чистокровный ведьмак, доведенный случившимся отопительным коллапсом до крайней степени раздражения, раздражаться перестал в первые десять минут объяснений и тоже принялся обалдевать.

Он напрочь отказывался верить, что мой кузен Генри Варлок случайно уронил в окно ботинок и был вынужден за ним полезть на пожарную лестницу. Комендант тоже не выражала к версии никакого доверия и своими скрипучими комментариями вносила смуту. Но больше всего смотритель поразился, когда на пороге нашей комнаты возникла новая деканесса факультета зельеварения.

Айша в ярко-красном тюрбане на рыжих волосах вошла с видом королевы, немедленно выставила старушку-комендантшу, хотя та сопротивлялась, и строгим голосом объявила:

— Я подтверждаю, что этот молодой человек — кузен Варлок!

Смотритель таращился. Особенно на живую татуировку у нее на виске.

— Что вы так смотрите, господин смотритель? — поморщилась Айша. — Мы с матушкой этого молодого человека когда-то вместе на шабаши ездили.

Светлейший Генри испуганно икнул и тут же устыдился:

— Простите…

Я выразительно наступила ему на разутую ногу, чтобы не открывал рта. Иначе раскроет, чего-нибудь ляпнет по-своему, по-эсвольски, и варится нам в адовом котле с кипящим маслом, а декан Мэдлей будет подкидывать в костер дровишек.

Мы сидели на кровати красивым трио: Эмбер со вздыбленными от шока синими волосами, Генри в одном ботинке и я в пестром образе бабульки, уже шагнувшей в тот почтеннейший возраст, когда мерзнешь даже в жару, и следили за азартным торгом. За полчаса беспрерывного спора Айша практически доказала, что лестница сломала себя сама. Даже я ей почти поверила.

— Деканесса Эллинг, но я должен кого-то наказать, — проговорил смотритель, потрясая руками.

— Зачем?

— Правила требуют.

— Но за что вы собираетесь наказывать девушек? — холодно уточнила она.

— За лестницу! — Смотритель указал на окно. Оно по-прежнему оставалось открытым и было слышно, как внизу разнорабочие обсуждают, что делать с искореженной конструкцией.

— Лестница рухнула от ветхости, — заявила Айша. — Накажите в таком случае себя, господин смотритель, раз подвергли дочь верховного Варлока и его племянника такой опасности.

— Но он самовольно заявился в Деймран! — возмутился ведьмак.

— У нас не запрещено родственникам приезжать.

Просто родственники не залезают в окно, будем честны.

— И залез в окно! — словно прочитал мои мысли смотритель.

— Перепутал с дверью. — Айша дернула плечом. — Всякое случается. Кстати, в моем коттедже течет крыша. Вы мне на прошлой седмице заявили, что такое случается со старыми постройками. Старые лестницы, как видите, тоже рушатся.

Смотритель пожевал губами и воскликнул:

— Госпожа декан, вы меня без ритуального кинжала режете! Я обязан кому-то выписать штраф за порчу академического имущества.

Айша сузила глаза, видимо, собираясь ответить, что ему следует выписать штраф самому себе за все поломки, течи и рухнувшие лестницы в Деймране.

— Ну хотя бы вывесить официальный выговор! — сдался смотритель.

— Договорились, — царственно согласилась моя крестная. — Но он провесит на доске не больше трех дней. И без портретов!

— Деймран должен знать своих героев в лицо, — покосившись в нашу сторону, проскрипел он.

— Академия знает, — уверила я. — Мой портрет еще с прошлого выговора не сняли.

Плюнув от досады, смотритель вышел из нашей комнаты и шарахнул дверью.

— А дверью не обязательно хлопать, — презрительно фыркнула крестная.

— Спасибо, — поднявшись с кровати, поблагодарила я.

Стоило признать: не вмешайся Айша, так просто из передряги мы не выбрались бы и одним выговором не отделались бы.

— Дорогая девочка, ты не пострадала? — Она обняла меня и, отодвинувшись, резко высказалась: — Ведьмака немедленно домой!

— Светлого чародея, мадам, — пробормотал Генри. — Из Эсвольда.

— Еще лучше! — сцедила она и одарила меня многозначительным взглядом. — Чей он?