Пробуждение Силы. Том I (СИ) - Булл Сергей - Страница 25

Все трое и сами пострадали в битве против стаи Учжицу, но крепятся, спешат завершить начатое.

Зато трансформация моего тела от перехода на новый этап уже необратима. То, что раньше убило бы меня на месте, сейчас лишь ранит, причиняя боль, но на неё мне плевать.

Каждый день я имел дело с болью, когда рубил могучие стволы до дрожи в руках. Каждый день я преодолевал усталость и спазмы в ногах, чтобы в одиночку оттащить брёвна на лесопилку. Каждый день я находил силы, чтобы после работы тренироваться и оттачивать своё мастерство. Свой Путь.

И он здесь не оборвётся, ведь моя сестра рассчитывает на меня.

Лезвия повредили верёвки, давая мне больше свободы. С криком рву оставшиеся путы, что впиваются в кожу до крови, и в порыве ярости сдвоенным ударом отбрасываю предателей. Риго с Ферином отлетают, оставляя напротив меня только Бэя.

Течение Ки вновь усиливается, больше не замедленное узами.

— Зачем барахтаться⁈ Просто сдайся! — шипит мне в лицо лидер Солнечных Воронов, погружая лезвие всё глубже.

Живот расцветает болью. Отвечать нет смысла. Мой кулак лишь едва не попадает ему в висок, бросая наземь, но к своему товарищу уже подступает подмога.

Одним движением вырываю кинжалы и болезненным усилием уменьшаю кровотечение, направив Ки к проколам. От этих ран мутит, возможно, оружие отравлено. Что ж, тогда мне оно точно пригодится.

— Не выпускайте его из круга! — рычит Бэй, держась за сломанное ухо. — Не дайте ему восстановиться!

То, что происходит дальше, мало похоже на поединок утончённых адептов Пути. Это животная свалка. Здесь нет места изяществу, только ярости и боли.

Уклоняюсь от медленной атаки Риго. Для меня он сейчас словно в киселе плывёт. Вскользь цепляю внутреннюю поверхность подмышки, стремясь добраться до артерии. Чужой кинжал отменно кромсает одежду и кожу под ней. Взвыв от боли, оппонент дёргается назад и получает вдогонку мощный пинок. Некогда с ним возиться, когда слева уже подступает новый противник.

И всё же это практики, просто так их не убить, а я до сих ослаблен. Надо заканчивать быстрее.

Ферин резким выпадом едва не вонзает свой кинжал мне в глазницу. Его лезвие свистит рядом, оставив на моей щеке тонкую полоску.

— Мразь! — рычит он, продолжая размахивать оружием, но по движениям видно, что его специализация далека от коротких клинков.

Улавливаю ритм атак и в коротком окне заламываю его запястье, резко вскрыв его своим же ножом. Кровь щедро брызжет на мою одежду. Хватка Ферина разжимается, и его собственное оружие падает на утоптанную землю.

— Демон! — скулит оппонент.

Усиливаю давление на внешнюю сторону запястья, и сустав пронзительно хрустит. Надрывный вопль прокатывается по опушке.

Не отпускаю врага и вбиваю кулак, усиленный рукоятью ножа, прямо в чужое лицо. Пара быстрых ударов превращают его в кровавую кашу. Подсекаю ногу Ферина, роняя его на землю, и тут же вгоняю каблук в разбитую харю. Пытаюсь. Сапог топчет какой-то символ, а этого ублюдка выдёргивает из-под моей атаки Бэй.

Пока его товарищи пытаются оклематься, сам лидер группы кидается на меня. Его руки пусты, зато в теле бушуют ненависть и та чуждая мне тёмная энергия, так непохожая на привычную Ки.

В рукопашной схватке он лучше товарищей, но мной движет не жажда дармовой силы, не жадность и не страх смерти. Меня зовёт за собой путеводная звезда, взошедшая над столицей.

И это меняет всё.

После скупого размена ударами попадаю кулаком в челюсть, ломая кость и отправляя часть зубов прямо в глотку. В это время моя вторая рука вбивает короткий клинок ему в бок. Пытаюсь достать до почки, но, кажется, промахиваюсь.

Бэй отпрыгивает, сплёвывая моё угощенье и хватаясь за рану. Меж его пальцев обильно струится кровь.

— Объединённая техника! — кричит он, оглядываясь на товарищей.

Риго и Ферин едва стоят на ногах, но послушно начинают делать синхронные движения руками, отступая, как таракашки. Бэй держит дистанцию, и я сам иду в атаку. Рывком сокращаю дистанцию, перехватывая руку Ферина, что обходит меня справа. Одним резким движением выворачиваю сломанное запястье, прерывая его участие. Адепт верещит и замолкает, лишь когда мой нож входит ему в глотку по рукоять. Он отступает, неверяще царапая ногтями горло, и вместо слов раздаётся хриплое бульканье.

— Ты всё равно сдохнешь без лекаря, хватит трепыхаться! — лицо Бэя перекошено от ненависти.

— Ферин! — истерично орёт Риго.

Двое практиков синхронно бросаются на меня, стараясь зажать в клещи. С разворота бью локтем в рожу Риго, который, как дикая кошка, прыгает ко мне по дуге. Его ноги не успевают коснуться земли, как их хозяин делает прогиб назад, врезаясь затылком в грунт раньше, чем его обувь.

Бэй в последнем рывке бьёт меня раскрытой ладонью, и вновь я ощущаю чужую злую энергию, но уже внутри себя. Она прокатывается по телу, как волна мрака. Меня выворачивает и корёжит, зрение гаснет, слух теряется, но руки действуют сами по себе.

Перехватив кисть Бэя, дёргаю врага прочь от себя, ловлю чужую шею и с силой сдавливаю её. Ощущаю, как прижатый ко мне адепт дёргается, суча ногами. Нет уж. Мы в лесу, и это мой дом. Таким, как ты, здесь не рады.

Картинка и шум возвращаются так же внезапно.

— Вороны — падальщики и потому не должны разевать клюв на медведя, — рычу я на ухо врагу. — А сейчас ты увидишь, как хозяин леса умеет обнимать.

Я выбрасываю Ки через предплечье, как тисками, резко дёрнув голову практика влево. Позвонки ломаются с тошнотворным хрустом. Бэй обмякает и с грохотом падает на землю.

Полученные раны и изнеможение догоняют меня. На долгий миг отключаюсь, но буквально силком привожу себя в чувство. Одна лишь воля заставляет меня встряхнуть головой и начать переставлять ноги.

Ферин валяется на спине, истёкший кровью. Риго что-то нечленораздельно мычит, скребя пальцами по земле. Пытается прийти в чувство. Нужно было стараться сильнее. Походя вбиваю сапог в его лицо, которое складывается под моей стопой, как глиняный горшок.

Сзади раздаётся еле слышное сипение. С удивлением обернувшись, замечаю каким-то чудом живого Бэя. Он пытается пошевелиться, бешено вращая глазами, но тело парализовано. Ни одна конечность не может сдвинуться. Когда я приближаюсь, адепт ещё пытается что-то промычать, но мне уже неинтересно. Всё, что надо было, он сказал прежде.

Кинжал находит себе пристанище в ямке между его ключицами. Кровь вытекает из изувеченного тела, а вместе с ней выходит тёмная пугающая энергия. На несколько секунд сумрачной дымкой она застывает над телом практика, но вскоре рассеивается, не выдержав солнечного света

Боль возвращается волнами, застилая глаза пеленой. Словно в сизом дыме от внутреннего пожара я бреду в сторону дерева с нашей поклажей. Ноги с каждым шагом деревенеют. Тело выдало всё, что могло, и даже больше. Я шагнул за пределы человеческих возможностей, и сейчас наступает расплата.

Дохожу и буквально падаю на походные сумки.

Чтобы отыскать несколько целебных пилюль и мазь в вещах Риго, у меня уходит непозволительно много времени. Сознание постоянно пытается отключиться, теряя фокус. Я прихожу в себя, когда солнце начинает клониться к закату. Всё такой же измождённый, разбитый, но живой. Дико саднит и чешется всё тело. Тупая боль мешает думать, но думать и не нужно. Только есть.

Голод заставляет выпотрошить чужие пожитки до последней крупицы. Вяленое мясо, грибы, ягоды и орехи — вот весь мой скудный рацион.

Я иду, сестрёнка. Только жди!

На восстановление уходит несколько дней. Чтобы вернуться в столицу пешком потребуется уйма времени, а плестись, как дряхлая кляча, сейчас нет никакого смысла. Однако сменить место стоянки всё же приходится. Кто знает, сколько практиков замешано в подобных ритуалах? Да и дикие звери могут заглянуть на запах падали.

К тому же, меня всё сильнее терзают сомнения в их принадлежности к секте. Не слышал, чтобы Солнечные Вороны занимались подобным. Если они не наврали о своём членстве, то дела у меня обстоят ещё хуже. За погибших товарищей будут мстить.