Реквизитор & Инквизитор, или 20% волшебства (СИ) - Дмитриева Виктория - Страница 9

— Если ещё будешь не женат? Тебе ведь скоро тридцать, а у меня ещё есть в запасе пару лет, — уточнил Лео.

— Я никогда не женюсь, — порывисто заявил Рокфор

— Тебя что, опять недавно сватали?

— Да вот, буквально этим утром.

— Ну, маман Бри тоже можно понять. Она всё-таки беспокоится о тебе, — попытался выгородить будущую (в собственных фантазиях) тёщу блондин.

— Не вижу поводов.

— Ну брось, Вик. Все мы знаем, что если потомственный маг не передаст часть силы наследнику до тридцати трёх лет, то последствия могут быть самыми неприятными, от полоумия до спонтанной остановки сердца.

— Мне и тридцати ещё нет.

— Ну пока свадьба, пока то да сё, три года — это, считай, почти впритык.

— Лео, что ты несёшь?

— Ну либо жена, либо ежевечерний моцион в борделе для разрядки с еженедельным контролем психического здоровья в управлении и приписка к отчему дому, согласно королевскому указу. Так что жить тебе с родителями до скончания веков или жениться.

— Хватит пороть чушь, Лео. Я не собираюсь ходить по борделям и не женюсь.

— Женишься. Ты же обещал сыграть свадьбу с подружкой невесты Деллы.

— Ну, в этом случае, нетрудно обещать то, что никогда не случится, — усмехнулся Чизвик.

— Даёшь слово? — загорелся азартом Лео.

— Да.

— Слово Рокфора?

— Слово Чёрного камзола.

— О, так даже лучше. Годится.

Мужчины прошли вместе пару кварталов после чего расстались на остановке омнибуса. Леопольд Котт уехал с небольшой группой пассажиров по маршруту «Центр — Городской музей», что не удивительно, если учесть, что блондин был директором этого самого музея. На прощание он по-мальчишески наполовину высунулся из окна городского омнибуса на магической тяге и помахал Чизвику рукой. Вот уж кого маман Бри не стала бы порицать за работу, так это дамского угодника Лео. Внук легендарного Крестоносца обладал каким-то невозможным магнетизмом, когда дело касалось женщин. Ему они были готовы простить что угодно, даже необъяснимую любовь к парикам и скоропостижные исчезновения из жизни после одной-двух совместно проведённых ночей. Вообще, многим было удивительно, что Деллу миновала участь влюбиться в лучшего друга своего брата. Это была бы такая предсказуемая и понятная любовь, но нет. Хотя если бы кто-нибудь заглянул в пухлую книжецу в обложке из розового бархата, что Делла хранила в тайнике под кроватью, то непременно узнал бы, что дочь графа Рокфор однажды всё же имела неосторожность увлечься Лео Коттом. Длилось её влюблённость недолго и закончилась печально.

Ей было тринадцать, а ему восемнадцать. Чизвик в то время жил при академии и бывал дома только на каникулах. Лео же пользовался своими родственными связями и почти каждый день навещал в учебном заведении, которым руководил дед, своего друга, а заодно и выполнял роль курьера. Он таскал в дом Рокфоров записки от Чизвика раз в неделю, а младшей сестрёнке всегда доставались на гостинцы засахаренные орешки. Она ждала каждого прихода Леопольда как праздника, надевала лучшее платье, самые красивые туфельки. Это длилось несколько лет. А потом тело девочки стало меняться, как и её чувства и интерес к другу брата. Если Делла заранее знала, что придёт Леопольд, она подолгу сидела перед зеркалом, пока гувернантка прядь за прядью завивала ей тугие пружинящие локоны. И в день, когда юная Делла собиралась признаться в чувствах объекту своих почти ещё детских страстей, произошло страшное. Лео должен был прийти после полудня, и всё утро ушло у девушки на выбор платья и подготовку причёски. Она была довольна своим внешним видом, но в волнениях она постоянно поправляла волосы. И когда у Деллы распрямилась одна из завитых прядок, оказалось, что гувернантка куда-то запропала. Нужно срочно было исправить ситуацию, пока не пришёл Леопольд.

Поиски гувернантки хоть и оказались успешными, но увенчались самой настоящей катастрофой. Девушка не нашла свою молоденькую гувернантку ни в спальне, ни на кухне, ни в гостиной, поэтому отправилась в крыло слуг. Когда она проходила мимо коморки под лестницей, ведущей в спальни, то услышала приглушённый шум и пыхтение. Подкравшись на цыпочках, Делла просунула палец в щёлку двери, чтобы расширить её и посмотреть, что творится в коморке. Она увидела ноги, руки, приспущенные штаны, задранную юбку, какие-то дёрганья и конвульсии, услышала хрипы. В коморке плавал тусклый жёлтый шарик жара, который рассеивал вокруг себя тёплый, уютный свет, его хватало только на то, чтобы очерчивать силуэты и разгонять кромешную тьму, не более. В какой-то момент магический светильник поднялся повыше и Делла замерла, она узнала Лео. Рот пришлось закрыть рукой, но она, кажется, всё-таки пискнула, и её, судя по всему, услышали, потому что любовники замерли. Девушка скользнула в укромное местечко у основания лестницы, там, где царствовала беспроглядная темень. И вовремя, ведь из коморки поблизости появился запыхавшийся Лео с растрёпанными волосами. Молодой человек наспех застёгивал на груди рубашку, живо вертя головой по сторонам. Он поспешил убраться куда подальше, а Делла так и сидела под лестницей, зажав рот рукой. Гувернантка появилась из коморки через несколько минут после Леопольда. Она была собрана, опрятна и спокойна. С прямой спиной и высокоподнятой головой она прошла мимо убежища Деллы в сторону столовой. Гувернантка ещё не знала, что уже вечером её уволят.

С тех пор прошло десять лет. Делла повзрослела, забыла детские обиды и улыбалась при виде друга брата, хотя аллергия на орехи, появившаяся после случая под лестницей, так и не прошла. Только дневнику она не доверила историю о неудаче своей первой любви, но Чизвик о чём-то похоже догадывался. Именно он заступался за сестру перед маман, усердно сватавшей младшую дочь, которой до «выхода в тираж» оставалось всего каких-то пару лет. Но Делла ждала того единственного, кто сотрёт из воспоминаний впечатавшуюся в душу картину из коморки. Но он не спешил появляться в её жизни.

Вывеску со странной надписью «0 % волшебства» над лавкой решили оставить, надеясь, что в ближайшее время клеймо магстера Анны активируют, и тогда двойка из названия вернётся на своё законное место. Сейчас цифра лежала в стеклянной витрине лавки рядом с резной картонкой, на которой было написано: «Нимфы работают для вас». Надпись, заметную далеко с улицы, обрамляли композиции из искусственных цветов, фруктов и лент, концы которых в художественном беспорядке разлетались по всей высоте окна. Вторую уличную витрину лавки украшали огромные бутафорские бабочки, звёзды, муляжи чародейских искр, и всё это великолепие несуразности мерцало ночью и переливалось всеми цветами радуги днём. Без волшебства добиться такого эффекта было сложно, но возможно.

Анна отошла подальше от входа в магазин, чтобы трезво оценить оформление окон. Что ж, весьма оригинально и выписывается в общую концепцию места, в котором работают нимфы. Пусть на самом деле всё это не более чем избитые штампы. Ну какие бабочки, какие перья? Не так уж сильно нимфы внешне отличались от обычных женщин, разве что ростом пониже, кожа более смуглая, нос приплюснут, да зубы поострее. Если сравнивать объективно, то по части красоты выбор явно не в пользу обитательниц леса. Но вот диво, нимфы обладали необъяснимой способностью привлекать и искушать даже очень верных мужчин, и поэтому считались роковыми красавицами, или кем-то в этом роде. Им приписывали и способность летать, и умение менять внешность, и даже привычку стирать признаки возраста по одному лишь желанию. На это и решено было сделать ставку.

У каждой из витрин сейчас стояло по аккуратному круглому столику, задекорированному соответствующе оформлению окон лавки. Не обошлось дело и без стульев. Сатир как раз выставлял по паре к каждому столу. Один стул стоял спинкой к витрине и предназначался для нимфы, второй Симон устанавливал сидением напротив — это место для будущей клиентки. Поначалу Анна хотела, чтобы столы были в лавке, но более опытный в делах игр с законом сатир предложил вынести рабочие места нимф на улицу. Погодка хорошая, обзор лучше, и технически Корин и Жульетта будут оказывать свои услуги за пределами заведения, которое привлекает нездоровое внимание Магпотребнадзора.