Путь воина (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 7

Никита счел лишним раскрывать перед Хованским имя Сальваторе Грава — магистра-рунолога, живущего сейчас где-то в Италии. Этот приз должен достаться только ему для детального изучения. Вряд ли кто из русских Иерархов сможет оценить огромные возможности рун. Дар Стихий — вот истинное оружие князей и бояр!

— А разве возможно нанести татуировку без машинки? — спохватился Озерский, глядя, как Никита фотографирует на телефон рунический рисунок.

— Магия может все, Аркадий Савельевич, — волхв спрятал телефон в карман пиджака. — Только человек из жажды власти и желания возвыситься над другими растерял на долгом пути цивилизации древнюю мудрость. И однажды наши потомки будут пользоваться лишь крохами могучей Силы.

— Что-то вы пессимистичны, Никита Анатольевич, — Хованский закрыл тело студента простыней и показал помощнику, что нужно покинуть морг. И сам вышел следом за Назаровым.

— Временная хандра, Анислав Радиславич, — улыбнулся Никита, поднимаясь по лестнице. — Завтра появятся новые враги, и она исчезнет.

— Лучше езжайте домой и займитесь делами клана, — серьезно посоветовал Хованский. — Честно, я вам завидую, что есть к кому возвращаться. Красивые жены, детишки, вся жизнь впереди. Наслаждайтесь этим моментом, пока есть возможность.

Вологда, май 2016 года

Антону бесконечно снилось море. Он приходил на золотистый берег, окаймленный изумрудной полосой реликтовых джунглей, и ступая босыми ногами по мокрому песку, заходил далеко в ласковую теплую воду сначала по щиколотки, потом до колен, и когда мягкие волны начинали облизывать живот и грудь, Шубин вытягивал руки и медленно погружался в зеленовато-прозрачную глубину. Удивительное ощущение испытывал он в этот момент. Под водой ему дышалось невероятно легко, легкие не распирало изнутри от недостатка воздуха, только веселые пузырьки срывались с уголков губ и стремительно убегали вверх. Всплывать совершенно не хотелось.

Шубин не успевал насладиться красотой подводного мира. Окаменевшие щупальца кораллов, снующие разноцветные рыбки, нахальная мурена с оскаленной пастью — все это виделось настолько отчетливо, что грань между реальностью и сном стиралась, но потом вдруг куда-то все исчезало, покрывалось мраком, и далекие невнятные голоса заполняли пустоту.

Ему казалось это естественным. День сменяется ночью, а завтра с рассветом он опять придет на берег. Но почему он засыпает в воде, а очнувшись, идет по песчаному пляжу? Думать о таких метаморфозах мозг отказывался, лениво прокручивая один и тот же момент.

«Так не должно быть», — вялый анализ Шубина о несуразности происходящего сводился только к этой фразе, а потом умиротворяющая картина экзотического пляжа полностью расслабляла его. Он никогда не бывал в таким местах, и раз появилась возможность насладиться видами тропического моря — надо наслаждаться.

— Антон… — тихий шепот иногда прорывался через шум прибоя, Шубин поднимал голову и прислушивался к странным звукам. А потом улыбался и засыпал на горячем песке.

Однажды он открыл глаза и увидел над собой не пронзительную лазурь высокого неба, а белый потолок, нависающий над ним, белоснежные стены и большое окно, на котором от дуновения теплого ветерка шевелилась ажурная тюль. Где-то ожесточенно чирикала воробьиная стая, автомобильные гудки глухо прорывались в помещение, и Шубин понял, что великолепный отпуск кончился.

И сразу пришли воспоминания. Тупой сильный удар по ногам, кувыркающееся небо, всплеск багрового огня и тошнотворный дым, забивший легкие. Дрожащей рукой Антон откинул одеяло и уставился на ноги, плотно забинтованные от голеней до колен. С отвращением выдернул изо рта прозрачную трубку и ощутил позыв к рвоте. Справившись с ним, он улыбнулся. Ноги и руки, судя по всему, в порядке, значит, его успели довезти до больницы и спасти.

Заполошно запищала аппаратура. В комнату стремительно влетела молоденькая медсестра в длинном халате и в кокетливой белой шапочке. Она подскочила к тележке, на которой стояла система жизнеобеспечения, отключила противный прерывистый писк и наклонилась над Шубиным. На миловидном лице девушки пронеслась целая гамма чувств: от обеспокоенности до радости. Убрав трубку и вытерев Антону рот и подбородок салфеткой, медсестра спросила:

— Антон Васильевич, как вы себя чувствуете?

— Никак, — выдавил из себя хрип Шубин. — Пить…

Девушка тут же обмакнула его губы влажной ваткой, и он жадно облизывал живительные капельки воды, чувствуя, как пропадает шершавость на языке.

— Потерпите, сейчас я позову доктора, — сказала медсестра. — А потом дадим вам попить из трубочки.

Она вскочила и выбежала из комнаты. Шубин закрыл глаза и стал равномерно дышать, пытаясь проанализировать свое состояние. Вроде бы ничего не болело, разве что остро ощущалось как ноют все мышцы от долгого лежания. Ничего, это поправимо. Как только встанет на ноги, сразу начнет тренироваться, чтобы прийти в норму.

В дверях возникло оживление. Невысокого росточка мужчина с оригинальными усами, завитыми на кончиках как у гусар, в таком же белом халате, как и на знакомой уже девушке, маячившей за его спиной, размашисто вошел в палату, и по пути захватив стул, направился к кровати.

— Юрий Аристархович, он самолично извлек изо рта назогастральный зонд, — доложила медсестра, когда мужчина сел и начал осматривать лежащего Шубина.

— Не переживайте, голубушка, — сосредоточенно водя взглядом по перевязанным ногам, откликнулся доктор. — Он же не во сне это сделал, а вполне осознанно. Вы понимаете меня, Антон Васильевич? Слышите хорошо?

— Более чем, — голос у мужчины стал более громким, хрипы исчезли.

— Прекрасно. Помните, что с вами случилось?

— Машина взорвалась. А потом — темнота.

— Естественно. Вас доставили в медицинский блок «Изумруда», где провели срочную операцию, после чего поместили в биокапсулу с магической жидкостью. Кожа, пострадавшая от ожогов, регенерировалась великолепно. С ногами пришлось повозиться. Многочисленные переломы, раздробление стоп — это не способствовало быстрому заживлению. Но мы справились. Ампутация не потребовалась. Снимки ног делали позавчера, когда меняли повязки. Скоро будете плясать.

— И как долго я здесь?

— Месяц. Даже удивительно, что выздоровление идет такими темпами.

— Жена… знает?

— Боевая женщина! — улыбнулся Юрий Аристархович. — Хотела быть рядом с вами, но пока вы находились в биокапсуле, я этого позволить не мог. Но теперь вижу, что недолгое свидание вам не помешает.

— Она здесь?

— Нет. Рита сейчас позвонит ей с радостной вестью.

— А Никита?

— Никита Анатольевич молодец, нашел хирурга, который провел блестящую операцию, благодаря чему ваш срок пребывания в капсуле оказался столь малым. А господину барону я позвоню лично. Никто же не думал, что вы придете в сознание так быстро.

Шубин про себя усмехнулся. Когда такие сны видишь, вряд ли просыпаться хочется. Он прикрыл глаза, почувствовав утомление. Доктор легонько похлопал его по руке и встал.

— Рита, кормить пациента пока не нужно, а вот водички побольше. Вечером куриный бульон обязательно, и на этом пока ограничимся.

Антон слышал шаги, легкий стук двери и наступившую тишину. Ощущая растущую в сердце радость от того, что остался жив, что его руки и ноги целы, он улыбался и представлял себе встречу с Аленой. Вот обрадуется! Сейчас ему ничего не хотелось, только обнять свою жену и раствориться в ее любви без остатка. В какой-то момент Шубин почувствовал легкую неприязнь к Никите, по чьей прихоти попал на больничную койку. Ведь именно он заставил Антона пройти процедуру снятия клятвы и стать «предателем», сознательно подставляя его под удар. Предателей нигде не любят, даже враги, и при первой возможности избавляются от них. Знал об этом мальчишка? Конечно, знал! Ведь он не в тепличных условиях рос, неоднократно смотрел в лицо смерти. Почему не подстраховал?