Шторм и ярость - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 61

– Это то, для чего меня готовили, понимаешь? Может, я и не сражаюсь с голыми Зверями, но всю свою жизнь тренировалась с… – Я замолчала, мой взгляд упал на пустую тарелку. Я пожалела, что у меня нет больше бекона и, может быть, шоколада.

Много шоколада.

– Мишей? – тихо спросил Зейн.

Я кивнула.

– Мы целую вечность готовились к тому дню, когда нас призовут.

– Призовут для чего?

– Знаешь, это никогда особо не оговаривалось, – ответила я, соскальзывая со стула и морщась, когда он толкнул меня в спину. – Знаю только, что в какой-то момент мой отец призовет нас на бой.

Зейн опустил свою кружку.

– Что это было?

– Что было что?

– Ты только что вздрогнула, – понимание промелькнуло на его выразительном лице. – Ты ранена?

– Все в порядке. – Я отнесла свою тарелку к раковине. Технически я была в порядке.

Внезапно Зейн оказался позади меня, двигаясь быстрее, чем я могла отследить.

– Ненавижу, когда ты так делаешь! – огрызнулась я.

– Ага, – Зейн ухватил край рубашки, игнорируя мои протесты, и поднял ее. А затем тихо выругался. Знаю, что он увидел. Я проверила это в зеркале в ванной, когда встала сегодня утром, чтобы принять душ. – Почему ты ничего не сказала, Тринити?

Вырвав свою рубашку из его хватки, я подошла туда, где стоял мой апельсиновый сок, и взяла его.

– Все нормально.

– Это не нормально, – парировал Зейн. – Твоя спина похожа на изношенную боксерскую грушу.

Я нахмурилась.

– Хорошее описание.

– Это случилось вчера? Или так было уже какое-то время?

– Вчера. Наверное, когда меня сбросили с платформы.

– Ты должна была об этом сказать!

Сделав глоток, я повела плечом. Зейн прошелся вокруг меня, его босые ноги шуршали по цементу.

– Почему ты ничего не сказала? – он зашел за островок и, открыв один из ящиков, достал какую-то баночку.

– Не знаю. – Честно говоря, мне не хотелось, чтобы он думал, будто я ною.

– Ты можешь быть крутой Истиннорожденной, но ты все еще наполовину человек. Твое тело нежнее и чувствительнее, чем у Стражей, и будь ты полностью человеком, тебя бы убили дюжину раз прошлой ночью, – он посмотрел на меня с того места, где стоял, его взгляд был пронзительным даже на таком расстоянии.

Я закатила глаза.

– Просто не хотела, чтобы это выглядело так, будто я жалуюсь. Все на самом деле не так уж плохо. Просто синяки, и они скоро пройдут.

– Просто синяки? – когда Зейн вернулся ко мне, я поняла, что у него что-то в руке. – Я не привык… патрулировать с полулюдьми, поэтому не знаю твоих пределов. Мне нужно знать их, чтобы ты не навредила себе.

– Я не ранена.

– Позволю себе не согласиться, – он взял мою свободную руку. – Это первый раз, когда ты ежедневно сталкиваешься с демонами. Даже ты не знаешь своих пределов.

– Ты слишком остро реагируешь.

– Видела свою спину? – спросил Зейн, затаскивая меня в спальню, а затем в ванную, где включил яркий свет.

Я поморщилась.

– Видела, и там нет ничего особенного.

Зейн отпустил мою руку.

– Только ты можешь спорить со мной о состоянии своей спины, – он поставил банку на столешницу. – Мне нужно, чтобы ты разделась до пояса.

– Что? – я уставилась на него, разинув рот. – Обычно парни говорят, что я красивая, прежде чем просят снять рубашку.

Он бросил на меня вежливый взгляд.

– Это все, что тебе нужно, чтобы снять рубашку? Ты очень красивая, Тринити.

Мои глаза сузились, когда я поставила свой апельсиновый сок на раковину, чтобы не выплеснуть его в лицо Зейну.

– Это не все, что мне нужно. И большое тебе спасибо: ты даже сказал так, будто не это имел в виду.

– О, именно это я и имел в виду.

– Неважно. Зачем нужно снимать рубашку?

– Чтобы я мог нанести это, – он поднял банку, – тебе на спину. Это ускорит заживление, и если у тебя нет двойного сустава, тебе понадобится помощь. Мне нужно увидеть твою спину.

Я уставилась на него.

Он выдержал мой пристальный взгляд.

– Ты ведешь себя нелепо, Тринити. Я не пытаюсь увидеть тебя полуголой. Просто хочу убедиться, что ты не пострадала больше, чем я уже видел. А еще хочу, чтобы ты исцелилась, – прежде, чем мы продолжим патрулирование.

Крошечная часть меня была… разочарована: Зейн не пытался раздеть меня, потому что я ему нравилась. Насколько это было запутанно? Понятия не имею, почему меня это разочаровало. Такого не должно быть. Зейн из числа вечных джентльменов – надоедливый и умный, но джентльмен до мозга костей. Однако странный приступ разочарования превратился во что-то взрывоопасное.

Не знаю точно, почему я сделала то, что случилось дальше. Был целый список причин, по которым я потеряла контроль, так что в моем поступке можно обвинить любую из них.

Выдержав пристальный взгляд Зейна, я наклонилась и стянула с себя рубашку, а затем позволила ей упасть на пол.

– Теперь доволен?

Зейн был неподвижен, продолжая удерживать мой взгляд. Это продолжалось так долго, что я подумала: может, он заснул, стоя с открытыми глазами? Но через какое-то время его взгляд опустился, и я затаила дыхание. На мне не было ничего сексуального. Обычный бюстгальтер: черный с фестончатой каймой на чашечках.

Мускул напрягся на его челюсти, когда взгляд снова заскользил вверх. Не прерывая зрительного контакта, Зейн поднял руку и протянул мне полотенце.

Я взяла его, но не прикрылась.

– Лифчик тоже нужно снимать?

Зейн приподнял бровь. Прошло несколько секунд.

– Наверное, так будет проще.

На крошечную секунду я представила, как срываю лифчик прямо у него на глазах. Зейн, вероятно, умрет прямо здесь и сейчас. Выражение его лица стоило бы такого поступка, но я струсила еще до того, как всерьез задумалась об этом.

– Можешь отвернуться?

Зейн выгнул бровь и демонстративно повернулся в сторону душа, подальше от зеркала.

Согнувшись в талии, я положила полотенце на раковину, а затем расстегнула лифчик. Он соскользнул на пол, и я засунула его под упавшую рубашку, а затем подняла полотенце и прижала к груди. Я могла видеть свою спину в зеркале, и она действительно выглядела как шахматная доска из розового и голубого.

– Я готова. – После этих моих слов Зейн повернулся.

– Господи, – проворчал он, и отнюдь не в ответ на мою почти наготу. – Не могу поверить, что ты ничего не сказала. И не говори, что это не больно. Это должно быть больно, Тринити.

Так и было.

– Я крепче, чем кажусь.

– Да, но мне следовало получше присматривать за тобой.

– Это не твоя вина, – сказала я, принюхиваясь, пока он отвинчивал крышку на банке. Запах напомнил мне «Айси Хот»[10], но под ним скрывалось что-то еще. – Что это?

– Мазь, которую приготовила Жасмин. Это жена Деза. Она действительно хороша в таких вещах. Это смесь арники, куркумы и ментола. Думаю, в ней даже может быть немного гамамелиса. Это противовоспалительное средство, оно уменьшает боль и отек. Эта штука творит чудеса.

Затем Зейн коснулся пальцами моей кожи, и я вздрогнула от прикосновения.

– Извини, – пробормотал он. Мазь была холодной и скользкой, но именно его пальцы вызвали такую реакцию. За исключением того, что Зейн время от времени брал меня за руку или сбивал с ног, у него не было привычки прикасаться ко мне.

И теперь он действительно прикасался ко мне.

Он нанес густой бальзам на мою кожу, а затем провел вверх и вокруг. Его пальцы коснулись боковой части груди, и я почувствовала странное тепло, когда подняла взгляд к зеркалу.

Все, что я могла видеть, – Зейн стоял позади меня, такой невероятно высокий и широкоплечий. Его золотистая голова была склонена, он полностью сосредоточился на том, что делал.

Увиденное не помогло мне остыть.

– Какая она – Жасмин? – спросила я, стараясь не думать о том, что была топлес.

Он усмехнулся.

– Она и ее сестра Даника вроде как сопротивляются системе, когда могут, но ей и Дезу повезло. Они любят друг друга по-настоящему, у них двое детей. Они оба – невероятные. Их девчушка, Иззи, только учится перевоплощаться и летать. Продолжает целенаправленно стремиться прямо к потолочному вентилятору.