Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大" - Страница 92

Все, у кого была еда и одежда, становились «друзьями, пришедшими издалека». Но те, у кого нечего было взять, становились «незваными гостями». Кроме того, люди и демоны были слишком разными. Тысячи лет они жили вдалеке друг от друга, и не было ничего удивительного в том, что у них возникали конфликты.

Чжу-Цюэ, божественная птица из долины Наньмин, оказалась меж двух огней.

Глава клана Чжу-Цюэ ничего не мог с этим поделать. Наблюдая за столкновениями, что каждые три дня вспыхивали с обеих сторон, он предвидел риск большой войны. Он обратился к огненному клану с просьбой насильно поджечь долину Наньмин и вновь отделить демонов от людей.

В это время, одержимый жаждой величия и славы император Пин совсем потерял рассудок. Он совершил крайне аморальный поступок. Это стало причиной того, что более поздние поколения часто выливали на его голову горшок с дерьмом. Он создал «войско, подавляющее мятеж». Полностью состоявшее из монахов, оно было нацелено на демонов, пересекших долину Наньмин. Лишенные возможности вернуться, они использовали свое численное превосходство, чтобы убивать и охотиться. Тогда Шэн-цзюнь огласил указ: «Если кто-то из клана демонов хоть на полшага ступит на территорию императора, он будет немедленно убит».

Король демонов и его подчиненные кипели от злости. Восемьдесят одна его армия была готова сражаться.

В те времена король демонов был действительно известен своей свирепостью. К тому же, он совершенно не верил в богов. Будучи запертым «богом» в долине Наньмин, он притворился, что склонил голову, но, воспользовавшись случаем, организовал заговор и истребил весь клан Чжу-Цюэ.

Обрушение храма погрузило мир демонов в хаос.

В тот день долина Наньмин окрасилась кровью Божественной птицы. Король демонов захватил власть, и его армия преодолела барьер. Так началась первая битва императора Пина, в которой погибло боле ста тысяч воинов с обеих сторон, включая самого императора. С тех пор долина Наньмин была переименована в «Чиюань».

Но к концу войны, когда даже когда король демонов пал, огонь Чиюань все еще продолжал гореть.

По слухам, причина, по которой клан Чжу-Цюэ охранял долину, заключалась в том, что пламя Чиюань на самом деле являлось источником «темной энергии». Те, кто контролировал его, могли контролировать демонов. Если Чиюань не усмирить, огонь и тьма поглотили бы всех живых существ. За исключением смертных, чьи семь отверстий от рождения были непроницаемы, все кланы оказались бы во власти темной энергии, и войны никогда бы не прекратились. Это было правдой. Даже сам император не мог с уверенностью сказать, стоило ли обвинять богов в том, что все живые существа с незапамятных времен привыкли совершать зло.

Тем не менее, долина действительно была благословением для всех существ, кроме людей. Это также послужило причиной тому, что у смертных не было сил сопротивляться, когда король демонов захватил Чиюань.

Но что поделать, если смертные совершенно не заботились о своей родине?

Как владыке людей, императору только и оставалось, что разрушить горы. Чтобы погасить пламя, он подчинил себе все четыре стороны света. Он разрыл гробницу Чжу-Цюэ, нашел несколько уцелевших костей, и, при помощи тайных знаний, вырезал тридцать шесть огненных печатей, на время успокоив Чиюань.

Печать долго находилась в сердце долины пока, наконец, не ожила.

Этот маленький демон должен был быть духом, рожденным из нее.

Тридцать шесть костей, контролирующих пламя Чиюань и тридцать шесть «Хранителей огня». Каждый раз, в течение трех тысяч лет, когда сила Чиюань вновь начинала пробуждаться, печать разрушалась, и клан Хранителей вновь восстанавливал ее. Если их вообще можно было назвать «кланом».

Клан Хранителей — это жертва, которую когда-то принес владыка людей, и маленький демон был рожден для той же участи.

Тогда неудивительно, что он все еще был жив. Оказывается, он все это время был «кредитором».

Однако Шэн Линъюань родился с несчастливой судьбой. Словно промотавший все наследство отпрыск из родовитой семьи, он привык, что все в мире подчинялось иным законам. Он не заботился о маленьком «должнике» и не принимал близко к сердцу тот факт, что другие люди оскверняли его тело. Он находился в смятении.

Шэн Линъюань даже рассмеялся, но сразу же заметил, что что-то не так. Он почувствовал острую боль в груди. Казалось, там застряло что-то чужое. Оно не растворялось в крови, и он никак не мог это вытащить.

Что это такое?

Шэн Линъюань нахмурился, прижал ладонь к груди и внезапно погрузил в нее пальцы, прорезав кожу, сложно ножом. Ощупав собственное сердце, он так ничего и не нашел.

Ему смутно казалось, будто он знал, что это такое. Молодой человек нахмурился и на мгновение задумался, но так и не смог ничего вспомнить.

— Я действительно состарился. — Его Величество вздохнул и медленно сжал пальцами виски. — Память стала хуже… Это плохо!

Внезапно, он словно что-то понял и поднял голову.

Сюань Цзи спустился вниз, подождал, пока кто-то снимет номер, он остановился в дверях и закурил.

Его слегка подташнивало. Возможно, это было последствием того, что его мозг перевернули вверх дном. Перед его глазами мелькали картины: реки крови, горы трупов, руины и выжженная земля. Он никак не мог понять, что за фильм показывала ему память.

Юноша потер виски и выпустил в холодную ночь длинную струю дыма.

Когда Шэн Линъюань запечатал Алоцзиня, Сюань Цзи хотел было предупредить его о том, что, по слухам, Бедствия не могли умереть. Для обеспечения собственной безопасности лучше было бы непосредственно уничтожить тело. Но увидев, как изо рта его противника хлынула кровь, он так и не осмелился произнести это вслух.

Вероятно, исторический фильтр владыки людей был настолько толстым, что наличие у него нереалистичных ожиданий совершенно не удивляло.

Впрочем, если трезво смотреть на ситуацию, то заслуги тысяч лет всегда шли рука об руку с подлыми приемами. Две этих истины никогда не противоречили друг другу.

Некоторых людей ждала поистине трагическая судьба, навсегда остаться одинокими и покинутыми. Другие же наоборот, заслуживали этого. Согласно историческим сведениям, в прошлом этот ублюдок по фамилии Шэн получал все внимание народа. Поэтому теперь, появившись в этом мире, у него не было никакой необходимости сближаться с людьми.

Сюань Цзи обладал очень устойчивым характером. Если возникала проблема, он старался ее решать. Но когда ему это, по какой-либо причине, не удавалось, он тут же демонстрировал все свое отношение: находил удобную позу и плыл по течению.

Он никогда не придавал особого значения ни радостным событиям, ни сильному гневу.

Юноша выбросил сигарету.

Но он никак не мог понять, что сегодня произошло. Сюань Цзи курил, становясь все более и более раздражительным, а шум в его ушах становился все сильнее и сильнее. Смола и никотин, поистине ядовитые и вредные вещества, устремились в дыхательные пути, на короткое время заставив его задохнуться. Сюань Цзи замер в оцепенении. Он стоял в глубине долины Чиюань, среди моря огня, лицом к алтарю. Его глаза были залиты кровью, и он лишь смутно мог разглядеть бушующее вокруг пламя. Встревоженный Дао И что-то кричал ему.

Но он ничего не слышал и не хотел обращать на это никакого внимания. Юноша вытащил из спины меч. Меч всегда появлялся и исчезал, повинуясь его воле и никогда не причинял ему вреда. Однако в тот момент, когда он потянул за рукоять, ему показалось, что он вырвал свое собственное сердце. Его душа налилась невыразимым отчаянием. Тело казалось пустым, будто он лишился хребта. Юноша упал на колени, словно из него разом вытащили все кости.

— На этот раз двести... тридцать два года, — он сидел на земле, бормоча себе под нос и выглядел так, будто вот-вот собирался пожертвовать жизнью.  Уголки его рта поползли вверх. — Это самый долгий срок… Но камень нирваны сломан… Я действительно…