Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - "Priest P大" - Страница 71

Но когда он открывал глаза, в них был свет. Его взгляд был тверд, как скала, долгие годы противостоявшая дождю и ветру. Они были такими яркими, что захватывало дух.

Эти глаза должны был привлекать людей, заставлять их следовать за их владельцем.

Взгляд и сердце Сюань Цзи внезапно обратились к юноше. Молодой император торопливо прошел мимо него, и Сюань Цзи подсознательно протянул руку, чтобы остановить его. Два человека, разделенные пространством и временем, пересеклись друг с другом.

«Что я делаю?» — Сюань Цзи сжал пальцы и в этот момент они оба рухнули на землю.

Сюань Цзи пришел в себя и увидел Алоцзиня, с маленькими косичками на голове. Мальчик бежал за Шэн Линъюанем. Юному шаману было всего четырнадцать или пятнадцать лет. По сравнению со своими сверстниками он показался юноше умственно отсталым и слишком низким. Он не доставал Сюань Цзи даже до плеча. Алоцзинь был больше похож на младшеклассника, сбежавшего с урока физкультуры. Сюань Цзи почувствовал, что для его косичек требуется отдельная статья в законе «О защите несовершеннолетних».

— Этот Алоцзинь… он же мелкий, как клещ. Как он вообще стал преемником главы клана?

— А, — холодно улыбнулся Шэн Линъюань, — хороший вопрос.

В следующее мгновение картина перед ними снова разрушилась. Ноги Сюань Цзи задрожали, послышался рев.

— Прочь с дороги! Отпусти меня! — глаза Алоцзиня налились кровью. Даже четверо молодых шаманов не могли его удержать.

— Молодой глава, не будьте таким импульсивным!

Алоцзинь выбежал из палатки. Снаружи стремительно затормозила лошадь и тут же встала на дыбы. Ее передние ноги поднялись так высоко, что, казалось, еще чуть-чуть, и всадник опрокинулся бы на спину. Всадником оказался молодой император. Он был ранен, его грудь была стянута бинтами. В некоторых местах повязки уже успели пропитаться кровью. Спешившись, он мертвой хваткой вцепился в поводья, прежде чем опуститься на колени.

Стоило Алоцзиню увидеть его, как он едва не разрыдался и с трудом выдавил из себя фразу:

— Старший брат, они несут чушь, верно?

Посиневшие губы Шэн Линъюаня беззвучно шевельнулись.

— Это все чушь! Я им не нравлюсь, поэтому они лгут мне! Ведь так?

Шэн Линъюань внезапно опустил голову. Выражение его красивого лица изменилось, будто все его тело пронзила острая боль. Он глубоко вздохнул, стиснул зубы и хрипло сказал:

— За полмесяца до этого ты послал письмо в Западную Сычуань… Вампиры напали на гонца, превратили его в марионетку и отправили обратно в клан. Глава клана… он не стал проверять… Алоцзинь!

Алоцзинь закачался и упал на колени.

В этот момент, оба Шэн Линъюаня, древний призрак и император, одновременно протянули руки, сомкнули пальцы на затылке юноши и крепко прижали Алоцзиня к себе.

Две ладони Шэн Линъюаня столкнулись во времени и пространстве. Те же кости, та же плоть, но рука древнего призрака была холодна и прекрасна, как ледяная скульптура. Рука юноши же была вся покрыта шрамами, большими и маленькими. Его ладонь была вся в мозолях, и от того, что он так сильно сжимал поводья, остался красный след. Казалось, юношу лихорадило.

Соприкосновение двух реальностей казалось поразительным. Даже древний призрак что-то почувствовал и быстро отстранился.

— Это был Новый год, — совладав с собой, сказал Шэн Линъюань Сюань Цзи. — Человеческий год ничего не значил для шаманов, но они были любопытные и живые. Для них это был просто праздник. Они собирались вместе, чтобы выпить вина. Но в армии нет ничего веселого. После третьего бокала, кто не свалился сразу, начинали состязаться в силе и ловкости. Кто-то играл на многострунной цитре и пел. Некоторые младшие братья вспоминали песни из родных мест и плакали в голос, потому что их семьи погибли на войне. Они стали бездомными. Алоцзинь долго слушал их, но так ничего и не сказал. Ночью он вернулся к себе и впервые написал письмо. Он попросил самого надежного человека тайно доставить его. Он не хотел, чтобы я подумал, будто он слаб, хотя я и понятия не имел об этом до самого инцидента. Это было большой ошибкой.

Сюань Цзи вдруг спросил:

— Кто этот «самый надежный человек»?

Шэн Линъюань вздохнул и вновь спрятал руки в рукава халата, сотканного из увядших лоз.

— Похоже, ты уже догадался.

— Алоцзинь в спешке увел своих людей следом за мной. Он не был к этому готов. Он ни слова не знал на официальном языке. Он был невежественен. Когда я только вступил на трон, я так боялся, что, не успев позаботиться об одном я непременно потеряю что-то другое. Я оберегал маленького главу клана шаманов, и, естественно, императорский наставник Дань Ли должен был быть дотошным и внимательным к мельчайшим деталям. Они часто виделись с Алоцзинем. Однажды, он по секрету сказал мне, что в Дань Ли есть что-то очень похожее на великого мудреца. Когда он увидел его, то почувствовал доброту, — сказал Шэн Линъюань. — Поэтому он последовал за мной, желая соответствовать учителю.

Сюань Цзи вдруг почувствовал, что что-то не так.

«Дань Ли», должно быть, был очень важным человеком в жизни императора, но почему он до сих пор не видел его в памяти Шэн Линъюаня.

В «обратном течении» все детали были четкими, а лица и поведение каждого человека были предельно ясными. До сих пор он видел вокруг молодого императора всех его телохранителей, важных чиновников и генералов, и даже этого, не в меру активного шамана, Алоцзиня. Попав в проклятие, Сюань Цзи успел познакомиться со многими людьми.

Но как здесь могло не быть Дань Ли?

По словам Его Величества, Дань Ли всегда должен был быть рядом с ним и Алоцзинем.

В те времена еще не было интернета, как эти сведения могли так сильно отличаться?

В голове Сюань Цзи промелькнули бесчисленные варианты, и его взгляд внезапно застыл. Он насторожился и сунул руку в карман штанов.

В «Книге шаманов Дунчуаня» был отрывок о Бедствиях. Там была поговорка: «Демоны, пожирающие сердца людей, не заслуживают доверия».

Сюань Цзи с преспокойным видом спросил:

— Значит, старого главу клана убило то смертоносное письмо, посланное Алоцзинем? И Алоцзинь стал его преемником. Клан шаманов вступил в кровную вражду с расой демонов. Все они официально примкнули к вам. В каком году произошли эти события?

Глава 27

Почему он так несправедлив?

— Тридцать первый год правления императора Пина. — ответил Шэн Линъюань.

Это вполне соответствовало тем историческим фактам, что помнил Сюань Цзи. После того, как император У восстановил страну и сменил струны1, он также изменил девиз своего правления и летоисчисление. Но до тех пор, пусть его и называли императором, люди всё ещё использовали календарь предыдущей династии. «Тридцать первый год правления императора Пина» был очень важным годом. Согласно историческим записям, молодому правителю тогда было всего восемнадцать лет, и все местные племена, одно за другим, стекались к нему, чтобы выразить своё почтение. Эти люди, как рассыпанный песок2, собрались под руководством нового монарха. Именно это стало важным поворотным моментом для перелома ситуации в междоусобной войне Цзючжоу.

1 改弦更张 (gǎixiángēngzhāng) сменить струны и вновь их натянуть (обр. в знач.: полностью перестроиться, провести коренные изменения).

2 散沙 (sǎnshā) рассыпанный песок (обр. о чем-л. неспаянном, рассеянном, неорганизованном, аморфном).

Все эти старинные записи лишь фиксировали события, но совсем не рассказывали, как все произошло на самом деле. Когда Сюань Цзи читал об этом, он так и не смог до конца понять, как восемнадцатилетний юноша сумел собрать столько народу в эпоху, где не было ни рекламы, ни средств массовой информации. В конце концов, раньше он, кажется, тоже не совершал никаких подвигов.

Только сейчас Сюань Цзи вдруг понял, что решающую роль при дворе играл клан шаманов.

Шаманы были таинственным и могущественным народом, никогда не касавшимся внешнего мира. Но тут они вдруг объявили, что присоединились к лагерю людей и превратились в одно из орудий запугивания. Стоило только другим племенам услышать эти новости, и они, словно потревоженный улей, не медля ни секунды, последовали их примеру, боясь опоздать и потерять свою долю.