Невидимые знаки (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 62

Вытерев руки о ноги, я выпрямилась.

Пиппа поднялась следом, ее тело было гибким, но она была худенькой, ей нужно набрать несколько килограммов.

Мы плохо питаемся?

Чем дольше мы будем здесь, тем меньше у меня будет месячных?

Как долго может функционировать человеческий организм, прежде чем витамины и минералы истощатся до опасного уровня?

— И все? — Она указала на лен. — Ты собираешься высушить его?

— Нет, я оставлю его на солнце и в воде, чтобы он немного разложился.

— Разложился?

— Я не уверена, чего хочу. Но мне нужно, чтобы структура разрушилась, и стала податливой. Разложение — лучшее, что я смогла придумать.

— А соленая вода поможет?

— Кто знает? — Я закинула руку ей на плечи. — Полагаю, нам предстоит это узнать, не так ли? А теперь давай найдём Гэла и поиграем с рыбьими костями.

ВОСЕМЬ НЕДЕЛЬ.

Возможно ли ненавидеть все и одновременно быть благодарным?

Я ненавидел моллюсков, но любил их, потому что они нас кормили.

Я ненавидел вечнозеленую воду с деревьев, но я любил каждую каплю, потому что она утоляла мою жажду.

Я ненавидел песок, солнце, волны, остров, календарь на чертовом телефоне Эстель, отмечающий каждый день, который мы пропустили, но я любил их все, потому что был жив, чтобы увидеть их.

И я ненавидел Эстель... но я любил ее тоже.

Чертово проклятие.

Чертова женщина.

Я сделал то, что обещал, и запер все свои желания и тягу к ней. Я относился к ней как к лучшему другу, которого у меня никогда не было. Я из кожи вон лез, чтобы быть добрым и вежливым, и чем она мне отплатила? Она следила за каждым моим движением с вожделением, капающим из ее пор. Она облизывала губы, когда я раздевался под жарким солнцем. Она втягивала воздух, если я случайно проходил мимо. Ее тело посылало сообщение за сообщением, чтобы я взял ее.

Она заразила мои сны, мои мысли, каждый чертов момент.

Это было несправедливо.

Я постоянно страдал от синих яиц и намеренно садился все дальше и дальше от нее во время еды и работы по дому.

Но это не помогало.

Невозможно было игнорировать ни жар в ее взгляде, ни мольбы в ее теле.

Но она сказала мне «нет».

И пока она не сказала мне «да», она могла продолжать смотреть, продолжать причинять боль нам обоим. Я пытался заставить ее принять меня, а она отказывалась. Если она хотела меня... теперь ее очередь унижаться.

Коннор застонал, когда его копье полетело в сторону пляжа. Если мальчик не был в океане и не охотился на рыбу, он тренировался на песке.

Сегодняшний день ничем не отличался от других.

Нога чесалась, и я хотел снять шину. Если честно, я хотел снять ее еще в тот день, когда Эстель наложила ее. Но я не осмелился сделать это. Мне было слишком страшно проверить, не остался ли перелом по-прежнему ненормально кривым.

Я уже привык определять время по расположению солнца и догадался, что сейчас три с небольшим. Эстель и Пиппа ушли искать дрова, а мне до смерти надоело плести веревку для жилища, к строительству которого я все еще физически не был готов.

К черту.

Поднявшись, я схватил трость. На прошлой неделе я разрубил свой костыль пополам, чтобы использовать его как опору, а не как вторую ногу. Я избавился от конца, оставив луковичный корень для удобной опоры.

Прыгая в сторону Коннора, я был благодарен, что острая боль превратилась в ноющую пульсацию, и испытывал искушение нагружать лодыжку все больше и больше.

Не будь идиотом.

В глубине души я знал, что лодыжка еще не зажила. Если я потороплюсь... это только навредит.

Коннор смахнул с глаз свои длинные, выгоревшие на солнце волосы, и трусцой побежал собирать копье и возвращаться на свое место. Он нахмурился, когда я похлопал его по плечу и продолжил скакать к кромке воды.

— Пойдем. У меня есть идея.

Он тут же побежал за мной. Он был без рубашки, его грудь увеличилась, напрягаясь, чтобы стать мужчиной даже на ограниченной пище.

— Охотиться?

— Ага.

— Но рыбы в это время нет. Она вернется на кормежку через час или два.

Я ухмыльнулся.

— Ты так долго смотрел на них, что знаешь их расписание и встречи, да?

Он нахмурился.

— Если бы только это знание пригодилось и позволило мне поймать этих ублюдков.

— Язык.

Он хмыкнул.

Я позволил ему ругаться. В конце концов, если мы не можем ругаться здесь... где мы можем? Будь проклята Эстель и ее потребность в словесной чистоте.

— Ну, давай попробуем что-нибудь другое. — Мысль о чизбургере со всеми приправами снова мучила меня. Мне не хватало вкуса. Мне не хватало лимонной цедры и майонеза. Мне не хватало чеснока и соуса барбекю. Все, что делало скучную еду потрясающей, отсутствовало в нашей кладовой.

Мой костыль утонул в мокром песке, когда я променял сушу на плещущиеся волны. Шевеля пальцами ног в воде, я смотрел на бирюзовое море. На нашу бирюзовую тюрьму.

— Посмотрим, что еще мы сможем найти.

— Например? — Коннор плескался рядом со мной. Он частично стал водной нимфой из-за того, что проводил много времени в соленом царстве.

Я пожал плечами.

— Не уверен.

Его взгляд упал на мою шину.

— Ты можешь плавать с этим?

Он уже знал ответ. Мы были на этом острове уже два месяца, а я еще не выходил с мелководья, потому что не мог плыть с этим громоздким грузом.

Его голос понизился:

— Как ты думаешь, тебе стоит больше отдыхать? Я имею в виду, ты никогда просто не ложился и не позволял нам делать работу. Что, если она не фиксируется...

Я прервал его. Я не мог выносить этот разговор.

— Я смогу отдохнуть, когда умру, а я не намерен умирать на этом острове. Сломанные кости не помешают мне делать то, что я должен делать.

— Это все равно не имеет значения. — Коннор вонзил свое копье в кристальную воду. — Риф не так далеко. Он доходит только до моего подбородка, так что все будет в порядке. Тебе не придется плавать. — Он прищурился на солнце, оценивая мой рост. — Ты можешь дежурить на месте. Если что-то увидишь, кричи, я поймаю.

Я ухмыльнулся.

— Хорошо, Аква-бой.

Он закатил глаза.

— Я хочу более крутое прозвище.

— Нельзя получить прозвище, пока не заслужишь его.

— Я заслужил.

Я зашел глубже. Плотность воды боролась с плавучестью моей трости.

В воде она все равно не нужна.

Крутанувшись, я выбросил опору на берег и вырвался из хватки волны.

— Готов?

Коннор улыбнулся.

— Готов.

— Посмотрим, сможем ли мы придумать тебе более крутое прозвище, чем Аква-бой. — Солнце отражалось от поверхности, ослепляя меня. Каждый день я оплакивал потерю своих очков. Мне до чертиков надоело напрягаться, чтобы видеть, и жить с постоянной дымкой. Смогу ли я когда-нибудь снова увидеть Эстель в высоком разрешении? Смогу ли я когда-нибудь заглянуть в ее глаза и увидеть там лесные вихри, а не туманный цвет?

Это не важно.

Она никогда не позволяла мне подойти достаточно близко. Она хотела меня, но по какой-то причине отвергала. Я не собирался продолжать умолять.

Хромая по теплой воде, я сказал:

— Следи за тем, что лежит на дне. Это будет легче поймать, чем рыбу в данный момент.

— Хорошо, потому что я хреновый ловец рыбы.

— Ты не хреновый.

— Такой и есть. — Его челюсть сжалась. — Но я собираюсь стать великим. Каждый день я хочу ловить по рыбе для каждого из нас. Четыре рыбы в день. Наблюдай. Это произойдет.

Я втянул воздух, когда вода пересекла мою талию, дойдя до груди.

— Я не сомневаюсь.

— Странно, что я так сильно хочу ее, когда я даже не люблю рыбу.

Мои глаза расширились.

— Не любишь?

Он скорчил гримасу.

— Черт, нет. Она отвратительная.

Я хихикнул.

— Поверь мне, если ты никогда не выберешься с этого острова, ты начнешь любить рыбу.