Оседлать мечту - Каблукова Екатерина - Страница 1

© Екатерина Каблукова, 2024

© Гайворонская А., иллюстрация

© ООО «Издательство АСТ», 2024

– На старт приглашается…

Я сидела на трибунах и глотала слезы. Вокруг меня шумели немногочисленные зрители: родители спортсменов, их друзья или просто те, кто занимался в одном клубе. А я просто сидела, мрачно смотря на боевое поле – именно так называется манеж для соревнований.

Финальный тур отборочных соревнований всегда самый зрелищный, именно по его результатам и формируется городская сборная. Всадники один за другим выезжали на белоснежный песок, выполняли программу езды и уходили, а я просто смотрела, хотя должна была быть среди них. Я была одной из главных претенденток и вполне могла бы побороться за медаль, если бы за неделю до стартов у меня не отобрали лошадь.

Я всхлипнула. Предатели, какие же все предатели! И тренер, и мой Василек, который под другим всадником исполнял все то, что мы разучивали на тренировках: переходы, остановки, подъемы в галоп… Под Риткой.

– Ты же понимаешь, Маргарите эти соревнования нужнее, – пряча от меня взгляд, оправдывалась Анастасия Леонидовна, наш начальник конной части, а попросту начкон.

– Неужели? – фыркнула я. – Она ведь прошлый этап еле проехала.

Мой тренер Яна, стоящая за ее спиной, только сокрушенно покачала головой.

– У нее же конь захромал, и вот…

– А обо мне вы подумали? – выкрикнула я. – Я столько сил потратила на эту лошадь!

– Ольга, ты же понимаешь, что Василек не твой, а клубный, – строго оборвала меня Мария Петровна. – И у тебя все равно не хватит денег на сборы и соревнования. Так что давай без истерик.

Возражать не стала, прекрасно понимая, что бесполезно. Анастасия Леонидовна была права: конный спорт – удовольствие не из дешевых, и вряд ли мои родители могли бы потянуть все это.

А вот Рита, из-за которой я осталась без лошади, была дочерью мэра нашего города. И прекрасно знала, что за деньги могут сделать многое. Тренировки моя соперница, а теперь и врагиня, посещала нерегулярно, лошадь, купленную за границей, ей всегда чистили и сделали. Все это было возможно, поскольку мэр щедро платил за то, чтобы дочь могла блеснуть в белых бриджах, темно-сиреневом рединготе, шлеме с узорами из страз и белоснежных перчатках.

Перчаткам я завидовала больше всего: удобные, легкие, они прекрасно садились по руке, а тыльная сторона липучки тоже была усыпана стразами, которые так и переливались на солнце. Я мечтала, что однажды куплю точно такие же и буду выступать в них.

О собственном шлеме и рединготе я даже не мечтала. У меня вообще ничего не было, кроме трикотажных лосин, жилета и огромного желания заниматься верховой ездой. Я приходила в клуб почти ежедневно, помогала чистить, седлать, убирать денники – помещения, где стоят лошади. А еще я старалась подсмотреть тренировки, вызывалась погонять лошадей на корде – специальной веревке, позволяющей контролировать лошадь без всадника на спине.

Как я радовалась, когда наконец мне дали лошадь для подготовки к соревнованиям, хотя от Василька на тот момент отказались все. Приехавший за компанию с Риткиным, этот конь был очень зажатым, а стоило немного потянуть за повод, мгновенно срывался в галоп.

Мне стоило большого труда завоевать его доверие и объяснить, что так делать не стоит. Я даже несколько раз падала, старательно скрывая от мамы синяки, но результат того стоил. Я почти не сомневалась, что мы с Васильком сможем выиграть. Когда нас увидела Рита и сказала папе, что хочет выступать именно на этом коне. Возразить никто не посмел – так я осталась без лошади и соревнований.

– Ты можешь проехать на ком-нибудь другом, сложно что ли? – Пыталась на следующий день в школе приободрить меня подруга Лика, когда я на перемене рассказала ей о том, как со мной поступили. До соревнований оставалось шесть дней, и Лика хотела узнать, когда езды, чтобы поддержать меня.

– Лик, это не вариант, – покачала головой я. – Я на Васильке год езжу и только стало получаться, а тут новая лошадь, да и все хорошие уже разобраны. Ехать ради того, чтобы ехать, не стоит – финал все-таки.

– Да, попадалово, – вздохнула подруга. – Вот чего она к твоей лошади прицепилась?

– Потому что ее собственная хромает. Ездит же через пень-колоду, – мрачно отозвалась я. – Неделю не занимается, потом сразу по два часа гоняет… а берейтора нанимать не хочет.

– Кого?

– Ну того, кто каждый день лошадь работать будет.

– Работать? Это как?

– Выезжать в смысле. Лошадь же не сама по себе всадника везет. Это, вообще-то, кропотливый труд, – я повторила слова, которые говорила мой тренер.

Лика покивала, но я была уверена, что она сразу же забудет обо всем, что я сказала, – так всегда случалось. Подруга хотела быть блогером, и ничего другое, кроме видеороликов, ее не интересовало.

– Ну вот Ритка так не думает, – продолжила я. – Считает, что она звезда и сама все может. Результат налицо. Уже пятую лошадь меняет. Они у нее все встают.

– Куда встают?

– В очередь за хлебом! – фыркнула я и потом объяснила. – Понимаешь, лошадь должна бежать свободно, если этого не происходит, и лошадь не хочет двигаться, это означает, что она встала. Очень сложно потом вывести ее из этого состояния. Василек такой же был, когда мы начинали.

Я вспомнила апатичного коня, к которому меня подвели год назад со словами «Ну, может, получится…» Он семенил и зажимал спину так, что сидеть было едва возможно. Мне понадобилось очень много времени, чтобы расслабить его. Хорошо, что у нас в клубе проводились семинары с главным тренером городской сборной и мне удалось на них попасть. Сейчас, благодаря почти ежедневным занятиям, у Василька горели глаза, и он бежал очень легко, точно плыл по песку. Вспомнив это, я помрачнела:

– А теперь она и Василька угробит…

– Да уж… попадалово, – вздохнула подруга и сразу же оживилась. – Слушай, у меня идея! Пусть ее Василек подставит!

– Что? – не поняла я. – Как ты себе это представляешь?

– Ну ты же сама говоришь, он тебя беспрекословно слушает! Вот и подговори его!

Я только вздохнула в ответ. Лика была моей лучшей подругой, но при этом ее вера в чудеса меня просто бесила. Сейчас, судя по ее словам, она явно начиталась книг про приключения черного красавца – вороного коня, которому в девятнадцатом веке волею судеб пришлось испытать на себе все тяготы лошадиной жизни. Или просто насмотрелась американских фильмов про лошадей и подростков. На меня эти фильмы нагоняли тоску.

Лошади, конечно, умные животные, но вряд ли у меня получится объяснить Васильку, что надо сбросить Риту, причем сделать это именно перед судьями. Да и какая участь ждет потом коня? В лучшем случае его начнут наказывать, в худшем… О худшем думать не хотелось, хотя я прекрасно знала, сколько лошадей каждый год попадает на бойню и как многие «группы поддержки» зарабатывают деньги, якобы вызволяя оттуда «несчастных животных, которых предали». Правда, цены в этих группах были завышены в два, а то и в три раза.

– Нет, Лик, – я помотала головой. – Это так не работает. Василек выполняет все, потому что я сижу на нем и управляю. К тому же он знает схему, поэтому Ритка в любом случае на нем проедет.

– Да? Ну ладно, – подруга отмахнулась, не желая выслушивать мои лекции о верховой езде. – Но было бы круто, если бы она обломалась. Может ей подпругу подрезать?

– Лика! – возмутилась я. – Это неспортивно! И вообще, ты знаешь, что такое подпруга?

– Что-то, связанное с седлом? – беспечно откликнулась она и добавила. – Жаль, что нельзя. Вот классно было бы, если бы Ритка посреди выступления грохнулась!

С этим я была полностью согласна, но сказать ничего не успела. Наш разговор прервал звонок, и нам пришлось идти в класс. Уроки литературы я не любила: там были сочинения, которые надо было писать строго по образцу и заученными фразами. Мое мнение о произведении никого не интересовало.