Жмурки (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 30

Широко известный факт: от чистоты портится характер. Вот тётка, например: как начнёт убираться в её комнате, так сущая мегера становится. Всех интересных жуков повыкидывает, червяков соберёт — и на улицу… И очень даже зря: в скором времени, Маша собиралась их скрестить и вывести специального жукочервя, который может и летать, и под землёй ползать. Очень полезное животное могло получиться — если б не тётка.

Дальше она шла более осторожно. Но не боялась: если поймают — скажет, что заблудилась. Всегда работает.

Незапертыми оказалось ещё несколько дверей: за одной пряталась такая пылесосная машина с круглыми щетками и сиденьем, как у мини-трактора — Машу охватило просто нестерпимое желание влезть на неё, завести и поехать…

За другой был заставленный сетками и спинками от кроватей склад, за ещё одной — спальня для взрослых.

Кровати там стояли в два этажа, на некоторых из них спали небритые дяденьки.

Пахло, почти как наверху: мочой, носками и слезами.

Дальше был ещё один склад — кучи полотенец, белья, детских тапочек… Там орудовали трое дядек в серых халатах.

Они тоже не обратили на Машу никакого внимания — посмотрели, как на пустое место.

Она пошла дальше.

Серо, пусто… Есть хочется.

Маша посмотрела на одно из окон, потом подумала, и влезла на подоконник.

Окно выходило в мрачный запущенный сад. Земля была засыпана жухлыми листьями, ветки деревьев темнели на фоне серого, как стены коридора, неба.

На всякий случай Маша решила попробовать раму: открывается. Но дальше была решетка, толстая и прочная.

Впрочем… — Маша окинула решетку критическим взором. — Если будет нужно, я смогу протиснуться. Главное, чтобы прошла голова…

Сначала Мишка, — напомнила она себе, хотя больше всего на свете хотела пролезть в окно, выпрыгнуть в сад и бежать из этого странного интерната без оглядки.

Ещё в одной комнате, на двухэтажных кроватях, сидели и спали женщины.

Пахло здесь не так плохо, как у мужчин, но тоже не айс — Маша не знала, что значит это слово, но неоднократно слышала, как его употребляла тётка, и решила, что ей тоже можно.

Тётеньки ничего не делали — просто пялились перед собой. И Маша уже собиралась закрыть дверь, когда одна из тётенек — довольно пожилая, в серой мятой хламиде — повернула голову и посмотрела прямо на неё…

Сердце стукнуло одновременно глухо и громко, в ушах зазвенело.

Глаза у тётки были громадные, чёрные и абсолютно разумные.

Она ВИДЕЛА Машу.

И более того: женщина понимала, что ей здесь не место.

Усилием воли оторвав приклеившиеся к полу тапочки, Маша побежала по коридору.

Дверь в комнату она не закрыла — просто забыла об этом.

Волосы на затылке стояли дыбом. Казалось, что тётка с страшными чёрными глазами гонится за ней неслышными длинными скачками — как волчица.

Заметив ещё одну дверь, Маша рванула ручку на себя, заскочила внутрь и захлопнула её. А потом прислонилась к двери и огляделась.

Пусто.

Вырвался вздох облегчения.

На всякий случай Маша прислушалась: помещение было большое, уставленное огромными чёрными ящиками, которые поднимались башнями до самого потолка…

Маша сделала осторожный шажок от двери.

Если тётка с волчьими глазами за ней гонится — можно будет спрятаться среди этих башен.

Но за дверью была тишина.

У страха глаза велики, — сказала Маша вслух. Просто, чтобы подбодрить себя. Иногда это помогало: будто рядом с тобой друг, с которым можно весело поболтать. Только его сейчас не видно.

На всякий случай Маша решила погодить выходить в коридор. Ящики могли послужить неплохим укрытием, они были такого размера, что в одном из них можно было спокойно спрятаться.

Надо только отыскать такой, на котором не стоят другие ящики — на вид они были довольно тяжелыми.

И такой ящик отыскался.

Вдоль дальней стены располагалась целая череда ящиков, поставленных в ряд — или, в «один этаж», как определила для себя Маша.

Надо открыть, посмотреть, что там внутри…

К счастью, крышка держалась на таких защелках, стоило потянуть, и они отскочили.

Крышка приподнялась легко.

С замиранием сердца Маша заглянула внутрь.

Там может быть что угодно, — на всякий случай подготовила она себя. Психологический настрой — это самое главное, так говорили на уроках ОБЖ.

Сокровища — это, конечно же, на первом месте. — Золото там, драгоценности из цветных стёклышек, камушки…

Потом — интересные инструменты. Например, ножики с восемнадцатью лезвиями.

У Пашки Последова в детдоме был такой, и являлся предметом зависти для всех остальных… Там были даже пилочка для ногтей, маленькие ножнички и непонятная штуковина с крошечной чашечкой на конце. Пашка авторитетно заявил, что это для выковыривания серы из ушей, но Маша ему не слишком верила.

Потом — красные сапожки. Маша всегда о таких мечтала, и в глубине души знала: где-то они есть, и ждут именно её, Машу. Главное, это место хорошенько поискать.

Но заглянув в ящик, вообще не поняла, что видит: в глазах пестрело от ярких полиэтиленовых упаковок с непонятными надписями.

Приглядевшись, Маша сообразила, что это просто-напросто печенье. А потом обрадовалась.

Печенье!

Взяв одну из верхних упаковок, она надорвала её зубами, достала круглый хлебец с белой прослойкой внутри и откусила.

В ящик посыпались крошки.

После суток на голодном пайке, печенье показалось Маше самым вкусным, что она пробовала в жизни. Кроме котлет и киселя тёти Глаши, конечно.

Съев несколько галет из сухого солдатского рациона — ибо наткнулась Маша на армейский сухпаёк — девочка тут же захотела пить.

Здраво рассудив, что раз в одном ящике обнаружилась еда, в другом запросто могут быть напитки, она принялась открывать их один за другим.

К сожалению, никаких напитков не обнаружилось. Только ещё упаковки с галетами и чем-то твёрдым, в блестящих, словно из фольги, пакетах.

Пить хотелось всё больше.

Скрепя сердце, Маша решила покинуть гостеприимную комнату и отправится на поиски водопровода.

Ведь были же стиральные машины, — рассудила она. — А им нужна вода, без воды они стирать не будут…

Но выглянув в коридор, она увидела в дальнем его конце толпу взрослых.

Дядьки в серых халатах, тётеньки из комнаты с детскими комбинезонами…

А впереди всех — он. Очкастый.

Маша его сразу узнала, он единственный был в костюме, и очки поблёскивали в тусклом свете лампочек, как глаза у стрекозы.

Всё это она ухватила одним взглядом, быстрым, как молния, потому что, при виде толпы, инстинкт заставил её тут же спрятаться назад и как можно аккуратнее прикрыть дверь.

А потом она побежала вглубь комнаты с ящиками.

Увидели или не увидели?.. — билось в голове.

Почему-то она даже не сомневалась: ищут именно её, Машу. Тётка с чёрными глазами наябедничала, и вот теперь Очкастый будет шарить везде, пока её не найдёт.

Честно говоря, Маша успела о нём забыть.

Ведь после того, как он заманил её в машину, больше они не виделись.

Маша даже решила, что Очкастый — что-то вроде злого клоуна, который заманивает детей в цирковой шатёр, в котором поджидают… поджидают… другие злые клоуны. Потому что, в общем и целом, цирк Маше нравился.