Спецкоманда на завтра (СИ) - Артемьев Юрий - Страница 62

* * *

— Я думала, что ты меня обнимешь… Поцелуешь…

— То есть, если я не сделаю никаких шагов в этом направлении, то ничего и не случится? Вот здо́рово!

— Я тебе не нравлюсь?

— Ну, почему же… Нравишься.

— Ты меня не хочешь?

— Мы же с тобой уже говорили на эту тему. Или ты хочешь добавить ещё что-то?

* * *

Я видел, что слегка обижаю её словами… А может даже и не слегка. Глаза её заблестели… Кажется сейчас опять начнутся слёзы, сопли и слюни… Но, нет… Просто развернулась и вышла с кухни… Ну, вот и хорошо… Трудно с ней… От любого тёплого слова плывёт и тает, как пломбир в жару…

А вот от мороженого я бы сейчас не отказался… Надо будет сбегать после обеда по-быстрому. Надёюсь, что поход за мороженым не окончится очередным побоищем?

Но, похоже, что поход за пломбиром немного откладывается. На кухню вернулась Алёна… Из одежды на ней остались только тапочки…

* * *

— А я смотрю, ты не сдаёшься…

— Я упрямая.

— Это и хорошо и плохо одновременно.

— Знаю.

— Ну и как тебе? Как ощущение от соединения тела и окружающей среды?

— Ничего так… Даже приятно. Не так жарко. Ветерок обдувает.

— Зимой на морозе было бы не так приятно… Хотя… Если распарившись в бане, выбежать на мороз, поваляться в сугробе или нырнуть в прорубь, то ощущения тоже обалденные.

— Ты такое делал?

— Не знаю… Наверное, ещё нет… Но не отказался бы поэкспериментировать. Чай будешь пить? Я тут сгущёнку открыл.

— Буду.

— Только подстели чего-нибудь на табуретку… Девочкам не стоит садиться голым задом где попало.

Алёна постелила полотенце и села рядом со мной.

— Тебе вообще всё равно? — спросила она меня.

— Что именно?

— Ну, то что я рядом с тобой голая сижу, например?

— Нет. Мне не всё равно… Но я умею держать себя в руках.

— Научишь меня?

— Чему?

— Держать себя в руках…

— Нет. Этому нельзя научить. Человек сам должен для себя определить и решить, в какой ситуации и когда чего ему делать…

— Поясни! — сказала она, густо наливая сгущёнки из банки на отрезанный ломоть белого хлеба.

— Не лей так много! Заляпаешься вся…

— Может, я специально хочу заляпаться сгущёнкой, чтобы ты потом меня облизывал.

— Везде?

— Что везде?

— Везде тебя облизывать надо?

— Везде… — покраснев, ответила она.

— Тогда тебе стоит позаботиться о своей интимной причёске…

— Что?

— Вот представь, что тебе надо целоваться с бородатым мужчиной…

— Фуу…

— И не просто с мужчиной, у которого небольшие усики и аккуратно подстриженная бородка, а большая мохнатая борода, даже рта, через которую не видно.

— И что мне делать?

— Следить за своей «стрижкой». Периодически подбривая лишнее и подстригая нужное.

— Но у меня… — она оглядела себя. — Пока ещё нет… Большой мохнатой бороды…

— Но ты уже на пути к ней…

— Я не смогу сама…

— Я тебе покажу как… Попробуешь, а вдруг получится…

— Может, сам меня там подстрижёшь?

— Может быть…

— Но не сегодня?

— А куда нам торопиться? Слона надо есть мелкими кусочками. Так он гораздо вкуснее. Ну, вот… На себя накапала…

Я протянул руку и подцепил пальцем бело-матовую каплю сгущёнки, упавшую ей на грудь… Грудь была совсем небольшая, ещё не сформировавшаяся как следует… Но когда я прикоснулся к ней, всё тело Алёны вздрогнула. И совсем не от испуга…

— Вот видишь… Ты не контролируешь себя…

— Но мне это… Приятно… И странно…

— Я знаю… Но давай сегодня на этом и остановимся.

— Почему?

— Я уже тебе сказал…

— Я не слон, чтобы есть меня по кусочкам… А вот ты слонёнок. Потому что хобот у тебя уже есть…

— Ну а что ты хотела? Это здоровая реакция здорового организма на визуальный раздражитель…

— Это я по твоему — визуальный раздражитель?

— Нет. Твоё голое тело. Его видят мои глаза, я чувствую его, когда касаюсь рукой. И ещё есть неуловимый запах женщины…

— От меня что, воняет чем-то?

— Ну, что ты… Нет, конечно… Сильный неприятный запах от женщины — это признак нехороших болезней… А от здорового тела исходят приятные запахи… Очень тонкие. Их почти не чувствуешь. Феромоны или что там ещё, я точно не знаю. В этом пусть разбираются химики и медики… Но эти феромоны делают одного человека притягательным для нас, а от другого отталкивают. Иди сюда!

Я посадил её к себе на колени и вдохнул запах её волос… Пахло чистотой и цветочным мылом.

— Мне твой запах не противен.

— Мне твой тоже… — сказала Алёна, закатывая глаза.

Она снова таяла от моих прикосновений. А я снова вспомнил про мороженое. Надо будет всё-таки сходить за пломбиром. После обеда.

— А теперь постарайся не расслабляться так сильно… Тыже просто таешь, как эскимо на палочке…

«Да… Нашёл сравнение…»

— Кстати… Мороженое хочешь?

— Хочу! — мечтательно закатив глаза, произнесла Алёнка. — Я всё хочу!

— Давай я схожу. А ты пока тут посуду помоешь и порядок наведёшь.

— Я тебя интересую только, как домохозяйка?

— Ну, вот видишь, уже намечается первый «семейный» скандал. Женщина хочет любви и ласки, а мужчина борща и водки.

— Ты прямо так пойдёшь за мороженым? — показала она мне пальцем на мои вздыбившиеся штаны в районе паха.

— Нет. Я пойду переоденусь.

— Я с тобой!

— Хочешь вместе со мной пойти за мороженым?

— Нет. Я буду смотреть, как ты переодеваешься. А если хочешь, могу и помочь…

— Не надо. Мне поменяли гипс на руке. Теперь я и сам могу это делать без посторонней помощи. А если хочешь пойти со мною, то тебе надо тоже что-нибудь на себя накинуть.

— Мне и так хорошо… Но я с тобой не пойду, пожалуй… Посуду лучше помыть сразу. Мухи уже разнюхали, что у нас тут есть грязные тарелки…

* * *

За мороженым я всё-таки отправился не один. Пока я со своей «клешней» управился с переодеванием, моя голая «сестричка» уже управилась с тарелками и убрала всё лишнее в холодильник.

Ей и одевать-то было почти нечего. Маечка с тонкими лямочками… Юбочка почти до колена… Босоножки — они так и называются «босоножками», потому что под них не надо надевать носочки… Но для остроты ощущений я посоветовал Алёне под юбку ничего не надевать… И она меня послушала…

— Ну и как ощущения?

— Ощущения забавные… Ветерок поддувает… А ещё…

— А ещё ты знаешь, что у тебя под юбкой ничего нет, а люди кругом об этом не догадываются…

— Да…Сперва мне было страшно, а потом я просто расслабилась… И стало гораздо легче.

— Ты почувствовала себя более свободной?

— Да.

— Нравится тебе это ощущение?

— Не знаю… Странно всё. Но, кажется, что скорее нравится…

— Я не призываю тебя ходить всё время без белья. Это немного негигиенично… Но иногда женщины носят очень открытые вещи… И при этом искренне наслаждаются тем, что на них все обращают внимание…

* * *

Далеко идти не пришлось. На перекрёстке Чкалова и Ульяновской стояла тележка с мороженым. Мы взяли по одному пломбиру в вафельном стаканчике с розочкой наверху, а брикет за сорок восемь копеек решили съесть дома вечером… Мы шли, облизывая своё мороженое, а заодно и свои пальцы, которые уже были липкими и сладкими. Наши пломбирчики до дома не дотянули. Мы их безжалостно уничтожили… А брикет мы убрали в морозилку…

* * *

Где-то без четверти шесть зазвонил телефон.

— Вы дома? — прозвучал на том конце голос Васина.

— Да. Ждём обещанного преподавателя.

— Они скоро будут. А у меня есть для тебя небольшой совет. С этим человеком не старайся умничать… Больше слушай и меньше говори. От сегодняшнего урока очень многое зависит…