Сопряжение. Чернильный маг 5 (СИ) - Поляков Эдуард Павлович - Страница 57

С этими словами цепи вспыхнули, принося Кате нестерпимую боль.

— Твои способности завязанные на Веру⁉ — с возгласом озарения воскликнул Фобос.

Воскликнул и тут же поморщился. Сломанная в пылу битвы рука, оказалось сломанной в трёх местах. Регенерация одарённого, конечно, делала своё дело, но на исцеление такого увечья уйдут часы. И Фобос был уверен, что у терзаемой инквизитором Кати нет этого времени.

Впрочем, Эскариот проигнорировал Фобоса. Сейчас всё его внимание и естество были сосредоточены на морферике. И вивисектор решил этим воспользоваться.

Усилием воли он приглушил боль. Это нельзя было называется способностью, об этом не упоминалось ни строчки в интерфейсе и описании магем парня, но препарируя монстров парень научился контролировать боль.

— Святой Христофор, — произнес парень решительный шагнув вперёд.

— Что? — не понял Алекс Андерсон.

Полностью растворившись в процессе он и не услышал бы даже слова, но слово «Святой» Инквизитор проигнорировать не смог.

— Святой Христофор, — поняв что переключил на себя внимание, уже увереннее продолжил парень. — В своей ненависти ты назвал меня песьеглавцем. А знаешь кто ещё носил такое прозвище?

— Что мне гадать? — усмехнулся инквизитор. — язычники, еретики, песьеглавцы — всё едино!!!

Удовлетворением для себя Фобос отметил, что сковывающие Катю цепи вновь потухли, дав трёххвостой избавление от боли.

— Я тоже христианин, — разорвав рубашку, Фобос продемонстрировал православный крест на бечёвке. — Как и святой Христофор. Напомню, он жил во втором веке и тоже имел собачью голову.

— Ты — христианин? — во весь голос рассмеялся Инквизитор.

— Православный, — сквозь зубы процедил Фобос.

Остатки крови морфейки всё ещё бурлили в жилах вивисектора, подкинув необычный бонус — вместе с «глазами хищника» Фобос, как истинный вивисектор, умудрился «зацепить» ещё и разогнанную регенерацию.

Парень буквально чувствовал, как сухожилия стягивают сломанные кости. Как разломанные несколько минут назад кости начинаю срастаться, даря Фобосу нестерпимую боль.

— Ты хотел сказать ортодокс⁉ — поднял бровь Александр Андерсон. — Что ж, тогда ты даже хуже язычника!

С этими словами он взмахнул пиломечем с такой силой, что зубья вновь раскалились до малинового цвета. Сейчас, Эскариот, растворился в интересе к Фобосу и почти забыл про беззащитную морферику.

Семёна это устраивало.

— Разве⁉ — парень поднял бровь демонстрируя удивление. — Или всё же святая церковь прогнила настолько, что пошла на Союз с Паучихой? Каином? Князем ада Мефистофелем? Ради власти святая Римская церковь готова пойти даже на союз с Адом?

Замечание молодого, ещё вчера безусого, парня поразило инквизитора в самое сердце. С лязгом завыл меч инквизитора, и, Эскариот, словно пушечное ядро полетел во врага. Как проделывал до этого сотни раз, Александр Андрсон намеревался разрубить еретика от плеча до самого паха.

Фобос попытался уклониться. Парень поднырнул под размашистый удар меча. Однако Алекс Андерсон всё-таки смог боднуть парня плечом, от чего его смело, точно копну сена.

Разметая пыль, Фобос несколько отскочил от земли и врезался в комель необъятного дуба. Однако, привалившись спиной к коре, парень продолжал улыбаться.

Алекс Андерсон торжествовал. Да, он ожидал сопротивления, но думал что всё будет проще. Его знаменитый доспех с вложенными артефактами был практически уничтожен, и три десятка печатей Лазаря — ультимативных артефактов воскрешения, создавать готовые способен лишь папа Бенедикт. Но Пиррова Победа — это тоже Победа!

Слегка прихрамывая на правую ногу, Инквизитор подошёл к поверженному врагу, и, направив в его лицо меч, произнёс:

— Последнее слово, — сквозь зубы процедил он, почти касаясь лица Фобоса.

Но изломанный Фобос лишь мерзко хихикал. В его глазах не было ни страха, ни трепета. Только сумасшедшее озорство вивисектора.

— Силы инквизитора завязаны на вере! Ты впятеро сильнее меня и в трое нас обоих, — скалясь окровавленным ртом, Фобос кивнул на всё ещё прикованную морферику. — Но какой в этом смысл, если твоя вера, Эскариот, это колосс на глиняных ногах?

— Заткнись! — проревел Александр Андерсон, ударив парня по рёбрам.

Но тем самым лишь выдавил из Фобоса новую порцию смеха.

— Сначала ты предлагаешь произнести последнее слово, а спустя секунду — требуешь заткнуться!

Зияя прорехами в зубах, улыбался парень.

Эскариот занёс меч, намереваясь наконец поставить точку, но парень выставил вперёд уцелевшую руку.

— Погоди! Это ещё не всё.

Фобос вновь достал подаренный Магнусом нож. Тот самый, которым и ещё несколько минут назад вивисектор пластал инквизитора. А затем, кряхтя и прижимая сломанную руку к таким же переломанным рёбрам, парень попытался подняться на ноги.

Сначала это вызвало у Алекса Андерсона интерес, а когда Фобос всё же поднялся, парень вытянул маленький выкидной нож — ещё и уважение. Что с знаменитым Инквизитором происходило не часто.

— Ты всё ещё собираешься драться? — без намёка на иронию, восхитился Эскариот.

— Даже больше, — сжимая нож в дрожащей руке, улыбнулся Фобос. — Я собираюсь победить!

С этими словами мальчишка крутанул нож, на котором всё ещё была кровь Инквизитора, а затем, не жалея себя, вогнал его в собственную ногу.

Поначалу Алекс Андерсон решил что мальчишка спятил. Но когда в его руках вновь блеснуло кольцо с шипом из тернового венца, уже было поздно.

— Аутодафе! — процедил парень, активировав похищенную у инквизитора способность.

Всеобъемлющая, раскалывающая череп боль захлестнула инквизитора. Каждая частичка его тела молила о прекращении боли, или хотя бы о смерти. Рухнув на колени, Алекс Андерсон схватился за волосы, и начал драть их, будто это хоть как-то могло ослабить боль.

— Что ты сделал? — взревел Александр Андерсон.

А в это время его пальцы, пытаясь унять боль, рвали уже кожу на черепе.

— Шип из тернового Венца, — чувствуя себя не лучше Инквизитора, продолжал улыбаться Фобос. — Я уже пробовал активировать твой артефакт. Но без твоей крови он не работал.

— Не ври мне! — вкладывая в эти слова остатки былой уверенности, проорал Инквизитор. — Это не…

Теперь из его глаз потекли кровавые слёзы.

— Я ведь вивисектор, забыл? — парень указал на торчащий в бедре нож.

— Это артефакт Святой римской церкви! А я её священный Паладин! Шип из тернового Венца не может мне навредить!

— Разве? Почему же тогда так дрожит твой голос?

Будто издеваясь спросил Фобос.

Александр сам попытался было подняться и вновь схватить свой меч, но новая волна первородной боли вновь бросила его на колени.

— Я сразу понял, как действует шип из тернового Венца, — демонстрируя надетое на средний палец кольцо, произнёс парень. — Ментальные терзания язычников. Верно?

Александр Андрсон не ответил, да Семён этого и не ждал.

Он продолжил:

— Поэтому кольцо никак на меня не воздействовало, ведь я тоже христианин, — парень бросил взгляд через плечо инквизитора. — А вот Катя… Именно это и подсказало, как победить того, кто свято верит в непогрешимость собственных поступков! Именно поэтому я и завёл разговор о порочном союзе Ватикана с Каином, Лейнигейн и Мефисто.

— Ты ошибаешься! — прорываясь сквозь пелену боли, закричал Эскариот. — Папа Бенедикт…

—…Всего лишь человек, — закончил за него Фобос. — Поэтому он и поддался посулам самого князя ада. Всё что мне осталось сделать, это открыть тебе глаза.

Фобос хотел было продолжить мысль, но сильный порыв ветра отвлёк его внимание. А вслед за ласковым дуновением, зазвучали и новые голоса.

— Обратить главное оружие инквизитора против него самого⁉ — весенним ручейком прозвенел смутно знакомый женский голос. — А ты хорош…

Фобос хотел было повернуться, посмотреть, на новые лица, которые неведомым образом тоже попали в экстрамерное измерение Магнуса. Но тем самым вызвал новую вспышку боли в руке, ноге и рёбрах.