Звездная ночь, звездное море - Хуа Тун - Страница 8

– На что уставился? Никогда не видел голодного человека? – рявкнула я.

Уголки его рта слегка дернулись. Это что, попытка улыбнуться?

– Иди мой посуду, раз мне пришлось самой готовить ужин! – не сводя с него глаз, велела я.

После этих слов очень хотелось встать и уйти с высоко поднятой головой. Но как только я выбралась из-за стола, поняла, что сама не дойду. Будто съела не рыбу с овощами, а весь шведский стол смела. Мне едва удавалось стоять на ногах, поэтому ничего не оставалось, кроме как признать свое поражение и сесть обратно. Не сдаваясь, я схватила пальмовую ветку и с важным видом принялась обмахиваться.

– На улице хорошо, прохладно. Посижу тут, отдохну немного.

Его ответ не заставил себя долго ждать.

– Посиди.

Прежде чем я успела что-либо сказать, он собрал посуду и понес ее на кухню. Мне лишь оставалось смотреть ему вслед.

Надолго меня не хватило, поэтому вскоре я тоже встала и, еле передвигая ноги, поплелась на кухню посмотреть, как обстоят дела с посудой.

Средство для мытья посуды «найденыш» не использовал – остатки жира он смывал кипятком! Как только руки себе не обжег? Я подошла и сначала убавила горячую воду, затем открыла кран с холодной, взяла моющее средство и пару раз капнула им на губку.

– В следующий раз, если не можешь что-то найти, спроси у меня.

Он взял моющее средство и пробежал глазами инструкцию.

– Хорошо.

Сказано это было абсолютно невозмутимым голосом.

– Как закончишь мыть посуду, возьми тряпку и протри стол, печку, шкафчик, пол, окна и…

Со стороны я была похожа на злого начальника, который раздает приказы направо и налево. Однако мужчина и бровью не повел и просто повторил:

– Хорошо.

Мы работали бок о бок: я говорила, что делать, он выполнял. Результаты совместных трудов превзошли мои ожидания: Цзюйлань не только начисто вытер стол, шкафчики, отдраил печку до блеска, но и вымыл все вокруг. С этим небольшим испытанием, которое я втайне задумала для него, он справился на отлично.

Осматривая кухню, где теперь царила абсолютная чистота, я поняла, что не помешает получше узнать этого человека. Пусть он излишне привередлив и за словом в карман не лезет, но не бездельник. Работает усердно, не халтурит. Вопрос: как тогда умудрился потерять обувь?

Похоже, закончив убирать кухню, он решил помыть еще и ванную. Я в это время сидела в пустой гостиной, погрузившись в свои мысли. Где-то на фоне было слышно, как включается и выключается вода.

Дедушка умер от рака желудка. Он никому не говорил, что ему плохо, и поэтому болезнь удалось обнаружить только на последней стадии, когда было уже слишком поздно. В то время я работала в отделе финансов одной иностранной компании в Пекине. Узнав о диагнозе, я в тот же день уволилась, собрала чемодан и приехала к нему на остров.

Моего решения дедушка не осуждал, а я не спорила с его нежеланием пойти на операцию. Вместо того чтобы быть изрезанным вдоль и поперек, а после лежать истыканным трубками, он предпочел насладиться последними днями своей жизни как нормальный человек, в родном доме.

Мы специально не заводили разговоров о его болезни и просто жили: сажали цветы, ухаживали за садом, играли в шахматы, пили чай. В хорошую погоду ходили торговать на причал, рыбачили на лодке в море… Словом, жили так, будто не было этой семилетней разлуки, словно я никогда не покидала острова. Разница была только в том, что раньше дедушка заботился обо мне, а теперь – я о нем.

Прошло полгода после моего увольнения. Отец очень переживал по этому поводу, считал, что я совсем не думаю о своем будущем. Только вот забыл, что, если он как родитель не захотел взять ответственность за меня, это пришлось сделать мне самой, потому что только я всегда беспокоилась о своей жизни и работала не покладая рук.

Еще до болезни дедушки, а точнее во время учебы в университете, меня уже посещала идея вернуться на остров насовсем. Я знала, что потребуются деньги – на одежду, еду, жилье и транспорт, но к тому моменту львиная доля дедушкиной пенсии уже кончилась. Обременять его еще больше я не хотела. Поэтому, чтобы вернуться домой не с пустыми руками, мне пришлось много работать и откладывать деньги. Моей целью было вернуться на остров, арендовать старый домик у моря и переделать его в кафе. Так удастся и заботиться о дедушке, и снова жить у моря, наслаждаясь жизнью. Однако этим планам не суждено было сбыться.

Если бы я знала, что дедушка так скоро покинет меня, если бы сказала ему, что совсем не скучаю по городу, то, возможно… Увы, мы не можем заглядывать в будущее.

Я сидела, погрузившись в воспоминания и коря себя за ошибки прошлого, как вдруг услышала голос Цзюйланя.

– Ванную комнату и душевую кабину помыл. Что еще сделать?

Он шел ко мне из ванной. Шел тихо-тихо, едва касаясь пола. Казалось, что он даже не идет, а парит. Несмотря на простую белую рубашку и черные брюки, передо мной словно был благородный мужчина, про которого в книгах о Древнем Китае писали: «Изысканные манеры, благородный нрав». Я засмотрелась на него, прежде чем смогла взять себя в руки и ответить.

– Больше ничего не нужно. Давай покажу тебе дом и твою комнату.

Дедушка рассказывал, что дом этот построил еще его дед, когда был молод. Однажды тот отважился выйти в море и наловил жемчуга. Затем продал его и на вырученные деньги построил дом.

Поскольку на острове царила бедность и работы совсем не было, три дедушкины сестры вышли замуж и уехали. Сам он тоже отправился в город на заработки, и в доме никого не осталось. Со временем тот обветшал, крыша покрылась мхом. Лишь уйдя на пенсию, дедушка решил вернуться на остров, отремонтировать жилище и осесть в родных местах.

В отличие от традиционных построек в больших городах, дом на острове был сделан из камня и подручных материалов, что нашлись здесь же. Из темно-серого бутового камня дедушка построил стены, серо-голубой черепицей выстлал крышу. Так и получилось крепкое каменное жилище, которому не страшны ни тайфуны, ни проливной дождь, ни нашествие насекомых.

По форме дом напоминал перевернутую семерку в два этажа высотой. На первом располагается пара просторных и светлых комнат: гостиная, которая занимает большую часть здания, и рабочий кабинет. Поскольку дедушка страдал от ревматизма и подниматься по ступенькам ему было тяжело, то прямо за кабинетом он сделал небольшую спальню.

Лестница на второй этаж находится в углу, на стыке гостиной и кабинета. Поднявшись на второй этаж, сразу упираешься в другую пару комнат. Справа от них – еще две. Все это спальни с отдельными ванными. Те, что ближе к лестнице, поменьше. В каждой умещается двуспальная кровать и простая мебель. Спальни на втором этаже считаются гостевыми. Когда папа с семьей ненадолго приезжает сюда, они останавливаются там. Кстати, именно благодаря Шэнь Янхуэю дом оборудовали «благами цивилизации».

Когда брату было шесть лет, они с отцом и мачехой приехали в гости. Мелкий постоянно ныл, что ему здесь не нравится, громко плакал и просился домой. Чтобы не расстраивать своего единственного внука, дедушка нанял людей сделать ремонт. Так в старом доме появились новые душевые кабины и унитазы. Однако отец с семьей редко приезжал сюда. За последние два-три года всего несколько раз, да и то на пару дней.

Спальни справа от лестницы довольно просторные и отделены друг от друга перегородкой. В них с лихвой умещается кровать, книжный шкаф, письменный стол, плетеный диван, стулья и даже еще остается свободное место.

Кухня – это отдельная каменная постройка с черепичной крышей слева от гостиной. А по дороге из кухни в кабинет на первом этаже поместилась маленькая цветочная клумба, в центре которой росло столетнее мандариновое дерево. Сколько точно ему лет, не знал даже дедушка, но, по словам его отца, когда тот был еще маленьким, то срывал мандарины, выжимал из них сок и ел макрель, макая ее в этот сок.