Звездная ночь, звездное море - Хуа Тун - Страница 32

Слова Ишэна подтвердили мою догадку, и я согласно хмыкнула.

– А как ножом владеет! Сама видела. Такому нельзя научиться за несколько уроков. Если не веришь, отведу тебя к профессиональным поварам, и они подтвердят.

– Не надо. Верю. К тому же Цзюйлань умеет играть на гуцине. Конечно, такое умение не редкость. Например, я сам могу играть на эрху. Но изготовить инструмент мне не под силу. Ему же удалось сделать это из случайного куска дерева. Послушав его исполнение, могу тебя заверить: гуцинь сделан как следует, тон идеальный. И твой новый знакомый хорошо играет. Можно даже сказать, что перед нами настоящий мастер, и неважно, создает он инструмент или играет на нем. Сяо-Ло, подумай, насколько это нормально?

Я не невежда или небожитель, отринувший людской мир, для меня все это тоже весьма необычно. Посмотрев на Цзюйланя, я подумала, что есть еще много вещей, которых мой друг-доктор не знает и потому даже не осознает, насколько все на самом деле странно.

Доев, мой помощник отставил тарелку и посмотрел на меня. Интуиция подсказывала, что он точно знает, о чем мы говорим по телефону.

– Сяо-Ло, алло… – позвал Ишэн.

– Понимаю, что ты хочешь сказать. После ограбления его спокойствие помогло больше, чем студенты-медики. С ним не надо беспокоиться, что придется занимать деньги… Цзян Ишэн, позволь открыть тебе секрет. В детстве ты играл на эрху. И каждый раз, когда ты выходил на сцену, будто павлин, я могла лишь сидеть и аплодировать тебе, хотя на самом деле мне было очень грустно. Убрать тебя из своей жизни я не могу, а вот найти человека, который не только играет на гуцине, но и способен сделать его… – Я гордо рассмеялась. Разве это не полная победа? – Увидев Цзюйланя в деле, ты осмеливаешься хвастать своим сломанным эрху?

Ишэн долго молчал, а потом вдруг тихо рассмеялся.

– Шэнь Ло, ты и в самом деле ненормальная! Но знаешь, что я люблю тебя?

– Такие глубокие чувства выставляют меня в плохом свете!

В детстве Ишэн умел играть на музыкальном инструменте и в шахматы, имел успехи в каллиграфии и рисовании, а я служила ему фоном. Однажды мой день рождения превратился в демонстрацию его талантов.

– Ты действительно все обдумала?

– Найти всемогущего и всепобеждающего парня – мечта каждой девушки. Ничего не могу с собой поделать.

– Цзюйлань рядом? Мне кажется, ты снова боишься, что кое-кто сбежит из дома, поэтому продолжаешь показывать свою собачью преданность.

– Ишэн, тебе не нужно все время напоминать мне, насколько ты умный.

– Все-все, кладу трубку. Передай своему принцу, чтобы не сердился на меня. Человеческое сердце по своей природе предвзято. Я считаю его другом, но если придется выбирать, то выберу тебя.

Мы договорили. Цзюйлань смотрел на меня.

– Ты все понял?

– Даже не зная, о чем говорил Ишэн, я прекрасно слышал тебя.

Лицо залилось краской. Хвастаясь перед Ишэном, я надеялась добиться от него понимания и поддержки, только чересчур осмелела.

– Знаю, что ты еще не мой парень. Просто…

Кажется, Цзюйланя заинтересовало, что человек может покраснеть в одно мгновение, поэтому он потрогал мою щеку.

– Горячая!

Я чувствовала, как кровь приливает к голове: горячим было не только лицо – даже уши пылали, отчего руки Цзюйланя казались все холоднее и холоднее. И схватила его за пальцы, желая поделиться своим теплом. Мужчина смотрел на меня. В его глубоких и темных глазах будто читались сомнения и борьба.

Мне стало страшно от мысли, что он в любой момент оттолкнет меня, поэтому я невольно сжала его руки изо всех сил.

– Уверена в том, что делаешь?

– Да!

– Ты ничего не знаешь о моем прошлом.

Я покраснела еще сильнее, но отступать не собиралась.

– Зато знаю о твоих чувствах. И не говори, что столько всего для меня делаешь лишь по доброте душевной или из-за желания помогать людям.

Цзюйлань опустил глаза и промолчал. Сердце словно оборвалось. Хотя я никогда не была влюблена, все равно чувствовала внимание и заботу со стороны этого человека. Пусть и принимала это как само собой разумеющееся, а не как любовь. Только вот что, если… все не так? Возможно, не только у меня к нему чувства, но и у него ко мне?..

Постепенно мое лицо побледнело, а ладони стали такими же холодными, как у Цзюйланя.

– Если после следующего полнолуния ты не передумаешь, я… – Слова давались ему тяжело.

Зато мое сердце затрепетало.

Он взглянул на свою руку.

– Так и будешь за нее держаться?

– Ой! Это… – Я быстро отпустила его, и мое лицо снова вспыхнуло.

Цзюйлань улыбнулся и ущипнул меня за щеку. Это слегка шокировало.

– Взаимность – настоящий дар, – таков был его ответ на мой ошалевший взгляд.

Мужчина встал как ни в чем не бывало и поставил две тарелки на поднос.

– Спокойной ночи.

Я сидела в ступоре. И вдруг вспомнила, что при первой встрече точно так же ущипнула его, а сейчас получила ответ. Прикрыв лицо руками, я тут же захихикала! Подобная «месть» создает много воспоминаний и больше подобных ситуаций. Жалею, что раньше не додумалась до этого.

Самое мягкое мясо устриц спрятано за самыми твердыми раковинами, а самые красивые жемчужины прячутся на глубине.

Я ожидала, что о гостинице узнают на острове, но не думала, что и за его пределами тоже.

В тот вечер один из гостей снял два видео на телефон: на одном Цзюйлань держал ножи в обеих руках, а на другом – сидел у каменной стены дома и играл на гуцине. Гость загрузил видео на «Weibo»[46] и подписал: «Невероятный ужин». Репосты множились с невероятной скоростью, привлекая разных пользователей сети: следящих за внешностью женщин, увлекающихся старинной музыкой меломанов, гурманов и исследователей, изучающих техники разделки рыбы… Бесчисленное множество людей оставило свои комментарии под видео с «шеф-поваром». Пользователи не знали имени Цзюйланя, поэтому назвали его так, взяв слово прямо из того стихотворения, которое он прочел.

Реально круто! Выглядит настолько здорово, что не могу перестать смотреть.

Музыкант, умеющий готовить, или повар, играющий на гуцине? Все дело в таланте, а еще в красоте. Родиться таким красивым и с такой харизмой! Черт возьми, как жить другим мужчинам?

Истинный китаец! В истории на шестом году правления Тяньбао[47] Ли Бо[48] отправился со своим сыном в Чжунду[49], и там к нему подошел незнакомый младший чиновник выразить свое восхищение. Ли Бо был очень тронут и лично угостил его нарезанной рыбой, а при прощании подарил чиновнику стихотворение. О стихах этого поэта говорить излишне – поищите в «Байду»[50] и обязательно обратите внимание: Ли Бо сам умел разделать рыбу! Ах, Ли Бо, Ли Бо! Не только написал множество великих стихотворений, вошедших в историю, но и мастерски владел кухонным ножом! Настоящая гордость нации!

Еще во времена государств Вэй, Цзинь, Южной и Северной династий искусство нарезки мяса служило не только для кулинарных целей, но и как представление. Во время расцвета династии Тан поэты воспевали рыбу: Ван Вэй, Ли Бо, Ду Фу, Ван Чанлин, Бо Цзюйи[51]… Даже Ли Бо, прекрасно владеющий боевыми искусствами, время от времени лично нарезал рыбу. «Вздохнув, кинжалом он взмахнул, и алый лепесток на чистый снег упал[52]..»