Верю, судьба! - Белецкая Екатерина - Страница 18

- Сделай ямку… да, вот так, поглубже, как было написано, - она удовлетворенно кивнула, глядя, как Атис лопаткой сделал углубление в земле, и аккуратно положила туда зерно. - Все, заравнивай.

Спустя минуту оба зернышка покоились в кадках. Мокрая земля испачкала пальцы, Касси брезгливо их отряхнула и пожалела, что забыла прихватить салфетку.

- Как-то мне не по себе, - проговорила она.

- А мы их не перепутали? - не менее тревожно спросил Атис. - Мне почему-то кажется, что ты посадила моё, а я - твоё. Давай разроем?

- Да? - с сомнением переспросила Касси. Она прислушалась к своим ощущениям - и действительно, было нечто почти неосознанное, неправильное, что нужно было немедленно переделать, хотя Атис говорил явную чепуху. - Ну, давай попробуем.

Они спешно разрыли только что закопанные ямки.

Семена изменились. Пробыв в земле ничтожно короткое время, они успели покрыться белым тончайшим пушком. Ни одна, даже самая малая, соринка к ним не пристала.

И размер семян тоже увеличился.

- Быстрее! - нервно попросил Атис. - Меняемся, и закапываем!

В его голосе звучал неподдельный страх.

Касси схватила зерно, которое держал Атис, и сунула его в свою лунку. Зерно стало горячим, оно почти обжигало пальцы. Касси дождалась, пока Атис засыплет ямки, и против воли усмехнулась, чувствуя, как на нее накатывает странное чувство - восторг пополам со смятением.

- Бывают такие цветы - хищники, - произнесла она. - Пожирают насекомых, выпивают из них соки. А если эти вырастут железными, и?… - она многозначительно приподняла брови.

- И сожрут нас самих? - спросил Атис. - Почему бы и нет. Слушай, а кто из нас первый сказал, что это - цветы?

Абсорбент вспрыгнул на край кадки и осторожно понюхал, а затем потрогал лапой землю.

- В пирамидке было написано, - вспомнила Касси. - Жуть какая-то. Наверное, им в кадки нужно металл положить, но мне страшновато.

- Нет, я имею в виду, кто сказал первым, а не то, что написано, - возразил Атис. Он сходил к подсобке, выбрал пару металлических обломков и сунул в кадки. Пока в поле горел костер, Атис сделал рейд с ломом, и набил багажник железяками почти доверху, к большому неудовольствию ламы, которому потом предстояло отмывать машину.

- По-моему, я, - через минуту с удивлением призналась Касси. - Странно.

- А, по-моему, я, - ответил Атис.

Они переглянулись.

Абсорбент в это время снова потянулся лапой к земле, но, дотронувшись до нее, с мявом соскочил с кадки и опрометью бросился к выходу из оранжереи.

- Шугается кисонька, - ласково сказал Атис. - Пойдем-ка и мы, от греха.

- А если оно за ночь вырастет и пробьет крышу?

Касси встала и с опаской поглядела на кадки.

- Хотя тогда мы ничего сделать не сможем, - закончила она, - и правда, пойдем. Будь что будет.

- Может, и прорастет, а может, и нет, - протянул Атис. - Пирамидку эту явно не дураки делали. Так что, думаю, всё будет в порядке.

Ей и раньше снились яркие сны, но этот был настолько реальным, что Касси сделалось не по себе. Она и не представляла, что можно вот так видеть, слышать, ощущать - не глазами, не кожей, не слухом, а чем-то непонятным, неведомым, нематериальным.

И теперь Касси лежала в постели с закрытыми глазами, а сон, вместо того, чтобы утекать, как бывает обычно, возвращался к ней снова.

…Она летела над летней землей. Ветер бил ей в лицо, и раздувал распущенные длинные волосы… хотя нет, тут же поняла Касси, это были не совсем волосы, или, вернее, эти волосы были неправильными - они словно чуяли ветер. Это был живой полет, стремительный и свободный, как будто она стала птицей, только вместо крыльев у нее были руки. Ветер был послушен малейшему движению ее пальцев и живых волос, это было удивительно, но там, во сне, она не задумывалась, как это происходит - достаточно было пожелать, и все исполнялось.

Вверху, но совсем рядом, стояли облака - огромные белые башни, пронизанные солнцем, и Касси знала, что если подлететь под их днище, то теплый воздух подхватит ее, и поднимет вверх, легко, как пылинку в потоке.

Она видела, как на земле разбегались вдаль линии дорог, как над полями вихрились тонкие, еле заметные смерчики - это, подхваченные теплым воздухом, поднимались вверх обрывки сухой травы. Она знала множество мелочей, о каких и не подозревала в обычной жизни: что над темными пашнями всегда стоит теплый воздух, а если лететь над большим озером, то будет кидать вверх и вниз, но не страшно, а только лишь весело, как будто прыгать по кочкам; и что если ты хочешь, не тратя ни капли усилий, подняться наверх, туда, откуда земля выглядит заштопанной холстиной, и где теплый воздух начинает сменяться холодным воздухом атмосферных высот - нужно следить за орлами, они всегда знают, где можно поймать восходящий поток, и парят в них.

Этот мир был наполнен покоем и смыслом, все в нем было надежным и правильным, словно она вернулась домой после долгого путешествия. Впрочем, нет, это чувство пришло лишь сейчас, а тогда она даже не знала, что может быть по-другому. Этот полет был ее жизнью, этот теплый летний мир был ее домом, и не могло быть иначе.

Касси приподнялась на локте и потрясла головой. Сознание прояснялось с каждой минутой. Цветы. Они посадили цветы. И Атис спит в соседней комнате. Надо ему рассказать.

Атис тоже видел во сне что-то знакомое и незнакомое одновременно. Уплывающий горизонт, теплый, ласковый ветер, небо и легкие перистые облака у горизонта. Почему-то он находился высоко, очень высоко, и это было в тот момент совершенно правильно.

Сложнее всего в этом сне оказались звуки. Они почему-то находились внизу, но Атис без труда различал голоса земли, словно они, несмотря на расстояние, возникали совсем рядом с ним.

"Что со мной? - подумал он растерянно. - Почему?"

Лето. Бесконечное лето, насколько хватает взора. Зелень, лазурь, охра, синь, золото. Теплые потоки воздуха, неспешное движение, нега, лень и одновременно почему-то собранность и готовность.

И радость.

Атис с удивлением понял, что никогда до этого момента не испытывал такой вот ни с чем не сравнимой спокойной уверенной радости. Словно во сне он стал кем-то, кем ему всегда положено быть. Под руками чувствовалось что-то незнакомое и до боли знакомое одновременно, он провел ладонью по шероховатой поверхности - и вдруг его ладонь к этой поверхности намертво прилипла! Атис дернул рукой, но она и не подумала отцепляться. Рука и поверхность схватились так, что не оторвать. Атис испуганно дернулся еще раз и… проснулся.

На пороге его комнаты, кутаясь в теплый халат, стояла Касси.

- Ты чего пришла? - удивленно спросил Атис.

Она прошла в комнату и села в кресло.

- Мне сон приснился, - проговорила Касси хрипловатым со сна голосом. - Мне такого никогда не снилось. Как будто я летаю.

Атис посмотрел на нее недоверчиво, в глазах его явственно читался скепсис. Про свой сон он решил пока что промолчать.

- Сон, - повторила она. - Очень реальный, там были лето и полет. Тебе никогда такого не снилось?

- Снилось, - неохотно ответил Атис. Признаться, сейчас он думал об одном - как бы не заснуть снова. Спать было страшновато, только что отпустивший сон слегка напугал его своей реалистичностью, но в то же время завораживал и притягивал. - И что с того?

- Не знаю, - проговорила Касси. - Что-то происходит. Нужно посмотреть цветы. Ты выспался? Пойдем?

- А сколько времени? - спросил Атис. За окном стояла темнота, да и спать ему всё-таки хотелось.

Касси кинула взгляд на часы, стоявшие на прикроватном столике. Было еще совсем рано, всего семь утра. Обычно, чтобы выспаться, ей нужно было спать как минимум до двенадцати, а часто она вставала и вовсе за полдень. Особенно после такой нагрузки. Очередная странность.

- Семь, - сказала она. - Я почему-то не хочу больше спать.