Я [ненавижу] аристо (СИ) - Рентон Рик - Страница 27

В это время мой очередной рывок удачно попал локтем прямо в глаз Тапку. И отпрянув, тот всё-таки отпустил мою руку. Которой я немедленно схватил Дуба за ухо всей пятернёй…

— А-а-ай!!! — Заверещав от боли почти в унисон с невидимым для меня Клопом, Дуб попытался неловко отмахнуться. Драться этот увалень, всё-таки, толком не умел. И, подтащив его морду к себе за ухо поближе, я смог дотянуться свободным коленом до челюсти. И, судя по тому, как выражение лица гопника изменилось на ещё более туповатое, всё-таки вывихнул её этим отчаянным ударом.

Перекатившись в бок, я оттолкнулся от земли руками. И вскочил на ноги… Чтобы вновь отлететь назад от толчка Сявы.

Разбежавшись, слюнявый ублюдок крепко вдарил мне в корпус. И от мощного толчка я опять грохнулся в слякоть — почти к той самой двери, из которой мы только что вышли. Или зашли…

Дыхание окончательно пропало. Оставшийся в лёгких воздух лишь медленно выходил сам по себе вместе с сиплым хрипом. Хотелось зажмуриться и свернуться калачиком, чтобы хоть как-то утолить острую боль в отбитой брюшине. Но нужно было смотреть врагу в лицо… Нужно! Смотри!!!

Ведь враг тоже презрительно сощурил на меня свои гляделки. Лишь ненадолго отвлёкся на то, чтобы стряхнуть с правой ладони тёмную кровь… А где…

— Р-р-ра-а-ав!!! — Девичий рык предварил бросок моей напарницы ему на спину. Зажав шею хромого гопника в хорошо поставленный захват, Таисья повисла на нём всем телом. И, продолжая рычать, тут же резко рванулась вниз вместе с внезапно обмякшим туловищем слюнявого Сявы.

Отбросив в сторону тело гопника с неестественно вывернутой шеей, девчонка торопливо проскользила по грязи вперёд. И шлёпнулась коленями в снег рядом со мной.

— Гор, ты только держись! — Схватив меня за руку, она покосилась куда-то в сторону. — Совсем чуть-чуть осталось!

— Да… Кха!.. Всё нхорм… — Я не без труда просипел ответ, едва справляясь с удушьем и каким-то комком в горле. И тоже глянул на свой смарт. Мобилка опять вылетела из кармана и упала в снег экраном вверх.

«23:58»

Но циферблат тут же быстро мигнул:

«23:59»

— Мхинуту?.. Кха!.. Уж кхак-нибу… Кха!.. — Опустив взгляд на кровь, брызнувшую изо рта, я заметил у себя в груди торчащую рукоять выкидухи. — Или нхет…

— Держись, Гор! — Горячие ладошки вкогтились мне в плечи. Тёплое дыхание пьяняще окутало лицо. Совсем как тогда в морозном парке. — Держись!

Грудь вдруг начала словно гореть огнём. И каждая попытка вдоха будто бы раздувала это пламя всё сильнее…

— Таи… Кха… — Опять брызнула кровь изо рта. — Таис… В смарт… — Я указал взглядом на мобилку. И девчонка тоже быстро глянула в ту же сторону. — Там вхидео… Зовут Тим… Кха!.. Помоги ему… Пожал… Кха!

И без того слабый свет от окружающих нас человейников начал заметно меркнуть. Опять, что ли подстанция накрылась…

— Гор, не сдавайся! — Золотистые глаза вновь уставились прямо на меня. Из разбитого носа девчонки текла тонкая струйка крови. А из глаз, кажется, слёзы…

Смотри-ка… Аристо тоже умеют плакать…

— Мхеня… Кха… Мхеня зховут не Го…

Я не успел договорить из-за того, что к моим губам вдруг прижалось что-то очень мягкое, нежное и тёплое. Ласковые руки обхватили холодеющие щёки, словно пытаясь согреть их, во что бы то ни стало. И передать моей быстро остывающей коже хоть частичку своего тепла…

Но мои глаза по-прежнему видели, как посреди сгущающейся тьмы горели всё те же холодные цифры:

«23:59»

…

…

…

…

…

«00:00»

Говорят, что цветные сны снятся только психам. Тогда я, похоже, совсем свихнулся — в этом-то чего только не было… Какие-то халупы посреди леса, беготня, драки… Кажется, я даже оборотнем там побыть успел. И ещё князем. Ну такое точно только во сне…

А девчонки какие были… Ух! Таких тоже в жизни никогда не увидишь… Ну хоть так…

Но в конце, конечно, опять родимые просторы привиделись… Как обычно, уже под утро с голодухи. Сява ещё этот, мудак слюнявый… Сам-то третий месяц в кутузке откисает. Полицаям машины моет. Спросил закурить у нового опера в штатском, придурок. Ну ничё… Ещё месяцок за еду побатрачит, а там они, наконец, «дело до суда доведут». Дадут в итоге суток пятнадцать, штраф за сожранную казённую хавку и пинка на мороз. Зато прямо из зала суда.

Надо мелкому сказать, чтоб не шатался потом где ни попадя без меня. А то Сява теперь злой будет как хорёк…

Ладно, вставать пора. Капсулу освобождать. А то щас уже Тумир с ночной придёт…

Ох, светло-то как! Тумир новую лампу где-то надыбал, что ли?

И мягко… Прям перина пуховая, а не давленный поролон…

Стоп… Походу и правда перина…

Идеально белый потолок и встроенные в него лампы не имели ничего общего с низким сводом нашей капсулы. Да он тут вообще куда-то в поднебесье уходит…

И постель вся новая. Чистая, аж слепит…

Твою мать… Так это не сон⁈

— Ты, наверное, думаешь, что тебе всё приснилось? — Знакомый голос был где-то совсем рядом.

Я торопливо протёр глаза и огляделся.

— Доброе утро, Гор. — Опричник перекинул пальто с руки на руку и присел рядом на краешек стула.

Мебель тоже как в магазине, в который меня даже не пустят. Модная, под старину… Но видно, что совсем новая. И в натуре дерево, а не плита из стружек. Клеем не пахнет. За стулом — пустой письменный стол — как стадион. И огромное окно… Как ярко-то!

Я ещё раз протёр слипающиеся веки:

— Ромул?

Парень в чёрном улыбнулся одной стороной рта. И слегка кивнул:

— А тут у нас победитель двадцать пятых ежегодных хеловинских игр, если не ошибаюсь? — Не дождавшись ответа, он повернулся на стуле боком и глянул на улицу сквозь кристально чистые стёкла. — Как самочувствие?

Чёрт! Да Сява же меня на перо посадил! До лёгких достал!

Приподняв с себя толстое тёплое одеяло, я не увидел на голой груди даже шрама. И лицо не болит. На теле вообще ни одного синяка… А зубы? По-прежнему ни одной дырки — ни новых, ни старых. Даже отбитое ухо не болит и пальцы на ногах шевелятся. Тоже не отморозил. Ноги под рейтузами не видать, но, вроде, тоже нигде синяков нет. Даже зад, по которому полицай дубинкой перетянул — вполне нормально себя чувствует.

Опричник всё это время делал вид, что внимательно рассматривает что-то на улице, без всякого интереса к моему самоосмотру. Но обратно он обернулся почти одновременно с тем, как я снова поднял на него взгляд. И снова кивнул с лёгкой улыбочкой:

— Да, медицина тут на уровне. Даже без доктора.

Доктор!

— А ты в курсе, что этот их коновал меня приморить хо…

Ромул остановил меня движением руки:

— Не суетись. Твоя новая подруга уже всё рассказала.

Это кто же? Таисья? Или Ульяна? Наверное, всё-таки, волчица… Ворожее-то вы хрена-с-два просто так поверите… Надеюсь, с ней ничего плохого не сотворилось.

А если вы уже побеседовали с Волковой… То… То, что я ей бормотал там, с ножом в груди, она тоже уже всем рассказала? Поэтому ты опять прилетел, чёрный?

Чёрт, а мобилка-то где⁈

А, вот… Лежит рядом с ним, на столе. Поцарапанная. Но индикатор заряда горит зелёным. Небось, уже всё послушал, что она там записала. По любому же эта труба каждое моё слово ловит, пока при мне…

Ладно… Хотя бы сейчас язык за зубами держи. А то знаю я вас, псов… Специально делаете вид, что всё на свете уже вам известно. Чтобы клиент сам про себя всё выложил или кентов сдал…

Пусть лучше он сам побольше говорит… А то вон как смотрит опять… Как в душу заглядывает. Интересно, опричники мысли читать умеют? То-то их так все не любят…

Я на всякий случай постарался побыстрее выкинуть из головы всё лишнее и перейти к делу:

— И что там с этим доктором? Колется? Кого он замочить-то хотел на самом деле — меня или Шубского?

— Доктор мёртв. — Заметив моё удивление, опричник на этот раз не ухмылялся. Внимательно оценив реакцию, он не торопясь продолжил. — Повесился в своём доме. Ещё вчера, если верить коронеру.