Я [ненавижу] аристо (СИ) - Рентон Рик - Страница 17

— Чуешь кого?

— Тихо, говорю!

Я прикусил язык, вспомнив, что лес мне, по идее, дом родной. Можно было, конечно, в случае чего отмазаться тем, что искусственный парк — это вам не тайга. Но я всё-таки присел позади девчонки и начал с умным видом присматриваться к снегу вокруг деревьев.

Сразу опять стало холодно. То ли с заходом солнца температура быстро падала, то ли это тоже былсвоеобразный элемент праздничного «декора» для всех этих студентиков. Чтобы как следует прочувствовали, какого быть в такую погоду бездомным. Для вас это и вправду должен быть просто потусторонний ужас…

И ещё мне всё не давала покоя мысль о том, что содержимое тайника моей напарницы может на меня не подействовать. Представлять, что произойдёт, когда наш с опричником подлог вдруг раскроется, было ещё более неприятно, чем дрожать от залезающего под пончо холода.

Да и мысль о том, что специально подготовленная кровь аристо действительно может сделать из меня волкодлака, тоже не успокаивала. Это, конечно, любопытный опыт… Но мало ли, что я начну творить в таком состоянии… Вдруг из меня попрёт моё истинное отношение к таким, как Таисья и её однокашники? И вместо союзника она получит на свою шерстяную шею ещё одну зубастую и когтистую проблему…

Поэтому в паузе я срочно продумывал варианты, при которых у меня всё-таки получится отказаться от этого эксперимента. В конце концов, может конкуренты за приз уже перебили друг друга где-нибудь в других частях ликеумного кампуса? И моё превращение в одного из Волковых просто не понадобится?

— Чё-то холодно… — Чуть слышно прошептала Таисья, продолжая принюхиваться к слабому ветерку. — Не нравится мне эт… Бррр!

Она заметно вздрогнула. И тут же резко обернулась:

— Бежим!!!

Схватив меня за руку, девчонка немедленно стартанула с места спринтерским галопом. И потянула меня следом с такой силой, что я еле успевал подпрыгивать за ней, хлопоча одеялом как раненая куропатка.

А встречный поток холодного воздуха всё сильнее студил голую кожу под развевающимся пончо. Бёдра я уже не чувствовал — словно вокруг уже был не конец октября, а самая натуральная январская стужа. Туловище, всё ещё замотанное в тонкий пододеяльник, тоже покрылось мурашками. Лицо защипало. И прикрыв его рукой, свободной от хватки девчонки, я тут же почувствовал, как немеют покрасневшие пальцы. И в ботинках тоже… Какой-то внезапный арктический шторм налетел, что ли? А почему тогда ветер такой слабый?

Только запястье, которое сжимала Таисья, оставалось тёплым под её сильными пальцами.

О-ох! Да меня уже просто колотит!

— Подожди… Н-не могу т-так б-быстро… — Я уже не справлялся с крупной дрожью по всему телу. Мышцы не слушались. И сохранять прежний темп бега стало просто невозможно. Зубы тоже начали выбивать барабанную дробь.

Резко затормозив, девчонка оглянулась. В её глазах ясно читалась неподдельная тревога. Хотя на самой юной волчице, кажется, не было даже мурашек. Лишь симпатично порозовел кончик носа да раскраснелись щёки — не то от мороза, не то от быстрого бега.

— Ч-чёрт… — Голос девчонки, однако, тоже почему-то дрожал. — Я с-сейчас! З-з… Закутайся!

Тут же отпрыгнув куда-то под соседнюю ёлку, она стряхнула с неё остатки снега и скрылась из вида за игольчатыми лапами.

Запахнувшись одеялом поплотнее, я присел на корточки и постарался принять наиболее экономную с точки зрения сохранения энергии форму — форму шара. И вдруг понял, что больше не слышу ни далёкого шёпота города, ни шелеста крон, ни скрипа стволов. Лишь чуть слышный звон посреди ледяной тишины. И, кажется, где-то рядом кто-то сухо усмехнулся… Или наоборот — далеко? Или это меня уже глючит от сводящего с ума холода…

Дрожи уже не было. Руки, ноги, лицо и уши — их всех я уже не чувствовал. Несмотря на то, что втянулся внутрь пончо целиком — как черепаха под панцирь.

— Хе-хе-хе-хе-е-е… — Сухой смех снова раздался где-то на грани моего сознания. И я вдруг обнаружил, что уже не сижу на корточках, а лежу на боку, поджав онемевшие ноги. Пончо задеревенело. И это ледяное покрывало уже наоборот — не грело, а всё быстрее высасывало из меня последние калории. Хотя холода я уже почти и не чувствовал. Только что-то спать захотелось… Ох, щас как зевну…

— Хэ! Хэ! Хэ! — В лицо вдруг пахнуло приятным влажным теплом. Кто-то большой, тёплый и мягкий часто дышал прямо на меня. — Хэ! Хэ!Хэ!

С трудом расклеив заиндевевшие ресницы, я увидел прямо перед собой розовую пасть и жемчужные клыки, между которыми была зажата маленькая пластиковая бутылочка из-под молока. Но её содержимое было тёмного, почти чёрного цвета.

И когда острые зубы аккуратно сжали бутылочку, пролив тёмную субстанцию в мой застывший зевок, я успел почувствовать ещё и слабый запах бутерброда с докторской колбасой…

Ничего не вижу… Сплошная серая дымка, внутри которой мечутся какие-то расплывчатые тени… Всё… Похоже, потерял зрение…

Но оно мне теперь и не нужно!

Резко втянув морозный воздух дрожащими ноздрями, я словно оказался в новом мире… Мире запахов.

По бокам от меня всё те же разлапистые ели — пахнут ароматной смолой, душной хвоей и молодыми плотными шишками. Среди них затесалась и пара юных дубков. Глазами я бы их ни за что не разглядел и раньше… Но теперь этот сыроватый землистый запах говорил о том, что они ещё лишь готовятся впасть в зимнюю спячку. Однако уже отдали земле горькие жёлуди, обеспечив своё наследие.

Спереди и сзади знакомая дорога. Я больше не различаю цвета каменной крошки. Но точно знаю, что по ней ходили сотни разных человек и животных. Сотни разных запахов, у каждого из которых есть своё лицо или мордочка. Есть симпатичные, пахнущее свежим парным мясом, спокойствием или холодной решимостью. Грубые морды, пахнущие гарью, табаком и металлом. Уродливые гримасы с запахом зависти, презрения и жадности. И ещё те, на которые вообще смотреть не хочется. Они воняют противным, тошнотворным страхом… Чужим страхом!

Ведь сам я теперь ничего не боялся. Потому что совсем рядом со мной был ещё один запах. Самый приятный запах на свете. Запах, который успокаивал и возбуждал одновременно. Запах, который смешивался с моим, превращаясь в единое целое. Гармонично завершая картину этого необычного нового мира…

Это был запах моей стаи. Как можно чего-то бояться, когда ты вместе со своей стаей? Вздор!

Вот она. Совсем рядом. Её золотистые глаза я видел даже сквозь эту дымку и расплывчатые серые силуэты. Такие же глаза, как у меня. И так же как у меня, они полны решимости.

Чего же мы ждём⁈ Начнём охоту!

Быстро ткнув носом мне в подбородок, волчица дала понять, что тоже готова к погоне. И тут же азартно отпрыгнула назад, пружинисто приземлившись на сильные задние лапы…

Такие же, как у меня!

Её горячее дыхание сметало в сторону все остальные ничтожные лица, которые оставили здесь свои следы. Стройный силуэт будто сиял среди прочих неясных контуров, вздыбив серую шерсть на загривке…

Такую же, как у меня!

Быстро покрутившись из стороны в сторону, Таисья замерла, вытянув нос вдоль направления узкой дорожки. И, чуть отставив верхние лапы в стороны, плавно поджала длинные острые когти.

Такие же, как у меня!

Там! Там впереди пахнет угрозой! И старыми книгами…

Оскалив розовую пасть, волчица дала понять, что тоже это прекрасно чует. И, кровожадно облизнувшись, тут же рванула в нужную сторону, поднимая за собой крошки гравия.

Теперь мне не нужно было окликать её, пытаться остановить или задавать глупые вопросы. Я и так знал, чего хочет моя стая. Я это чуял…

Моя стая начала охоту. Мы начали охоту. И я немедленно к ней присоединился.

Но уже через десяток метров я отпрыгнул от неё прочь — в сторону запаха елей. Холодные иголки приятно расчесали лохматую шкуру, освежив её мокрым снежком. Бодрит!

Да, здесь холодно. Очень холодно! Но кипящая от азарта кровь греет так, что я не замечаю этой лютой стужи. Пока я на охоте, меня не остановить какому-то там морозу!