От тьмы – к свету. Введение в эволюционное науковедение - Даниленко Валерий Петрович - Страница 35

Вторая часть. Наука в социокультурной системе

Вторая часть анализирумой книги А. П. Огурцова выводит читателя на необозримые просторы современной культуры. Если в первой её части в центре внимания её автора были исследовательские программы, то во второй он переходит к многообразным связям науки с культурой. Сам он сформулировал цель этой части в названии её второй главы: «От исследовательским программ – к образцам культуры» (там же. Ч. 2. С. 33).

Под образцами культуры А. П. Огурцов имеет в виду её идеалы. Эти идеалы (истина, красота, добро, справедливость и т. п.) не могут не влиять на развитие науки. Под их влиянием в ней складываются свои идеалы, среди которых А. П. Огурцов ставит на первое место идеал научности. Этот идеал в свою очередь выступает как мощный фактор для развития культуры в целом.

«Что же такое идеал научности, или идеал познавательной деятельности? – пишет А. П. Огурцов. – Если попытаться раскрыть содержание этого понятия, то следует указать, что идеал научности – это:

• во-первых, некоторый исторически конкретный критерий, эталон оценки, некий нормативный образец, принятый в научном сообществе им оцениваемый;

• во-вторых, некоторое субъективное представление членов научного сообщества о том, что приемлемо и что неприемлемо, что обоснованно и что необоснованно;

• в-третьих, принципы выбора определённых методологических и теоретических альтернатив, составляющих тем самым важную компоненту научно-исследовательской программы, принимаемой научным сообществом;

• в-чётвёртых, механизм, обеспечивающий определение и выбор целей и средств познавательной деятельности;

• путь интеграции научного сообщества» (там же. С. 37–38).

Любые идеалы всегда впереди. Отсюда не следует, что мы должны отказаться от бесконечного приближения к ним. Их роль в очеловечении невозможно переоценить. Ещё М. Е. Салтыков-Щедрин писал: «Человечество бессрочно будет томиться под игом мелочей, ежели заблаговременно не получится полной свободы в обсуждении идеалов будущего» (Салтыков-Щедрин М. Е. Собр. соч. в десяти томах. Т. 9. М., 1988. С. 105).

А. П. Огурцов указал на два подхода к достижению идеала научности. По поводу первого из них читаем: «Первый подход предполагает осмысление эвристической роли идеалов научности в познавательном процессе, в научном поиске, их воздействие на выработку логико-теоретических принципов, их конкретное воплощение в исследовательской деятельности. Этот подход выявляет воздействие сложившихся или складывающихся идеалов научности на разработку исследовательской программы, на выбор теоретических средств в ходе конкретного научного поиска. Идеалы науки оказываются в этом случае важным компонентом научного творчества независимо от того, выбраны ли они учёным самостоятельно или заимствуются из существующих философских построений» (Огурцов А. П. Философия науки: двадцатый век. Концепции и проблемы. В трёх частях. Ч. 2. СПб., 2011. С. 46).

По поводу второго подхода к достижению идеала научности А. П. Огурцов пишет: «Второй подход предполагает анализ не столько научных исканий, сколько процесса институализации уже выработанных идеалов науки, признания их в качестве образцов научным сообществом, системой образования и т. д. Здесь в центре внимания стоят процессы признания идеалов научности в социокультурной среде, превращения их в парадигму дисциплинарного знания, в норму социального института образования» (там же).

Понятие идеала научности многогранно. Кроме того, оно исторически изменчиво, поскольку зависит от конкретного социокультурного контекста. Далёко не последнюю роль в движении к идеалу научности, вместе с тем, играют работы выдающихся учёных. А. П. Огурцов наметил в связи с этим три периода в истории русской философии науки.

Первый период русской философии науки в ХХ в., по мнению А. П. Огурцова, связан со статьёй В. И. Вернадского «О научном мировоззрении», где её автор указывает на необходимость общего взгляда на мир для представителя любой частной науки.

Второй период в истории отечественной философии науки связан, по мнению А. П. Огурцова, с работой Г. Г. Шпета «Явление и смысл» (1914), где намечен путь к обнаружению смысла в том или ином явлении и в передаче этого смысла через значение слова.

Третий, советский, период в истории отечественной философии науки связан с работой И. А. Боричевского «Науковедение как точная наука» (1926). В этой работе её автор поёт вполне оправданные дифирамбы теории науки. Он указывает на её направляющую роль по отношению ко всей науке. Она имеет своей целью помогать учёным во всё более и более глубоком осознании культуросозидательной роли науки. Она призвана содействовать превращению науки в мощную производительную силу.

Особое внимание А. П. Огурцов уделил взаимоотношениям советской науки с коммунистической властью.

После Октябрьской революции 1917 г. в стране, где полыхала гражданская война, где было холодно и голодно, большевистская власть думала о развитии науки. Ей предстояло создать новую научную политику. На какой основе? На марксистской.

Но эта основа – теория, а на практике марксистскую теорию надо было реализовывать в условиях противоборства разных образов науки – инструментально-идеологического, персоналистского, социоорганизационного, науки как рационализирующей силы, культурно-исторического и др. (см. 8-ю гл. 2-й части анализируемой книги А. П. Огурцова). Я выделю здесь только два образа науки – инструментально-идеологический и рационализирующий.

Первый из этих образов науки может быть назван пролеткультовским (пролетарско-культурным). Ещё до Октябрьской революции появилась организация, получившая название Пролеткульт. Её руководители и создали инструментально-идеологический образ науки.

Для пролеткультовского образа науки характерны следующие черты – инструментализм, нигилизм в отношении к дореволюционной науке и ультрареволюционность в отношении к послереволюционной, деперсонализм.

Инструментализм. А. А. Богданов, В. Ф. Плетнёв, Ф. И. Калинин и др. руководители Пролеткульта видели в науке инструмент для построения социалистического общества. А. А. Богданов был ведущим идеологом Пролеткульта. Он интерпретировал науку в социал-дарвинистском и классовом духе. Он видел в науке одно из средств для борьбы за существование между пролетариатом и буржуазией.

Нигилизм/ультрареволюционность. Среди пролеткультов-цев не было единства в отношении к прежней, буржуазной, науке. А. А. Богданов, например, считал, что пролетарская наука не должна полностью отказываться от буржуазной науки. Первая должна сохранить лучшее, что было в последней. Эту мысль он распространял на всю культуру. Он писал: «Пролетариат – законный наследник всех ценных завоеваний, как духовных, так и материальных; от этого наследства он не может и не должен отказываться» (там же. С. 148).

Но были и ультрареволюционеры-разрушители. Так, Ф. Радванский вещал: «В наследии от старого мира достаются нам одни лишь развалины да гнилая труха. Приходится всё строить заново. Мы должны создать новую науку, новую литературу, новое искусство» (там же. С. 148).

Ультрареволюционность у некоторых пролеткультовцев доходила до неопозитистского накала в отношении к философии. Так, некто С. Минин кричал: «Долой грязное бельё философии!», «Без остатка вышвырнуть за борт философию!» и т. п. (там же. С. 150).

Деперсонализм. Поскольку социализм держится на коллективном труде, индивидуальному авторству в науке не следует придавать большого значения.

Пролеткульт был ликвидирован в 1932 г. Он не выдержал конкуренции с образом науки как рационализирующей силы. На этот образ большевистская власть стала ориентироваться с самого начала. В чём суть этого образа?

А. П. Огурцов отвечает: «Рационализация мира, в том числе и социального мира, предполагает экстенсивное и интенсивное развитие науки, формирование и развёртывание рациональных установок и оснований всех сегментов культуры, рационализацию сознания и учёных, и широких кругов общественности. Рациональные установки и ориентации, принципы рациональности, утверждаемые научным сознанием, обусловлены степенью практического применения науки в решении социальных и технических задач, развёртыванием техникоинженерного способа существования научного знания» (там же. С. 158–159).