Радиус 227 (СИ) - Матюшенко Артем - Страница 1

Большую машину кидало на ухабах и молодой человек пришел в себя, чувствительно приложившись к стенке кунга затылком. Рослый, широкоплечий, лет тридцати пяти. Хотя, наверное, чуть моложе, скорее всего шрам на скуле, обветренное лицо и серые глаза излучавшие лед, добавляли ему возраста.

Тусклый свет проникал в небольшие, запыленные оконца под самой крышей. Он огляделся. Справа и слева от него были крашенные в зеленый цвет фанерные стенки, а напротив, у другой стены кунга сидел странный тип в оранжевом комбезе с пришитой на груди биркой с номером. Не молодой, пухлый, в темных роговых очках с толстыми стеклами он постоянно облизывал губы и что-то шептал.

«Молится что ли?»

Подумал парень, а потом обратил внимание, что запястья попутчика были скованы стальными браслетами, цепь которых была пристегнута к толстому железному кольцу прямо у сидушки. Мужчина опустил взгляд и увидел на себе точно такой же оранжевый комбез и наручники на своих руках.

«Приехали! Я что арестованный или уже осужденный? Только вспомнить бы, за что и на какой срок?»

Он старался вспомнить, кто он и как оказался в кунге едущей машины, да еще в такой одежде, но не смог, он пару минут напрягал свой мозг, пока его не прервал вскрик попутчика:

— Ты кто такой? Тебя здесь не было!

— А ну рот закрыл, урод, а то дубинкой по почкам отхерачу, мало не покажется! -раздался крик охранника откуда-то справа. — Считай, приехали, доходяги. Готовимся катапультироваться!

И правда, через несколько минут тряски машина остановилась и плотный, черноволосый парень пошел по проходу. Одет он был в серую, милицейскую форму. Он пару раз ударил резиновой палкой по перегородкам и сказал:

— Сейчас вас, мой напарник будет отстегивать открывая замок. Если кто дернется, будет пенять на себя! Усекли, малохольные? Чтобы, молча вставали, шли и без разговоров выпрыгивали из машины.

Тут появился еще один охранник, мелкий, стриженный почти наголо с красными оттопыренными ушами. Но в руках он держал не демократизатор, а большой четырехгранный ключ. Он тоже добавил, каким-то гнусавым голоском, который более подходил торчку, чем представителю власти:

— Короче это, шаг вправо, шаг влево, типа побег. Прыжок — попытка улететь! -и сам же засмеялся над своей нехитрой шуткой икающе-гыгыкающим смехом.

В двери кунга требовательно постучали и плотный поспешил открывать, а его мелкий, лопоухий напарник подошел к очкарику и отстегнул стальное кольцо, освободив цепочку наручников.

— Его там не было, не было! -вскрикнул пухлый и попытался показать скованными руками на мужчину.

— Че, не понял⁈ -мелкий выхватил резиновую палку и с каким-то радостным от получаемого наслаждения выражением лица приложил ей пару раз пухлого очкарика по спине.

— Ой, ай! -запричитал тот и прикрыв голову руками посеменил к выходу.

Мужчина подумал, что он будет следующим, но мелкий охранник вначале пошел по противоположной стороне и мимо прошли еще несколько человек в такой же ярко-оранжевой одежде. Точнее, четверо мужчин и одна женщина.

«Странно, всегда думал, что женщин отдельно возят. -удивился он. — Хотя, откуда мне знать, если даже имени своего вспомнить не могу?»

Потом пошла очередь другого ряда и мимо него пробежало к выходу еще двое мужчин и еще одна женщина. Но в отличие от первой, эта была довольно пожилая и своим неопрятным видом и грязными волосами напоминала бомжиху. Его отстегнули последним, когда он встал со своего сиденья, то оказался на голову выше мелкого охранника, отчего тот попятился и убрав уже не нужный ключ в карман, тоже выхватил дубинку, но бить не стал, а просто ткнул ей в спину мужчины и кивнул на открытую дверь автомобильного кунга:

— Давай, давай, не кочумай! Пшел!

Мужчина на долю секунды задержался у выхода, а после очередного тычка в спину спрыгнул с метровой высоты и даже удержался на ногах.

— Туда, в ряд на корточки сели! -чуть подтолкнул его второй охранник.

Он увидел что все выпрыгнувшие из кунга сидят в рядок на корточках в десятке метрах от машины, позади какого-то железнодорожного вагона.

— Я не могу на корточках! -пожаловалась пожилая, — Мне ноги больно в коленках.

— Ладно, на задницу садись. -спокойно разрешил ей сержант-армеец с висящим на плече калашом.

— А мне можно, так? Мне тоже ноги больно. -попросил и пухлый мужчина.

Сержант не ответил, а лишь махнул рукой разрешая присесть на пятую точку и пухлому очкарику.

— А этот, откуда? -громко спросил усатый майор в сапогах, фуражке с зеленым верхом и полевой армейской форме старого образца, ткнув в молодого мужчину, что выпрыгнул последним, своим толстым пальцем, — Где личное дело осужденного? Личных дел, только девять штук, а это десятый зека.

— Да мне-то, откуда знать? -пожал плечами худой милицейский старлей, -что у меня было в портфеле, все отдал. -продемонстрировал он пустой черный портфель из кожзама, -а потом удивленно сунул туда руку и выудил небольшой пластиковый прямоугольник, — О, ай-ди вот еще! Бля, как сразу не заметил?

— Ну вот, в шары долбишься, а нет больше ничего! -передразнил его майор и прочитал имя и фамилию с пластика, — Адам Коваль. Поляк, что ли? Ладно, ай-ди нашли, а учетная карточка с фото где?

— Да говорю же, нет больше ничего! -старлей даже перевернув потряс свой старенький портфель.

— Барда-ак! -вздохнув протянул усатый. — И ведь главное, не первый такой случай на моей памяти. Где машина сопровождения? -глянул он куда-то за спину старлея.

— Да какое сопровождение! Сломалась машина, да и бензин уже который день не выделяют, скоро и на эту не наскребем. Водиле вон, ксюху нахрен дали и везите сами.

— Ну, говорю же — бардак у вас в милиции!

— Будто, у нас у одних бардак? -хмыкнул старлей, — Во всей стране, щас бардак.

— Разговорчики! -скорее буркнул, чем прикрикнул на него армейский майор, — Ну и чего, мне с ним делать прикажешь? -ткнул он пальцем в сероглазого мужчину, — Вот возьму и не приму его, повезешь парнягу обратно.

— Да, вы чего? Как обратно? -в глазах старлея мелькнул неподдельный испуг. — Мне обратно запрещено!

— Ладно, не бзди, заберем и этого. -махнул майор рукой, — Хотя, стоило бы разок обратно отправить, чтобы вам там по шеям за безалаберность и разгильдяйство надавали. Ты главное, нам через пару недель, со следующей партией его карточку пришли, а то точно говорю — накатаю рапорт высшему начальству.

— Спрошу у делопроизводителей. -почесал старлей затылок всей пятерней, — Все, нам ехать можно?

— Ладно, норм все. -кивнул майор, расписался в бумагах и пожал милиционеру руку, — Бывай!

Худой старлей с кобурой на боку пошел в кабину, а плотный и мелкий снова полезли в кунг.

Сероглазый мужчина огляделся. Одноэтажный дом, с белеными бетонными стенами и шиферной крышей. Совсем небольшая асфальтированная площадка, возле здания, скорее всего для утреннего развода караула. Железнодорожные пути чуть поодаль, на которых стояло несколько груженых платформ, цистерна и пара грузовых вагонов. И еще солдаты. Человек двенадцать. Кто-то в двухцветном камке и кепи, кто-то еще в хэ-бэ и пилотках, но все были вооружены калашами. Двое солдат, держали собак. Чуть дальше, виднелась караульная вышка с маячившим часовым и армейская шишига с брезентовым верхом.

Когда грузовик отъехал, пожилой, усатый майор развернулся к сидящим рядком оранжевым и сказал:

— В общем, так, граждане осужденные! Вы находитесь на территории внутренней погранзаставы номер семь. Шалить не советую, мне поровну, отправитесь вы на переселение в радиус или к праотцам на тот свет. Сейчас, вас по двое сводят в толчок и умывальник, потом прием пищи и на платформу — вперед и с песней! -усмехнулся он в свои густые усы. — Смену белья, рыльно-мыльные и робу, получите уже на той стороне. Семенов, Петренко, давайте с женщин начинайте! -крикнул он и пошел в одноэтажное здание, перед входом которого стояла чуть кривая мачта с развевающимся триколором.