Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта - Кузищев Михаил Юрьевич - Страница 19

Художественный журнал «Иди на хер» активно выступал против всех проявлений бюрократического давления и полицейского произвола, и это не осталось без внимания. В августе 1965 года власти совершили налет на Тайное Место Эда Сандерса. Полицейские (или федералы – Эд так и не узнал, кем они были) перевернули помещение вверх дном, забрали издания «Иди на хер», а также всю кинопленку с фильмами, снятыми Сандерсом. Теперь его карьера авангардного режиссера была загублена. Кроме того, в сентябре 1965-го полиция Нью-Йорка предприняла дерзкую попытку внедрить своего агента в ряды The Fugs. Это произошло после того, как группа разместила в Village Voice объявление о том, что ей требуется гитарист. Как впоследствии установили, полицейский осведомитель попытался пройти прослушивание, но провалился. Много лет спустя Эд Сандерс содрогался от мысли о том, как сложилась бы история The Fugs, если бы полицейский агент освоил игру на гитаре чуть лучше.

Дело повернулось более серьезным образом, когда в ночь с 1 на 2 января 1966 года полицейские вломились в книжную лавку Peace Eye и начали внимательно изучать номера художественного журнала «Иди на хер». Сандерс был арестован, подвергнут допросу, а затем отпущен под залог. Ему предстояло предстать перед судом за «непристойное содержание» своих публикаций. После продолжительного ряда изматывающих судебных разбирательств, которые тянулись больше года, лидер The Fugs был признан невиновным, однако многие годы спустя он узнал, что досье на группу вело даже ФБР. В автобиографии Сандерс писал: «Находясь под атакой, лучше всего придерживаться выбранной линии поведения, и каждый, кто хоть что-то читал об истории искусств, знает, что вдохновение и лишения спят рядом. Так что спустя всего лишь несколько дней после налета на мою книжную лавку The Fugs приступили к записи своего второго альбома»^[24].

The Fugs записывают «золотую середину»

В начале 1966 года группа заключила новый контракт – второй альбом коллектива должен был выйти на независимом лейбле ESP-Disk. При первом рассмотрении казалось, что ESP-Disk и The Fugs очень хорошо подходят друг другу: лейбл выпускал авангардный джаз Альберта Эйлера и Сан Ра, а конверт каждой пластинки носил гордую фирменную надпись: «Только сами исполнители решают, что вы услышите на их ESP-диске». Более того, лейбл пообещал The Fugs, что арендует для них офф-бродвейский театр^[28], в котором они отчаянно нуждались. В результате музыканты приняли предложение и даже согласились на нищенские проценты («одни из самых низких роялти в истории западной цивилизации»^[25], – комментировал Сандерс). Тем не менее владелец лейбла Бернард Столлман сдержал свое слово, и вскоре в еженедельном распоряжении The Fugs была сцена небольшого театра «Астор-Плэйс», а также вполне приличная студия с 4-дорожечной аппаратурой и весьма опытным и дружелюбным инженером Ричардом Алдерстоном. Если первый альбом группа записала в общей сложности за несколько часов, то на этот раз Сандерс был настроен поднять профессиональную планку, и запись альбома заняла несколько недель. «Наши вокальные гармонии по-прежнему не дотягивали до блеска The Beach Boys, однако, как и во время сессий 1965 года, мы собирались перед микрофоном и выдавали всю энергию и гений, который мы только могли собрать»^[26].

Второй, безымянный, альбом The Fugs, вышедший в марте 1966 года^[27], можно смело назвать «золотой серединой» их дискографии. Песни группы зазвучали более собранно, профессионально и убедительно, однако еще не растеряли своего хулиганского напора и анархистского задора. «Frenzy», стартовая композиция альбома, сразу же обозначает тон происходящего: после вступления с экстатическими воплями на первый план выходит прыгучая басовая линия, примитивный, но энергичный гитарный ритм и традиционная песенная структура с куплетами, припевами и даже инструментальным проигрышем – все здесь говорит о том, что The Fugs открыли для себя радости рок-н-ролла. Однако этот рок-н-ролл исполняют не набриолиненные красавцы, а усатые-бородатые битники-анархисты на амфетамине, переслушавшие электрического Дилана и дешевого гаражного рока.

Энергичный настрой стартового номера продолжают и другие композиции альбома, например, "Doin’ All Right", представляющая собой сатиру на удолбанных длинноволосых персонажей, которых хватало на улицах Нижнего Ист-Сайда. Ее отличает вступительная цитата из фортепианного концерта Грига, а также строчка «Не поеду во Вьетнам, буду трахать ваших мам» (нехорошее слово слегка приглушено по настоянию лейбла). Это были The Fugs в самом соку – напористые, неприличные и запоминающиеся. Еще один бодрый и неполиткорректный номер – "Group Grope", представляющий собой манифест музыкантов. Текст композиции чествует «дурь, мир, магию и древесных богов», а также делает пошлые замечания в адрес учителей и священников. Кульминационный финал, содержащий коллективные охи и страстные вскрики, иллюстрирует месседж песни, не требуя перевода с английского.

Хиппово-гаражный дух упомянутых выше композиций был разбавлен щедрым стилистическим разнообразием других номеров. "I Want To Know" – это ретро-стеб с элементами музыки ду-уоп^[29], которым вскоре так прославится Фрэнк Заппа; деликатные звуки челесты подчеркивают абсолютно бессодержательный текст. "Skin Flowers" выдержана в жанре ритм-энд-блюза с губной гармошкой и эротическими фантазиями, а фолк-роковая "Coming Down" повествует про кокаиновый отходняк. Разудалый сатирической номер "Dirty Old Man" близок по духу к ирландской застольной песне, а роль главной баллады играет песня Тули Купферберга "Morning Morning" – с таким же неоднозначным текстом. Тули также выступил автором главного хита альбома и одной из самых известных песен The Fugs – сардонически-едкой и запоминающейся "Kill For Peace": «Убивай, убивай, убивай ради мира! / Убивай, если тебе не нравятся люди, не нравятся их манеры или походка, / Если ты не убьешь их, это сделают китайцы, / Убивай, если не хочешь, чтобы Америка играла вторую скрипку». Привязчивый припев композиции прерывается автоматными очередями.

Пластинку венчает 10-минутная авангардная сюита "Virgin Forest", насыщенная новомодными электронными эффектами, звуками природы, первобытными барабанами, этническими распевами, буйными авангардными нагромождениями, лирически-психоделическими пассажами, а также поэтическими декламациями из Гесиода, Берроуза и Гинзберга. В XXI веке слушать этот смелый эксперимент не так просто, однако то же самое можно сказать про нахваленный многими "The Return Of The Son of Monster Magnet" The Mothers of Invention или "Revolution 9" группы The Beatles. The Fugs стали первыми, кто позволил себе подобное безобразие на «поп-пластинке».

Современники восторгаются и возмущаются

Вне сомнения, подзабытый массовым слушателем альбом "The Fugs" по своему звучанию, смелости и независимому духу может стоять в одном ряду с куда более известными дебютами – "Freak Out!" The Mothers Of Invention Фрэнка Заппы и "Velvet Underground & Nico". Однако альбомы Заппы и VU были записаны и выпущены несколько позже, а для The Fugs это была уже вторая пластинка. Стоит отметить, что The Fugs стали самым первым очевидным ориентиром для музыкальных критиков, пытавшихся охарактеризовать музыку The Mothers Of Invention. В своей рецензии на их ранний концерт Ральф Глисон, один из пионеров рок-критики, описывал The Mothers как «калифорнийских хиппи, очень изобретательных, умеющих себя подать и богатых на выдумки – что-то вроде версии The Fugs с Сансет-бульвара»^[28]. Заппа, однако, был взбешен подобным сравнением: для музыканта, который гордился званием «американского композитора», The Fugs представляли собой сборище дилетантов, ничего не понимавших в музыке; очевидную общность в стилистике и духе музыки ему замечать не хотелось. The Fugs не оставались в долгу, называя Заппу «политическим идиотом»^[29].