Одиннадцатая заповедь (СИ) - Астахов Андрей Львович - Страница 41

Замок щелкнул, и дверь подалась. Комната за ней оказалась небольшим складом, где кроме костюмов химзащиты, старых противогазов ГП-5 на стеллажах, каких-то приборов и пластиковых емкостей с неизвестными реактивами, оказалась пирамида с новенькими АК-74, ящик с патронами и четыре одноразовых гранатомета РПГ-26 "Аглень". Весь этот арсенал будто ждал нас тут много лет.

- Не зря я с дверью возился! - заявил Дед, выбросив "Радон" и вооружившись "семьдесят четвертым". - Удачно мы зашли, теперь нас хрен за просто так возьмешь. И эти шайтан-трубы просто Бог нам послал. Теперь и запертую дверь выбить, и наемникам дроздов навешать плевое дело. Жалко, "Шмелей" нет, это вообще было бы здорово. Кумулятивная граната не термобарическая, против пехоты не так эффективна, ну да ничего, и эти в хозяйстве сгодятся. Мыслю, эта оружейка с конца 80-х запертой была, а наши западные друзья сюда даже заглянуть не удосужились. Черти ленивые!

Воодушевленные находкой, мы быстро набили патронами подсумки и карманы. Задержались, чтобы снарядить найденные в оружейке пустые магазины - получилось по две штуки на брата. Взяли по два гранатомета, и теперь я чувствовал себя настоящим до зубов вооруженным спецназовцем. Эх, хотелось бы посмотреть на рожу Уокера, когда я наведу на него РПГ-26! Интересно, какого китайского мудреца он мне по этому случаю процитирует...

Покинув оружейку, мы прошли обратно в коридор и дальше в лабораторию, и здесь остановились, пытаясь осознать увиденное. Зрелище было как из фильмов ужасов. В огромном зале, метров, наверное, двести пятьдесят площадью, какая-то неведомая стихия уничтожила все, что в нем было. Мебель, лабораторное оборудование, приборы, аппараты, компьютеры, вся суперсовременная аппаратура, которой еще не так давно был напичкан этот подземный бункер, превратились в мелкие обломки, усеявшие пол, все было разорвано, растерзано, обгорело и стало бесполезным мусором. Массивные металлические шкафы, предназначенные для хранения лабораторных образцов, выглядели разорванными изнутри и оплавленными, будто термитные бомбы в них шарахнули. Среди этого хлама лежали человеческие останки, фрагменты тел, изувеченные огнем и взрывом. Судя по всему, катастрофа произошла неожиданно, весь персонал лаборатории находился на местах и погиб мгновенно и в полном составе. Даже осветительные плафоны на потолке оплавились и полопались, а сам потолок сплошь покрыла жирная копоть. В лаборатории не осталось ни одного целого предмета, и это было совершенно необъяснимо.

- Однако! - присвистнул Дед, глядя на эту картину. - Неужто выбросом их так?

- Нет, тут что-то другое. - Я подошел к одному из шкафов, прочитал таблички на искореженных дверцах. - В этих шкафах лежали артефакты, теперь их нет. Может, все арты разом зарядились?

- Разве такое может быть? - спросил Дед.

- Не знаю. Если может, то что-то их активировало, и десятки артефактов разом высвободили свою энергию. Это почище Хиросимы будет. Только вот что могло вызвать активацию?

- Так или иначе, тут все разрушено. Надо дальше идти. - Дед показал на выход в дальнем конце лаборатории. - Пошли, Андрюха, времени у нас мало.

Еще как мало, подумал я, глядя ему в спину. Ты ведь не знаешь, что Кайзер убит, а твой зять в плену у наемников. И я даже не знаю, как тебе об этом сказать...

А Уокер-то, Уокер, ну и мразь! Тут я поймал себя на мысли, что за время знакомства так и не узнал его имени. Да так ли это важно? Гад он и есть гад, ни имени у него нет, ни лица, ни души. Одно такому имя - сволочь последняя.

За разгромленной лабораторией открылся длинный коридор с отдельными помещениями по обе стороны: двери большинства из них были покорежены или сорваны бушевавшей тут силищей. В комнатах тоже был разгром: мебель и компьютеры обгорели, все было покрыто слоем черной сажи. Разорванные человеческие останки были повсюду, от мелких бесформенных клочьев до целых трупов, некоторым из которых эта неведомая сила, будто насмехаясь, придала самые странные и глумливые позы. Особенно меня поразил мужской труп, сломанный в пояснице и повисший на силовом кабеле как тряпичная кукла, лицом вовне, оскалив безукоризненно ровные белоснежные зубы, нелепо раскорячив руки и ноги. Еще один мертвец сидел за столом, и во лбу его красовался стальной стержень от лабораторного штатива, пробивший голову и подголовник кресла насквозь. Самым удивительным было то, что одежда на многих покойниках выглядела свежей и чистой, хотя тела обгорели до черно-багровой корки. Прикрепленные к халатам и спецовкам баджики тоже уцелели, можно было прочитать фамилии и имена погибших сотрудников. Свернув направо, мы попали в новый коридор, а потом по небольшой лестнице спустились в холл, в который открывались три гермодвери. Одна была распахнута настежь, и за ней царил непроглядный мрак: на второй красовалась табличка "Комната реабилитации", а вот за третьей дверью, судя по надписи на ней, располагался информационный центр станции.

- Тоже вскрыта, - заявил Дед. - Надо проверить на предмет мин-ловушек.

Не дожидаясь моего ответа, он опустился у входа на корточки, все тщательно осмотрел, и, закончив осмотр, толкнул дверь. Открывшееся помещение избежало разгрома. Чудовищная силища, разворотившая станцию, не смогла пробиться за мощную стальную дверь почти полуметровой толщины: силовые шкафы и массивные секции установленного здесь суперкомпьютера выглядели совершенно исправными, на них даже пыль не налетела. Едва мы вошли, автоматически включились светодиодные светильники под потолком, осветив все помещение, и первое, что мы увидели - это труп сталкера в новеньком экзоскелете, лежавший ничком у пульта с главным терминалом станции. Рядом с покойником лежала автоматическая винтовка LR300, тоже совершенно новая, но прицел "Триджикон" оказался разбитым.

- Вот и Кайзер, - сказал Дед.

- А ты почем знаешь? - с подозрением спросил я.

- Знаю, - заявил Дед таким тоном, что я вздрогнул. - Пуля в голову, фирменный почерк.

- Сталкеров разрешено ликвидировать, - вспомнил я, глядя на мертвеца. - И Снайпер тоже дохлый валяется где-то неподалеку.

- Обыскивать не будем, незачем, - произнес Дед, голос у него странно дрогнул. - Бесполезно это, все важное у него забрали. И опасно, могут быть установлены взрывные устройства. Делать тут нечего. Ищем выход. Оружие приготовь.

Это он напрасно сказал: я уже давно держал автомат наготове, поставив переводчик на одиночный огонь. Отличная штука АК-74, но нет у него режима стрельбы с отсечкой, а патронов у меня было не так много, два снаряженным магазина, да с сотню россыпью. Если валить очередями, на две минуты хорошего боя...

- Веди, Сусанин, - вздохнул я. - Топаем вперед самой короткой дорогой к счастью.

- Ты ведь не это хотел мне сказать, - внезапно ответил Дед. - Ты ведь про Ярика хотел, верно? Можешь не говорить, я знаю, что он жив. Я их разговоры слышал. По-английски я тоже говорю, может, похуже, чем ты, но неплохо. Знаю, в Припять они его потащили.

- Чем больше я тебя узнаю, Платов, тем больше ты меня удивляешь.

- Это да, я человек удивительный, - Дед положил автомат на плечо и пошел к выходу из информационного центра. И мне оставалось одно - топать за ним следом смыслями о том, что этот странный человекпреподнесет еще не один сюрприз. И надеяться на счастливый конец истории о двух сталкерах, сунувшихся куда не надо.

Глава 13. Единственный патрон

Пока нам везло. Очень везло. Наш путь через комплекс Х-4 проходил без ненужных сюрпризов. Я шел за Дедом и думал о том, что же тут могло случиться, что было способно в одно мгновение уничтожить лабораторию вместе со всем персоналом. Тут будто атомный взрыв произошел, огненное цунами прокатилось, в один миг уничтожив людей и разворотив оборудование. Было в этом что-то дьявольское, хотя... В Зоне все буквально пропитано самой настоящей чертовщиной. Тот, кто хоть раз видел местные "достопримечательности", вроде парящих над ржавыми рельсами мертвых локомотивов, огненных фонтанов, бьющих из давно опустевших газовых труб, автомобилей, которые ездят без бензина и компьютеров, запитанных от розеток, в которых нет электричества, в этом нисколько не усомнится. Про мутантов, ходячих мертвецов и аномалии я уж и не говорю. И может быть, самое притягательное в Зоне отчуждения то, что здесь нет никаких законов мироздания, никаких правил, по которым живет внешний, привычный каждому мир, что здесь любая, самая горячечная фантазия может внезапно стать реальностью.