Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник (СИ) - Чиркунов Игорь - Страница 1

Вновь, закатное солнце окрасило перистые облака на западе в багрово-красный оттенок. Ещё немного, и, уже заметно потускневший, диск светила нырнёт в оранжево-бирюзовые воды океана. Тени от лодки, от мостков, от причального столбика, от оставленного на берегу шезлонга расчертили песок пляжа длиннющими тёмно-синими росчерками, приготовившись растаять, раствориться в накатывающей тропической тьме.

Под лёгкий шелест волн, облачённая лишь в традиционную светлую набедренную повязку ныряльщика, из моря вышла Руйха. Её округлившийся живот и отяжелевшие, набухшие груди явственно говорили о скорейшем пополнении в семействе.

Я улыбнулся жене:

— Привет дорогая, а что у нас есть пожевать, усталому моряку?

— Нет еды, — неожиданно равнодушным, и… хрипловатым мужским голосом ответила Руйха. — Просыпайся, солнце встало. Сам просил разбудить.

Картинка домика под крышей из широких пальмовых листьев, молодой беременной женщины, оборудованного причала с лодкой подёрнулась, как маревом, и стала таять…

«Стой! Куда?» — чуть не закричал я. А сквозь блёкнущую картинку, как на фотобумаге в ванночке с проявителем, стал проступать новый «кадр».

Пара-тройка метров песка, тянущегося прямо от головы, отделяют меня от набегающих на берег волн. А дальше — бескрайняя водная гладь, над которой уже поднималось только что вынырнувшее из этих волн яркое утреннее солнце.

И на фоне всего этого — молодой абориген без одного уха и cо шрамами сведённых татуировок на щеках, только что вышедший из воды.

— Вставай, Скат. Новый день пришёл, — бесцветным, равнодушным голосом повторил он.

Я вздохнул, нехотя поднялся, сел на ложе — простой охапке пальмовых листьев, брошенных прямо на песок. Картинка тут же приняла нормальное положение — вода и песок внизу, солнце и небо вверху. По бокам — подступающие заросли.

«Ну, здравствуй, „пляжик-база“! Не думал, что так скоро вернусь…»

— Новый день, да-а-а… — протянул я, вспоминая день вчерашний.

Когда-то давно мой собеседник был весьма жилист и силён, но в последние годы жизнь его явно «заладилась», отложившись на животе и боках небольшими слоями жирка, а мышцы заставив одрябнуть иобвиснуть тем, что теперь правильнее было назвать лишь «мясо».

— То есть, ты хочешь ловить рыбу? — обернулся он ко мне в полоборота, искоса окинув кратким оценивающим взглядом.

И, хоть цепкие, быстрые, внимательные глаза выдавали в старейшине касты рыбаков незаурядный ум, в целом, взгляд его мне не понравился. Такойвзгляд был у прапорщиков-завскладов — словно говоря с тобой, они уже прикинули на своём внутреннем калькуляторе, кто ты, что ты и сколько с тебя можно поиметь им лично. Так сказать: «Ты был взвешен, измерен, оценен»… и признан незаслуживающим внимания[1].

— Ловить? — я пожал плечами, хоть собеседник этого уже и не видел, потому как вновь отвернулся. — Нет. Я бы назвал это добывать.

В большом доме, хижиной это не назвать, оказалось несколько комнат. Сейчас я находился в довольно просторном, можно сказать «зале», с широким «окном» — простым прямоугольным вырезом в стене, выходящим к импровизированной пристани на пляже — очень удобно наблюдать за работягами. Здесь же, за низким «столом», так я обозвал для себя эту конструкцию, прямо на полу разместились трое солидных мужчин среднего возраста, все, как один, в набедренных повязках из светлой ткани, все украшенные волнистыми татуировками.

Четвёртый, тот, к которому я обращался, восседал спиной ко мне на небольшом «троне», что-то типа плетёной табуретки, высотой максимум до середины голени. На голове у него красовалось подобие короны из сушёных плавников и хвостов рыб.

— Ловить, добывать, — пробормотал он себе под нос, уже отвернувшись от меня, — какая разница?

— Разница есть, уважаемый На́по, — поспешил вставить слово я, — и именно об этом я хотел поговорить с тобой!

Напо — старейшина касты сетей, не оборачиваясь, нетерпеливо махнул рукой в воздухе, типа: не мешай. Или помолчи?

— Ты ведь не из нашей касты, мальчик? — вместо него проговорил тот из четвёрки, что сидел ко мне лицом, кажется, самый молодой из присутствовавших — мужчина лет тридцати пяти, упитанный и крупный. — И среди детей воинов я тебя не помню…

На пару секунд повисла пауза. Говоривший замолчал, давая мне возможность признать очевидное. Но и я не отвечал.

— У нас нет мест, парень, — недовольно бросил мне тот, кто сидел слева от Напо. Именно с ним разговаривал старейшина рыбаков, когда я заявился в комнату. — Тем более для выходцев из касты земли.

В последних словах я услышал нотки презрения.

— С чего вы решили, что я из касты земли? — проговорил я и сделал шаг вперёд, туда, куда добивал свет из окон.

Тот, который сидел напротив, рефлекторно ещё раз скользнул по мне равнодушным взглядом и словно споткнулся о татушки Ученика глубин, которые всё ещё красовались у меня на груди. Мгновение разглядывал их, а потом, так же молча, взглядом показал на меня Напо.

Старейшина касты вновь повернулся, явно недовольный…

— Так ты Ученик глубин? — удивился Напо. И бросил раздражённо, — Что ж ты мне тут…

— А я уже не Ученик, — пояснил спокойно. — Был Учеником, да, но вчера ушёл оттуда, ибо не хочу… — и вовремя остановился. Думаю, не стоит раскрывать технологии работы ныряльщиков. Хоть мне и плевать на всякие козни, что должны обрушить на мою голову духи воды, но к клятвам я привык относиться серьёзно. — Короче, ушёл. Всё. Знаки только не успел стереть…

— И хочешь к нам в касту? — продолжил мою мысль Напо.

Секунду-другую он о чём-то подумал, нахмурился, повернулся к соседу справа.

— Арииа́ху, у тебя же вроде есть место гребца?

Сосед справа вот уже несколько секунд внимательно меня разглядывал. Это был мужик, на вид, куда более старший, чем Напо, седоватый, крупный, но без следов ожирения, одетый, как и остальные, в одну лишь набедренную повязку из хорошей ткани. На вопрос старейшины он отвлёкся от своего занятия, выдержал короткую, исполненную собственной значимости паузу, солидно кивнул:

— Найдётся, — сказал веско. — У Пето, думаю, освободится место, давно хотел одного бездельника выгнать…

— Вот и хорошо, — недослушал его Напо, словно подвёл черту… и повернулся к соседу слева!

— Ла́са, а я говорю тебе, что твой кормчий ворует. И не надо со мной спорить, я знаю, что он мухлюет при дележе, — как ни в чём не бывало, продолжил Напо прерванный разговор.

Я подождал несколько секунд, слушая, как старейшина на пальцах раскладывает этому Ласе, фактически своему ровеснику, про жульничающего кормчего одной из его лодок. Обо мне тут словно забыли! Ну ладно…

— Я, вообще-то, ещё тут, — проговорил спокойно и твёрдо. Эмоции постарался не выказывать.

«Кто здесь⁈» Вопрос не прозвучал в слух, но Напо обернулся именно с таким видом. Секунду смотрел на меня, будто соображая — кто я и что здесь делаю.

— Я сказал: мне нужен разговор, — успел вставить я, не меняя тона, пока старейшина меня разглядывал.

— Тебе же сказали, мальчик, — опять ответил сидящий лицом ко мне. — Мы сделаем тебе одолжение, возьмём в касту. Уважаемый Арииаху даст тебе место на одной из своих лодок. Всё, иди к нему в дом, там тебе объяснят, когда и куда приходить.

Ну, ни хрена себе! Вот так, «сходил поговорить!»

— Вы меня не поняли, уважаемые, — хоть и очень хотелось, как-нибудь поставить этих… «уважаемых» людей на место, но приходилось сохранять спокойствие. Это ж, «сильные мира» в рыбацкой касте, по-любому, с ними надо считаться. — Я не сказал, что хочу к вам в касту или мне нужно место гребца…

Двое, сидящих за низеньким столом — левый, названный Ласа и тот, что был напротив меня — переглянулись. А Напо с кряхтением соизволил развернуться всей тушей.