Махинации самозванца - Романов Илья Николаевич - Страница 45

– Я такого не говорил… – пошёл на попятную Варек. – Я хотел только…

– Обмануть меня… – закончил я за Варека. – Мне не нужны формальности. Что можете сказать? Что мне будет это стоить? В чём твой интерес?

Варек не сразу нашёлся, чем мне ответить. Он с минуту молчал, смотрел на меня, пытался проанализировать меня по лицу. Физиогномист чёртов.

– Начнём заново? – спросил он спустя минуту

В ходе недолгих торгов и разговоров выяснилось следующее. Сам он служащий в банке. Когда может, то играет на свой интерес. Ему около пятидесяти, есть своя семья, но он и его потомки обречены быть просто менеджерами среднего звена в банке. Вот он и решил играть на себя, когда позволяет ситуация.

Естественно, Варек мне этого прямыми словами не говорил, но временами и я умею включать мозг. В итоге Варек начал свою игру. Я не первый, за счёт кого он пытается выиграть спорные ситуации. Сам факт, что у него своя агентура и как он шифруется, говорит как о его интеллекте, так и о службах банковской охранки.

Суть предложения проста. Подать иск на банк «Вурмут и сыновья». Этого от меня никто не ждёт, законы на моей стороне. Мне нужен только грамотный адвокат и чутка политической удачи.

Его интерес в другом. Ему не нужны мои деньги, это инициатива его слуги. Ему не нужен скандал, ему нужна огласка, ему нужно то, что подорвёт монополию. Я всего лишь средство. Его не колышет, кто я, наследник или самозванец. Ему нужен результат. Есть факт, что банк не выдал средства, есть я. Есть его интерес в том, чтобы я встал во главе протеста. Начал судиться и всё в том же духе.

– А мне что с этого? – напомнил я собеседнику, что я не просто бастард с пограничья. – Долгие суды, растянутые на года. Зачем мне это?!

– А как же месть за…

– За то, что мне не выдали деньги? И это всё?!

– Ну как же!..

– А вот так же! – огрызнулся я. – Всё это напоминает подставу. Я годами сужусь, трачу деньги на суды. Что мне с этого?

Варек как-то замялся. Он почему-то прятал руки под столом, но я успел заметить на его пальцах следы от чернил. В лучшем случае он средний менеджер, а то и мелкий менеджер, мечтающий завести своё дело…

– И?! – я прервал молчание Варека.

Он молчал. Я в его молчании понял больше, чем он мне до этого наговорил. Я разменная фигура, которую не жалко, которой воспользуются.

– Варек… Я буду судиться, если у меня есть шансы и если у меня есть хороший адвокат. Иначе мне это на хрен не сдалось! Я так больше денег потрачу, чем верну!

– Я вас услышал… Дайте мне несколько дней, чтобы утрясти вопросы… – спустя десять секунд вернул себе самообладание служащий. – Я найду нужного человека. Вы ещё поймёте, что я прав…

Последующие два дня можно свести к четырём именам: Ивар, Алёна, Халмар, Адрус.

Врать, что в эти дни я был совсем трезвым, не буду. Так, в меру. Помню, что было. Со мной постоянно три человека, не считая Гумуса. Паранойя – вечно моя спутница. Могр вообще стал моей тенью. В трактир он со мной. К шлюхам, там же. Я блюю в подворотне, а он меня страхует.

– Могр, зачем… – в перерыве между рвотой спросило моё тело.

– Барон… Без вас нам будет хуже…

– Завоют?!

– Хуже… – ответил десятник, совсем не поясняя свою мысль. Я, зная местные реалии, могу предполагать только самое худшее.

Пришёл Ивар. Мы с ним тупо нажрались. Ещё раз! Тупо нажрались! С кем? С Иваром! С этим поборником трезвости и боевого совершенства!

Мой косяк. Это мне по хрену разборки в части, а ему за меня перепало. Свой косяк я пытался исправить шлюхами, но тупо не учёл, что Ивар идейный. В итоге вышло всё ещё хуже, чем если бы я не действовал.

Наша пьянка приобрела совсем паршивый оборот, когда к нам присоединился Адрус. Последнего потянуло по старым приятелям и приятельницам. Смутные воспоминания о высшем свете знати и мои позывы блевать.

Отдельно скажу о Вире Оуре. Этот мудила начал блистать в столице. Его новая баллада о нашей битве, на наше удивление, стала пользовать популярностью. Это ещё ладно, но каждый бард что-то своё прибавлял к этой битве.

Услышав, что я отбивался от тьмы врагов, не выдержал и сломал лютню какому-то барду в таверне, где мы бухали. Потом была эпическая битва за барда, где случайно пострадали все, кто был в таверне. Мы победили, но осадок на душе остался.

К Алёне я уехал совсем от безнадеги. Кто там воет про секс с малолеткой?! У меня пока хватает денег на нормальные отношения со шлюхами. Делать мне больше нечего, как развлекать девственницу…

– Ты что такой мрачный? – игриво пытается ослабить меня Алёна.

Дурочка, мне хреново после вчерашнего. А вчера я пил, потому что мне страшно смотреть в будущее.

– Алёна, у меня бошка болит… – вякаю я.

– А это обязательно, что твои псы вечно с нами? – перевела разговор малолетка на моих бойцов. Свидание в сопровождении трех лишних тел это не комильфо. Гумус ещё ладно. Но Могр и два дружинника…

– Политика… Война… – всё, что нашёлся ответить я.

– А тебе какие женщины нравятся? – сменила тему Алёна.

Я хотел бы сказать, что мне нравятся рыжие. Я сам северянин, тяга генетическая. Ты рыжая, пусть и по краске.

– Спокойные… – отмазался я. Фари на тебя нет, какая там к чёрту Кайя или Халла. Алёну я заткнул просто. А может, не её заткнул. Может, просто себя заткнул, а она побоялась мне сказать…

– Это мне? – визжала она.

– Тебе. Кому же ещё. Не мне же…

Дарю подарок, а сам чувствую себя сволочью. Что же это за скотина я. У неё свадьба на носу, а я тут такие подарки делаю. Дурак. Хотел сделать сюрприз, но, походу, перестарался. Не чужая же ведь. Первая и единственная из земляков. Ту тварь, что меня пыталась шантажировать, сразу вычёркиваю из списка своих…

Подготовить мерки туфелек и так, чтобы совпало. Это стоило мне немало. Не только денег, но и нервов. Впрочем, результат меня порадовал. Полный восторг от Алёны, а большего мне и не надо…

Ты что считаешь, что я прогнулся?! Что ты знаешь, малолетка! Понеси на руках тело её. Жара, потому кажется, что она жива. Какое там хоронить. Она жива. Лучше дарить живым, чем мёртвым. Представь своим куриным мозгом, что ты несёшь на руках свою любовь. Жара. Потому тело на твоих руках кажется живым…

Нахлынули на меня воспоминания. Лучше дарить живым, чем потом сожалеть, что не сделал…

С Адрусом мы ужрались до соплей. В борделе кто нас тронет, так что мы немного расслабились. Нас страховал Ивар, не считая Гумуса. Честно говоря, одного Ивара хватит на случай напрягов. Ивар сам по себе боевая машина, сначала убьёт, а потом будет задумываться.

Я не буду говорить о своём моральном облике. Советское воспитание заставляет меня стесняться естественного. Не дай бог, мне кто-то начнёт это выговаривать, самоубийцы.

Боевая единица живёт ради Родины. Даже если Родина плюёт на него. Даже если он неугоден Родине… А по сути, единице плевать на Родину. Единице не плевать только на братство. Пока живы братья по батальону, полку, то и Родина живёт.

– Ты совсем охамел… Кхе-ем-кх… – кашлял Равур. – Я устал от твоих… Кхе-кх…

– А что я сделал?

– Что ты не сделал?!

– И что я не сделал?

– Хватит устраивать из моего дома бордель! – кашлял старик.

– Какой бордель! Алёна невинна! Равуром клянусь! Ну по крайней мере, я её не трогал!

– Я про тех четырёх, что ты притащил с Адрусом…

С кор-сэ́ мы и вправду немножко охамели. Пьяные дебилы. Ну точнее, я пьяный дебил, а он не только пьяный…

Поборники совести и трезвости, заткнитесь… Я – это я. Мне вместо ваших воплей более весомо другое. Алёне понравились подаренные ей туфельки. А вот так. Я пытаюсь прятать голову в песок, как страус, стучащийся в бетон. Сам понимаю, что это косяк, за мной почти две тысячи моего населения (до штурмов было почти три), но ничего с собой поделать не могу…

Мы ужрались. Бывает. Троюродную тётушку послали по инерции. Малолетнюю, какую-то там кузину троюродной тётушки чуть не использовали. А что вы ждали?! Пехота, мазута отдыхает…