Океан для троих (СИ) - Минт Реджи - Страница 43

Накопленная ярость придала сил, и Дороти удалось приподняться и сесть, опираясь на камни. Руки оказались спутаны на славу, но вокруг был известняк, а края у него острые, и нужно только постараться…

Один из узлов на ощупь казался чуть слабее других, а выступ на валуне с виду был тем, что надо, и если Саммерс продолжит пялиться на озеро, то есть шансы.

Дороти сдвинулась влево, чуть снова не завалился на спину, но выправилась. Запястья с каждой минутой ломило все сильнее, плечи сводило судорогой.

Фигура Августина на противоположном берегу совсем утонула в ярком, режущем глаза свете, а озеро начало сиять изнутри, показывая бездонное остывшее жерло, которое наверняка уходило к самому центру тверди земной. Клубок из ярких молний трещал, как гигантская гремучая змея, и вытягивался в линию.

Потом клубок из молний засиял нестерпимо и взорвался в яркой вспышке. На его месте возникло нечто темное, большое. И очередная молния высветила древний корабль.

Дракон северных варваров.

Да, конечно, он был меньше, чем “Свобода” или налланский старый галеон, но не намного. Хищные очертания не могли скрыть ни наросшие по бортам кораллы, ни пряди бурых водорослей, которые зацепились за весла.

Высоко задранный резной нос в виде двухголового дракона, вырезанный с простой грубой мощью. Темно-зеленые от ила щиты на бортах. Больше тридцати ярдов в длину. Когда-то алый парус ошметками свисал с мачты, но нем еще можно было разглядеть намалеванную змеиную пасть.

Легендарный “Бык севера” проявлялся точно частями под вспышками молний. Потом на его носу возникла мощная широкоплечая фигура, вроде бы в тяжелом плаще и с непокрытой головой, и сквозь треск молний к небу вознесся грозный древний клич.

Но стоило ему стихнуть, как стало понятно, что широкоплечий на драконе не один. На корме из теней соткалась еще одна фигура – без плаща, но в древнем рогатом шлеме, и по ушам ударил второй вопль.

Дороти в первый раз увидела “Быка севера” двенадцать лет назад, еще рядом с берегами Алантии, и тот ничуть не изменился за годы.

Любой моряк, хоть раз встречавший этот призрак в сердце шторма, мог рассказать, что будет дальше (если, конечно, его собственное судно из этого шторма выбиралось). Сейчас тысячу лет как мертвые побратимы-северяне сцепятся в бесконечной схватке за право свататься к давно помершей невесте и править “Быком севера”.

Пожалуй, из всех призраков это был единственный, которому не было дела до живых. Он просто возникал где угодно и исчезал без причин.

Занемевшие пальцы наконец нащупали острый сколотый край, и Дороти принялась за дело. Она, дьявол раздери, освободится, и пусть тогда все поберегутся – и живые, и мертвые!

Потому что жалости в ней осталось примерно столько же, сколько в Черном Псе совести.

Лодка отошла от берега уже ярдов на тридцать, а Дороти безнадежно опаздывала.

Веревка оказалась чересчур крепкой – как и все в хозяйстве фон Берга, а может, была сплетена из каких-то особенных пальмовых волокон.

Хорошо хоть Саммерс как застыл соляным столбом, так и стоял, по сторонам башкой не ворочал: видимо, сильно волновался за своего вероломного кэптена. Молот он отложил в сторону, зацепив оголовьем за валун, чтоб не соскользнул в воду.

Когда лодка с абордажной командой достигла борта дракона, Дороти удалось перепилить один из узлов. К той минуте озеро уже кипело от пробегающих по воде разрядов. Если внутри водилась хоть какая-то живность, то она точно не выдержала и всплыла кверху брюхом.

Шлюпка шла к призраку не скрываясь, но и не торопясь. С подветренной стороны, точно к раненому кашалоту подкрадывалась.

Но двоим мертвым до живых дела не было – они сходились, обнажив призрачное оружие. Светловолосый в руках сжимал короткий меч с круглым навершием. У того, что в рогатом шлеме, клинок был помощнее – огромная глефа, по обеим лезвиям которой то и дело проходили синие холодные всполохи.

Оба шли неспешно, один от кормы, второй от носа, но все озеро пульсировало и сотрясалось в такт их шагов.

Вода от дракона пошла рябью, которая породила мелкие волны, и они заплескали в берег: этот звук, такой живой и привычный на фоне гула молний, живо напомнил Дороти, что надо поторапливаться. Она дернула спутанные запястья и наконец ухитрилась распороть об острый край основной узел.

До столкновения оставались секунды, и Морено с абордажниками опустили весла, выжидая нужный момент.

Призраки наконец-то добрались друг до друга, и над озером грянул гром. Это был король всех громов.

Дороти показалось, еще немного, и голова у нее расколется. И не одной ей: Саммерс скорчился в три погибели на своем посту, а уже приготовившие кошки и крюки абордажники пригнулись к днищу лодки.

И только Морено гром был нипочем. Он даже не покачнулся, лишь перехватил поудобнее топор, который так непривычно смотрелся в его руке, расставил ноги пошире, чтобы сподручнее было рубить, и вдарил по доскам призрачного дракона, с первого удара вгоняя лезвие глубоко в борт.

Одновременно со вторым ударом топора Дороти скинула с запястий веревки и размяла предплечья, по которым уже прокатывались волны неприятной щекотки – скорой предвестницы судороги. Хорошо бы иметь в запасе хотя б пару минут, но Морено третий раз опустил на борт топор, и над озером раздался еще один громовой раскат.

Дороти даже не поняла, тише тот, чем первый, или нет, потому что на него внезапно ответило небо. Там, в подсвеченных молниями клубах черных туч, которые неслись мимо острова точно бешеные, начал зарождаться тайфун.

Сначала он вытянулся, точно огромный сталактит, а потом стал толстеть, набираясь мощи, и превращаться в настоящую воронку, при виде которой даже бывалый моряк вспомнит отходную молитву.

Призраки не замечали ни абордажников, которые, видя, что их кэптен ни черта не боится, принялись доламывать борт, ни молний под днищем, ни угрозы с небес.

Светловолосый, с искаженным от лютой ярости лицом, размахивал мечом, наступая на противника, оттесняя его от середины “Быка”, вынуждая вслепую огибать пустующие сейчас скамьи для гребцов.

Его побратим, напротив, был внешне спокоен – губы сжаты в тонкую линию, глаза прищурены, точно их владелец решал какую-то сложную задачку.

Дороти уже видела их такими. И видела, как рогатый шлем катился по черным от плесени доскам, и как развевался бордовый плащ светловолосого, и как липли к лицу его брата промокшие от пота темные пряди.

Тысячелетней легенде до смертных дела не было, она катилась по накатанной колее, не замечая, что живые потихоньку разламывают ее на куски. Морено уже проделал в борту прореху, и теперь команда сосредоточенно ракурочивала палубу, стараясь держаться подальше от мечущихся призраков. Рабы фон Берга удерживали шлюпку рядом с бортом и даже, презрев свои суеверия, тоже вбивали клинья между темными досками, чтобы потом сильным ударом отколоть разом большой кусок обшивки.

Призрачное дерево напора алантийской стали не выдерживало.

Дороти прикинула, что у них есть в запасе еще около семи или десяти минут. Именно столько рубились мертвые братья, когда она видела их в последний раз. Она должна успеть.

Боцман Саммерс так и остался сидеть на земле, только теперь упирался спиной в известковую плиту, да ноги убрал подальше от мелко плещущегося озера, которое было насыщено искрами до самого дна.

Громовые раскаты все еще грохотали, и боцман не услышал за ними легких шагов, хотя, признаться, Дороти и не скрывалась особо. Преодолела разделяющее их расстояние и взяла бычью шею Саммерса в захват. Не на излом, а так, чтоб закрыть пути дыханию.

Саммерс оказался крепче, чем Дороти рассчитывала, и не стал тратить время на бесполезные попытки разжать чужие руки или расцепить хватку. Он сразу откинулся назад, чтоб придавить нападающего всем весом, расплющить между собственной тушей и камнями. Дороти еле успела вывернуться и стиснула горло между предплечьем и плечом сильнее. Саммерс рыбой хватанул воздух раз, другой, третий и обмяк.