Зловещие истории (сборник) - Ли Танит - Страница 43

«Ну что ж, — подумал юноша, — раз такова моя судьба, я должен избыть ее».

И он толкнул железную дверцу, которая тут же подалась под рукой.

Внутри царила кромешная тьма. И Джайреш сразу вспомнил все детские предрассудки, и все рассказы о привидениях, и все предостережения, которые существовали на Плоской Земле. Ему было страшно, и он оглядывался по сторонам, намереваясь сбежать. Следует заметить, что в этих краях, как и во многих других, был обычай хоронить усопших вместе со всеми их богатствами, особенно, если у них не было наследников. Кроме того, мавзолеи состояли из двух покоев — внутреннего и внешнего, который был обставлен как гостиная. Поэтому Джайреш, осторожно продвигаясь вперед, вскоре обнаружил и зажег лампаду.

Свет залил пространство, и Джайреш непроизвольно вскрикнул при виде пышного убранства комнаты и высоких сундуков с золотыми ручками, которые стояли вдоль расписных стен. Тяжелые занавеси скрывали вход во внутреннее помещение, где должен был находиться покойник. А перед входом в резном кресле восседала Смерть.

В этом не приходилось сомневаться, ибо Джайреш слышал много рассказов о ней. И все совпадало вплоть до малейших деталей. Она была такого же цвета, как ворона, и казалось, ее одеяние соткано из ее собственной кожи. Волосы клубились как кровавые аметисты. И из полупрозрачного сгустка бесплотного тела на Джайреша смотрели два жгуче-желтых неподвижных глаза.

Через несколько мгновений Джайреш пришел в себя и, дрожа, учтиво поклонился.

— Ваше величество, — промолвил он, — мне было приказано явиться сюда. Я не хотел тревожить вас.

Смерть не шелохнулась. Глаза горели.

— А поэтому, если вы считаете, что я поступил невежливо, я сейчас же уйду, — добавил Джайреш.

— Нет, — ответила Смерть, — ты останешься здесь, раз пришел.

Джайреш побледнел.

— Надолго ли, ваше величество?

И королева Смерть рассмеялась. Ее смех не предвещал ничего хорошего. Она выпростала руку из-под одеяния и принялась играть своим аметистовым локоном; и эта рука, как и утверждали легенды, состояла из одних костей.

— Посмотрим, на сколько тебе придется остаться, — рекла она. — Что до меня, то мои владения лежат в глубине земли, а рядом с тобой лишь мой образ. И все же мыслями и делами своими я нахожусь здесь. Я явилась, чтобы отобрать сокровища с помощью чар, дарованных мне моим королевским положением и моими познаниями. В этой усыпальнице находятся очень нужные мне вещи. Похоже, они нужны и тебе.

— Это не так, — возразил Джайреш. — Я не хочу утомлять вас своей историей, достаточно сказать, что я служил волшебнику, и он в награду дал мне вещь, которую назвал ключом, и послал меня в этот мавзолей.

Смерть нахмурилась.

— Да. От тебя разит волшебством. Покажи ключ.

Джайреш поспешил найти коготь, мех и клык.

Однако достать не успел. Вся усыпальница задрожала от страшного гула. Послышалось жуткое рычание, глаза королевы расширились, и в комнату влетел вихрь, вырвавший из рук Джайреша и швырнувший на пол дар ягуара.

А затем произошло настоящее чудо. Из-под земли полезла какая-то тварь, она росла все выше и выше, пока голова не достигла потолка. Этот некто был невидимым, но вся гробница заполнилась его резким запахом, плотоядным и кровожадным и в то же время чистым, как звездный свет. Тварь была повсюду, так что Джайреш оказался вжат в крохотное углубление в стене. Но и этого было мало животному духу — казалось, он заполнил всю землю.

Джайреш уже не видел Смерть. Даже ее оттеснили, и ее призрачное земное тело сморщилось, искривилось, как выжатое белье.

И наконец Существо заговорило человеческим голосом, низким и глубоким, словно отдаленный гром, и невесомым, как пыль. И от этого гласа гробница содрогнулась до самого основания.

— Смерть, — произнесло оно, — когда-то выглядела иначе. Когда-то ты была смертной женщиной и охотилась на леопардов. Ты носила леопардовые шкуры, и за это тебя прозвали Леопардовой королевой. До сих пор твои глаза горят их огнем, и до сих пор ты держишь при себе этих огромных кошек и забавляешься охотой на них в своем призрачном подземном чертоге. И потому ты ощущаешь меня. Ибо я кровь и плоть, сердце и душа всех леопардов. Ибо я их бог. Я — бог всех кошачьих от крохотного котенка, греющегося у деревенского очага, до золотисто-черных и жгуче-рыжих гигантов, полосатых, крапчатых и пятнистых хищников, чьи гривы развеваются, как подсолнухи на ветру. Я — бог обитателей ночи, оставляющих кровавые лепестки следов. И по этому праву, и в силу талисмана, данного мною этому человеку, я говорю тебе, королева Смерть, Смерть леопардов: на этот раз уйди. Тебе придется уступить свои сокровища. Они принадлежат ему. Я их отдал ему. Повинуйся.

И Смерть задрожала, и образ ее проступил явственней. Она поднялась со своего кресла и кивнула Кошачьему Богу.

— Немногие помнят о том, что когда-то я охотилась на леопардов и сама была леопардом в душе, — промолвила она. — Сейчас люди говорят: «Смерть как леопард», но они не знают меня. — Она посмотрела на Джайреша сквозь пульсирующий сгусток, разделявший их. — Ну что ж, бери сокровища гробницы.

— Госпожа, я все равно не хотел бы ссориться с вами, — невозмутимо ответил Джайреш.

— Я все равно враг тебе, как и всем остальным, — парировала Смерть. — И к тому же непобедимый враг. Но похоже, у тебя есть могущественные друзья. Так что можешь не бояться меня до конца своей жизни, да и тогда не слишком бойся. — И, произнеся это, она исчезла, как исчезает свет затухающей лампады.

И вся гробница словно растворилась в воздухе.

Джайреш почувствовал, что его тоже куда-то несет, и ощутил прикосновение тяжелой лапы, которая легла на него сверху и отшвырнула обратно в усыпальницу.

Его заставили открыть сундуки и вынуть из них огромные мешки и звенящие сосуды. Его взору предстали россыпи золотых монет и колец, рукописи в позолоченных шкатулках, связки ключей на серебряных цепочках, изысканные наряды и утварь, сосуды с благовониями и драгоценные фолианты, и нитки каменьев. Наконец он увидел черное мерцающее небо, и чистый ночной воздух омыл его лицо.

Почувствовав свободу, Джайреш бросился бежать. Он мчался, как заправский грабитель могил, пока наконец не добрался до леса и не упал в полночную траву, рассыпая мешки и шкатулки. Он тут же погрузился в сон, и ему приснились девять огромных черных леопардов, которые охраняли его до самого рассвета…

Проснувшись утром, Джайреш убедился, что сокровища гробницы все еще при нем. Он расстелил плащ и неумело собрал все в узел, который закинул себе за спину. Застонав от тяжести, он снова двинулся на запад.

«Воистину, древние философы были правы, когда говорили, что богатство — тяжелая обуза, — заметил Джайреш про себя. — К тому же я попал в немилость к госпоже Смерти, и теперь мне на каждом шагу надо остерегаться ее. Мало того — любой бродяга, увидев за моей спиной эту звонкую гору, заподозрит истину, бросится на меня и перережет горло. Как пить дать, меня убьют и обкрадут еще до наступления нового дня. Спасибо за это ягуару и его щедрому подарку».

Отведя таким образом душу, Джайреш пошел дальше, с завистью вторя свистом беззаботным птичкам и любуясь первыми весенними цветами. Выйдя из леса, он от неожиданности остановился.

В долине виднелись отцовские угодья и поблескивали крыши родного дома. Блудный сын, покружив в мыслях и в пространстве, вернулся домой.

Джайреш отпрянул и погрузился в размышления.

— Отец изгнал меня в крайнем раздражении, которое теперь мне понятно, — обратился он к пичуге, сидевшей на ветке, ибо привык к тому, что птицы понимали его болтовню и отвечали. — Он считал, что ничего хорошего меня не ждет, и считал несправедливо; возможно, это доставляло ему боль. И, поскольку я обременен этим добром, не украситься ли, чтобы удивить отца моим благополучием?

Джайрешу понравилась эта мысль. Поэтому он отыскал источник и искупался, а затем умастился дорогими благовониями из сундуков усыпальницы. Он надел платье, достойное князя, обулся в башмаки из белой кожи, унизал руки перстнями, а в ухо продел огромную розовую жемчужину. Затем наполнил расшитый кошель монетами и приторочил к дорогому поясу. Остатки добра он спрятал под деревом и привалил камнем.