Сила одиночки (СИ) - "KreatiFF" - Страница 30

— До находки твоего «муа-муа» все думали, что и пришельцев не существует. Согласись.

Уела… А ведь и правда, пятьдесят лет назад в инопланетян верили лишь сумасшедшие, да горстка не нашедших себя в реальном мире неудачников. Нет, нет и ещё раз нет! Этого не может быть, потому что не может быть никогда! — разум категорически отказывается рассматривать такую абсурдную возможность даже гипотетически.

— Давай как-нибудь про Немезиду потом продолжим? — резко меняю тему разговора, ясно понимая, что иначе на моих изысканиях придётся поставить крест. Уж слишком масштабную и таинственную историю придётся затронуть.

— Хорошо, — с готовностью соглашается Мишель.

И я продолжаю:

— Где-то в середине две тысячи девятнадцатого года серьёзное научное сообщество, казалось бы, навсегда закрыло данный вопрос, миру было веско объявлено: нет никаких свидетельств в пользу искусственного происхождения «Оумуамуа».

— А вот это звучит сомнительно… — глубокомысленно изрекает Мишель.

— Почему?

— По всем признакам — хрестоматийная информационная кампания, чтобы неугомонная общественность перестала интересоваться данной темой и не мешала элитам обтяпывать свои тёмные делишки. Учитывая, что было дальше, не удивлюсь, если это оказалась наша же спецоперация.

Какое-то время мычу, важно нахмурив лоб, и обдумываю такой вариант развития событий. Продолжаю:

— Однако, несмотря на отрицательный официальный научный вердикт, Россия не только не отменила полёт зонда, но и начала поистине безумные приготовления к пилотируемому полёту. Шестеро добровольцев приступили к плановым тренировкам, и в две тысячи двадцать четвёртом году используя модифицированный ядерный буксир «Зевс» пилотируемая миссия отправилась на край Солнечной системы в погоне за… барабанная дробь… — легонько стучу по подлокотнику, имитируя соответствующий звук. — Инопланетным военным кораблём! Пусть повреждённым и брошенным экипажем, но всё же. Хотя тогда никто ещё и не догадывался об этом.

— Шесть?! Откуда ты знаешь?! Я никогда не слышала, чтобы в СМИ раскрывались детали той миссии. Всё засекречено до сих пор.

Вот это я прокололся!

Мысленно закатываю глаза от осознания своей вопиющей беспечности. Но я же не разведчик, который врёт как дышит, да и со мной раньше никто не говорил на подобные темы! Я оказался к такому не готов! Хотя, с другой стороны — я же не давал никаких подписок о неразглашении! Для меня это вовсе не страшная государственная тайна, а всего лишь старинная семейная история!

— Даже не помню. Читал где-то. Думаю, ты просто не обратила на это внимание, поскольку данная информация лежала вне сферы твоих интересов, — отвечаю наигранно беспечным тоном, пытаясь минимизировать ущерб от своей болтливости.

— Лгун из вас никакущий, товарищ инженер. А ведь я и правда в какой-то момент подумала, что у меня появился напарник, которому можно доверять…

Даже странно, что от её официального тона ангар не покрылся толстым слоем льда. Сердце мгновенно ухает куда-то в низ живота и начинает работать с перебоями.

Блин, блин, блин! Я не могу допустить, чтобы у нас вот так всё закончилось! Только не это! Деда, уверен, ты бы меня сейчас понял и не осудил!

Стремительно привстаю с кресла, быстро оглядываюсь по сторонам — нет ли кого рядом. Убедившись, что бедный Вася не только сумел выползти из кабины, не потеряв сознания от страха, но и полностью убрался с пандуса, знаками прошу напарницу придвинуться ближе. Крепко сложив руки на груди, с крайне брезгливым выражением на окаменевшем лице, она демонстративно меня игнорирует.

— Мишель, умоляю, подвинься ближе! Это действительно важно!

Всё с тем же разрывающим мне сердце выражением лица, совсем по-детски сердито сопя от обиды и возмущения, она всё же делает то, о чём её прошу.

— Это и правда до сих пор засекречено, и ты вряд ли когда-нибудь узнаешь подробности. Но одним из тех добровольцев был мой дед, именно поэтому я и знаю некоторые подробности той миссии. Искренне надеюсь на помилование, но я не имею права никому об этом рассказывать.

От изумления её прекрасные зелёные глаза широко распахиваются. Долго смотрит на меня, не моргая и постепенно успокаиваясь. Примирительно кладёт руку на плечо.

— Хорошо. Только больше не ври. И уж тем более не делай из меня дуру. Я должна знать, что по-прежнему могу тебе доверять.

С невыразимым облегчением выдыхаю, быстро киваю и непроизвольно прижимаюсь щекой к её тёплой ладони, всё так и лежащей у меня на плече. Хорошо… Спокойно… Надёжно…

— Ты мне очень нравишься, — произношу шёпотом, неожиданное, даже для самого себя, признание.

— Ты мне тоже, — после многосекундной паузы откликается Мишель. — Именно поэтому было так больно от твоей неискренности.

— Прости!

— Я уже простила. Забудь.

Уж не знаю, до чего мы бы договорились дальше, но тут нас прервал сигнал, возвещающий, что отряд мехов после тренировки возвращается на борт крейсера.

Грустно улыбнувшись друг другу на прощание и синхронно тяжело вздохнув, оправляемся выполнять свои прямые служебные обязанности: Мишель, в который раз, гонять свободный от вахты экипаж в надежде, что они смогут о себе позаботиться в следующей нештатной ситуации, а я — инспектировать прибывшие боевые машины. Завтра всё должно работать без сучка и задоринки, и лучше меня за этим никто не проследит.

Отдохнули немного и пора за работу, товарищ инженер, солнце ещё высоко!

А вечером, после того как удалось разобраться с длиннющей вереницей неотложных дел: убедиться, что новые модернизации установлены правильно и нет никаких нареканий по работе остальных узлов, проинструктировать пилотов мехов об особенностях нововведений, провести с три десятка минисовещаний с командованием корабля и смежными службами, разгрести личные творческие хвосты в лаборатории, стало предельно ясно, что надо делать. Чего бы мне это ни стоило, но я должен загладить свою вину и доказать, что по-прежнему достоин доверия! Учитывая грядущее, это вдвойне важно!

Приняв контрастный душ, прыскаю на мокрые волосы свою любимую туалетную воду Acqua Di Gio и только затем вытираюсь. Мой секретный лайфхак — после этой хитрой манипуляции аромат проявляется только в случае, если ты вспотеешь. Тщательно бреюсь, дабы моя избранница не испытывала ни малейшего дискомфорта, второй раз за день чищу зубы и иду утюжить форму. Сложившаяся ситуация не приемлет ни полумер, ни компромиссов! Сегодня Димка обязан быть идеальным!

Романтический ход мыслей заставляет на пол пути к гладильной доске замереть перед огромной информационной панелью. Перевожу её в режим зеркала и придирчиво разглядываю себя, словно незнакомого человека.

Вижу там хорошо сложенного, с рельефной, но не испорченной бодибилдингом мускулатурой, коротко стриженного брюнета с правильными чертами лица, ростом метр восемьдесят восемь. Ещё можно сказать, что тип в отражении выглядит моложе своего истинного возраста.

Пожалуй, увидев меня в компании Антона, кто-то посторонний запросто мог бы подумать, что мы с ним одногодки. В школе подобная моложавость меня изрядно нервировала, а потом поумнел и стал радоваться правильному набору генов, ведь жизнь не заканчивается ни в сорок, ни даже (О, боги!) в пятьдесят.

Закончив со смотринами, точными и быстрыми движениями утюга придаю форме парадный вид, надеваю её и возвращаюсь к панели.

То, что надо!

Остаюсь доволен увиденным. Решительно распахиваю дверь и… сталкиваюсь нос к носу со своей напарницей. Как всегда, неотразимой и однозначно счастливой. Такое трудно не заметить.

Застывшего от удивления меня, она бесцеремонно запихивает внутрь, стильно, ногой, захлопывает дверь в каюту и прижав к стене одаривает фантастическим поцелуем. Но едва я вошёл во вкус, как Мишель осторожно высвободилась из объятий и попросила:

— Сядь, пожалуйста, на кровать и включи одну из своих старых мелодий. Медленное что-нибудь.