Рябиновая принцесса - Мэдисон Эль - Страница 4

– Мы не вернемся в темницу? – поинтересовалась я, ускорив шаг, чтобы идти рядом с ним.

– В этом больше нет необходимости. Теперь у вас будут свои комнаты, потому что темница – неподходящая спальня для принцессы.

– Сказал он с сомнением, – парировала я, подняв брови.

– Ты ведешь себя не как принцесса.

Давин за моей спиной фыркнул, но я лишь смущенно улыбнулась Теодору.

– Неужели? И большой у тебя опыт в роли принцессы?

Он приоткрыл рот – то ли оскорбившись, то ли удивившись.

– Конечно, нет!

– Выходит, из нас двоих единственная, кто знает, как ведут себя принцессы, – это я. Рада, что мы с этим разобрались. – Я обернулась к кузену. – По крайней мере, теперь наши камеры поизысканнее.

От этих слов лорд ощетинился.

– Ты ко всему относишься несерьезно? Это все для тебя шутки?

Его вопрос показался удивительно похожим на тот, что недавно задавал отец, но я не стала об этом думать, а вместо этого спросила:

– А ты относишься серьезно ко всему? Тогда меня удивляет, что ты вообще знаешь, что такое шутка.

Он прищурился, но не стал отвечать и пошел дальше.

Когда мы дошли до конца широкого пустого зала, он указал на одну дверь, а стражники повели Давина к следующей. Внутри у меня все перевернулось. Хотя помещение оказалось тем, о чем говорил лорд Теодор, – комнатой для гостей в гораздо менее пугающей части замка, у меня внутри все равно образовался комок от беспокойства при мысли, что нас с кузеном разлучили. Давин заметил мое выражение лица и слегка кивнул.

– Не знаю, как ты, Роу, – он громко зевнул, – а я собираюсь вздремнуть перед ужином.

Напряжение у меня в плечах слегка ослабло. Его послание было ясным. Мы в безопасности. По крайней мере, пока. Я кивнула кузену в ответ и повернулась к комнате передо мной. Давин превосходно разбирался как в людях, так и в ситуациях. Раз он считает, что опасности нет, я доверюсь ему. Кроме того, казалось, не было смысла препровождать нас в гостевые спальни, только затем, чтобы там прикончить.

Лорд Теодор жестом велел пройти в комнату, столь же роскошную, как и остальные помещения. В камине гудело яркое пламя, прямо перед ним стояла ванна, из которой поднимался пар, а стены вокруг кровати, сплошь покрытой мехами и бархатными подушками, были оклеены золотисто-кремовыми обоями.

Я обвела взглядом комнату и остановила его на подносе с фруктами, печеньем, разными видами сыра, а также чайничком и чайной чашкой. Желудок заурчал, и мне потребовалась вся выдержка, чтобы не уткнуться в поднос лицом и не проглотить все до последней крошки.

– Теперь, когда ты увидела изысканную камеру, захотела бы вернуться в темницу? – При звуке голоса лорда Теодора пузырь, в котором я на мгновение очутилась, лопнул. Сделав вид, что раздумываю над вопросом, я, наконец, покачала головой.

– Как ни уютно было в темнице, там явно не хватало печенья.

Уголки губ Теодора тронул намек на улыбку, но она исчезла, как только он развернулся к выходу. Перед тем, как закрыть дверь, он остановился и обернулся.

– Ты не похожа на пьяницу. – Он произнес эти слова, как будто это был вопрос.

Я проигнорировала неуместность этого замечания.

– По-твоему, я и на принцессу не похожа.

Лорд Теодор долго смотрел на меня, прежде чем что-то сказать.

– Если ты та, за кого себя выдаешь, зачем же было рисковать и покупать водку у сокэрского контрабандиста? Только ради нескольких бутылок?

Если бы его тон был осуждающим, как раньше, я бы попросту его проигнорировала, но на этот раз в нем слышалось лишь искреннее любопытство. Поэтому я вспомнила тот день. Тысячи вариантов, как можно было бы ответить, но по какой-то причине я остановилась на том, что был недалек от истины.

– Затем, что это любимый напиток моей сестры.

Едва он закрыл дверь, как я уже пожалела об ответе. Не потому, что мне было дело до того, что он подумает, а потому, что слова, произнесенные вслух, заставили вспомнить Авани. А я не могла себе позволить думать о ней сейчас, не могла смотреть в лицо тому факту, что, возможно, больше никогда ее не увижу.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и попытаться ослабить тяжесть в груди, прежде чем направиться к подносу с едой. Мама всегда говорила, что на полный желудок жизнь кажется лучше. По крайней мере, хуже было уже некуда.

Я так хотела пить, что сначала залпом опорожнила чашку обжигающего чая, не обращая внимания на шлейф жидкого огня, который он оставлял в горле. Я как раз наливала еще одну, когда послышался робкий стук. Вздохнув и поставив чашку, я пошла открывать, решив, что лорд что-то забыл, и удивилась, увидев вместо него на пороге молодую женщину.

Она была выше меня на несколько сантиметров, широкоплечей, с темно-русыми волосами. Поверх красного свободного покроя платья были надеты нарукавники и белый передник, и я поняла, что она, вероятно, была кем-то вроде горничной. Когда ее голубые глаза остановились на моих кудрях, по телу у нее прошла заметная дрожь, и она сделала какой-то жест, который, я почти уверена, был призван отвести зло.

– Я помогу вам принять ванну и переодеться, – сказала она с куда более грубым выговором, чем у Теодора.

Чего я хотела, так это побыть одна, чтобы поесть и собраться с силами, но мне было никак не справиться со шнуровкой на спине без посторонней помощи. Я оставила своих камеристок в Хагейле и с тех пор ни разу платье не снимала. Кроме того, нет смысла еще больше раздражать хозяев, когда наши жизни явно висят на волоске.

– Буду благодарна за помощь, – сказала я, отступив назад и дав ей пройти.

Она закрыла за собой дверь, положила в ногах кровати нечто похожее на занавеси и жестом попросила повернуться спиной, по-прежнему избегая смотреть на меня.

– Как тебя зовут? – спросила я, пытаясь склонить ее к беседе.

– Венла.

Она сказала, как отрезала, тем самым удержав меня от дальнейших разговоров. Служанка быстро управилась со шнурками, и едва платье упало к ногам, как она в ужасе ахнула. Разумеется, не от скромности, ведь она явилась сюда меня купать. Я нахмурила брови и, обернувшись, увидела, как расширились ее глаза, прикованные к кинжалу в ножнах на бедре. Не знаю, что ее шокировало больше: то, что я вооружена, или сам кинжал, золотая сирена с обнаженной грудью, вырезанная с тщательным вниманием к деталям.

– Это просто фамильная реликвия, – объяснила я, но по ее вытаращенным глазам поняла, что это ничего не меняет.

Вздохнув, я расстегнула кожаные ремешки ножен, пристроив все это хозяйство так, чтобы можно было дотянуться, и залезла в ванну. Теплая вода проняла до самых костей, разморозив окоченевшие внутренности. Я вздрогнула и сползла ниже, радуясь, что наконец-то согрелась.

Однако приятная часть купания быстро закончилась, когда Венла набросилась на меня с жесткой мочалкой, оттирая кожу, как будто она была облеплена слоями грязи. Когда она добралась до волос, возникла укоризненная пауза, полная явной нерешительности. Цвет ли показался ей отвратительным, или кудри здесь тоже в диковинку?

В Локланне в этом нет ничего необычного, по крайней мере, в моей семье. У меня четыре сестры: одна старшая и три младших. У всех волосы такого же рябиново-красного оттенка, но у меня самые кудрявые. Впервые после обвала я позволила себе по-настоящему вспомнить о своих родных. О маме, прославленной королеве-воительнице, и отце, легендарном герое войны, который воссоединил и заново отстроил королевство, одновременно воспитывая пятерых дочерей. Одного ребенка, единственного сына, они уже потеряли – не прошло и недели, как он родился.

Моя старшая сестра Авани вышла замуж за любовь всей своей жизни, только чтобы через год лишиться ее, а три младших сестренки росли в тени смерти, горя и печали.

Как это отразится на них?

Никто не знал, куда мы с Давином ушли в тот день, даже моя камеристка. Вдруг все решат, что мы мертвы, что нас схватили мятежники, не желавшие покидать Хагейл? Я думала об отцовской просьбе не делать глупостей, о вопросе лорда Теодора. Зачем идти на риск? На самом деле, это не казалось риском. Туннель, который должен был стоять вечно, контрабандист, с которым мы встречались уже десятки раз. Однако случилось то, что случилось!