Серебряный змей в корнях сосны - Дубинина Мария Александровна - Страница 60

Одного Хизаши пока не понимал. Что за меч так искал лорд Киномото? Чем он был настолько важен, что мог помочь своему обладателю стать во главе целой империи?

Хизаши крепко призадумался, и голос Мадоки требовательно протянул:

– Эй, Мацумото! А что за призрачная девушка была? Сестра этого подлеца Наримацу.

Сасаки Арата рядом тихонько вздохнул и переглянулся с Кентой. Они втроем все же решили не придавать огласке действия Юрико-химэ, чтобы она в смерти избежала позора, поэтому в официальной версии злодеем был только Наримацу, а госпожа пострадала при пожаре случайно, когда хотела ему помешать.

– Цудори, – сказал Куматани. – Она погибла в доме лорда Киномото, и Наримацу верил, что от его руки. При жизни она подружилась с Юрико-химэ, хоть они и вынуждены были делить одного мужчину. Об этом рассказала служанка Сузу. Наримацу долго искал способ отомстить лорду Киномото, поэтому проник в ближайшее окружение, стал пользоваться доверием и узнал о его планах.

– Только я не понимаю до сих пор, как же лорд Киномото собирался стать сёгуном? – спросил Сасаки. – Только если это не просто меч, а какой-то могущественный артефакт. Да и то…

Тот же вопрос мучил и Хизаши, вместе с незаживающей царапиной на плече.

– Этого мы можем никогда не узнать, – произнес он задумчиво. – Только если сам лорд не решит во всем покаяться.

Перед ужином в их павильон заглянул учитель Морикава. Он был бледен, но уже вовсю улыбался, а под мышкой зажимал книгу. Ученики вскочили при его появлении и поклонились.

– Хватит-хватит, – помахал он рукой. – Здесь вы герои, не я.

Мадока надул щеки, но стерпел. Он хоть и старался скрыть обиду, что его не взяли на такое интересное задание и теперь какой-то Мацумото Хизаши ходит по школе, задрав нос, но все всё прекрасно видели.

Морикава опустился напротив юношей и скрестил ноги.

– Многие были против, но я считаю, что вы обязаны знать, чем все закончилось, – сказал он серьезно. И больше не улыбался. – Я не стал рассказывать старейшинам про проклятие Посещение храма в час Быка, потому что, как и вы, не хочу покрывать имя женщины позором, но это не значит, что вы и впредь можете таить секреты от учителей.

Хизаши сразу повернулся к Сасаки.

– Я не говорил! – воскликнул тот.

– Арата мне ничего не рассказал, – подтвердил Морикава. – Но обладая знаниями, догадаться не так уж сложно.

Куматани выдержал его взгляд и твердо произнес:

– Это была моя идея. Я решил сохранить тайну Юрико-химэ.

– И это я знаю, – кивнул Морикава. – Только в тебе достаточно сострадания ко злу, чтобы принимать подобные решения. Но помни, что не всякое зло стоит твоего сострадания. Однажды ты вновь окажешься перед выбором и ошибешься. Не подведи своих товарищей, Кента-кун. Я вижу, что в тебе есть сила вести за собой, надеюсь, ты поведешь в нужную сторону.

Кента не ответил, лишь задумчиво потеребил бусины в агатовом ожерелье. А Морикава продолжил:

– Меч, который искал лорд Киномото и который сегодня нашли на пожарище, не простой. Это одно из легендарных священных орудий, выкованных кузнецом Оодзуки Такато. Вероятно, когда-то на месте замка Мори было святилище Кагуцути-но ками, где меч хранился вдалеке от любопытных глаз. Но его нашли с дурными намерениями, осквернили святилище, и он стал притягивать к себе злую энергию. Потому-то в замке и собралось так много ёкаев.

– О! – воскликнул Сасаки. – Наверное, лорд Киномото собирался преподнести императору подарок или с помощью этого меча снискать себе славу.

– Скорее всего, ты прав, – кивнул Морикава. А Хизаши наконец понял, почему так испугался какой-то старой железяки. Им двигал инстинкт – держаться подальше от вещи, которая была для него опаснее всего. Ведь даже его кровь отозвалась, вновь став золотой и выдав его с потрохами. Вот что такое священное оружие.

В отличие от него, Мадока оживился.

– То самое Тайма-но кэн, которое может ранить только ёкая и демона, а для человека не опасно? Вот это да! Вот бы я там был, посмотрел бы на него вживую!

У Хизаши стало холодно в животе, он подавил желание обернуться, но точно знал, что Кента пристально на него смотрит, взглядом проникая почти в самую голову.

Если он скажет хоть слово, Хизаши конец.

– У меня вопрос, – подал голос Куматани, и Хизаши почувствовал, как против воли собирается ки, готовясь вырваться смертоносным вихрем. – Лорд Киномото ведь уже должен был узнать, что замок сгорел, а жена мертва вместе с частью его людей. Это сильно повредит школе? Он не захочет отомстить?

– Хороший вопрос, Кента-кун, – похвалил Морикава и ответил: – Лорд Киномото уже никому не сможет отомстить. Этой ночью он умер в своем доме в столице. Остановилось сердце, говорят, от страха.

Морикава еще немного посидел с учениками, а под конец подарил Кенте потрепанный томик стихов, доставшийся ему от его учителя. А когда ушел, и Мадока принялся возмущаться по которому уже кругу, а Сасаки тихо пересел к себе в угол, чтобы почитать до ужина, Хизаши вышел на улицу.

Ему было тяжело. Он вдруг особенно отчетливо ощутил свое положение – один среди людей, среди экзорцистов, готовых убить его при малейшем подозрении просто потому, что так велит их долг. «Рука тверда, и меч не дрогнет». Как-то так вышло, что Куматани, над которым он презрительно посмеивался, наивный Куматани незаметно стал… одним из них? Тем, в чьей руке не дрогнет меч.

– Хизаши-кун.

Он приблизился неслышно, но, скорее, это Хизаши просто стал слишком невнимательным.

– Хизаши-кун, меч же тебя не задел?

– Нет, – ответил он и сам в это поверил на мгновение. – Не придумывай себе. Я же, в конце концов, не какой-нибудь ёкай.

– Конечно, – отозвался Кента и встал рядом. – Я бы уже давно заметил, мы ведь друзья.

Он посмотрел на Хизаши с мягкой улыбкой и похлопал по плечу.

Боль, которая пронзила тело, сейчас показалась Хизаши смешной. Сердце вдруг заболело гораздо, гораздо сильнее.

Учида Юдай, наверное, и сам не представлял, насколько пророческими окажутся его слова, сказанные на крыльце красного павильона школы Кёкан. Потому что в тот миг, когда Хизаши заметил слежку, пути назад были отрезаны.

Но поначалу все шло хорошо.

Хизаши с удовольствием облачился в свое темно-синее кимоно с желтым поясом, накинул сливового цвета хаори с вышитыми кленовыми листьями, завязал волосы красным плетеным шнуром и заткнул за пояс веер. Гета ждали возле порога, и когда Хизаши выпрямился на них, почувствовал себя как под надежной броней – так ставший привычным образ Мацумото Хизаши теперь на него действовал. Рожденный жалким прикрытием, он постепенно превратился в силу. И вот, оставив за спиной старую покосившуюся торию со следами когтей тэнгу на перекладине, троица оммёдзи разных школ без происшествий миновала лесную тропу и оказалась на распутье. Хизаши хорошо знал это место – одна из дорог вела отсюда в город и дальше, до ворот школы Дзисин. Если честно, он и не рассчитывал снова пройти тем же путем, тем более в нынешних обстоятельствах.

– Мы с Сасаки пойдем впереди, – напутствовал Учида, серьезный настолько, что можно было даже заподозрить его в беспокойстве за Хизаши, что само по себе звучало как чистый бред. – Мацумото, не вздумай попасться кому-нибудь на глаза. Лучше вообще жди здесь.

– Ну уж нет, – возразил Хизаши. – Что, если вы столкнетесь с Куматани?

– Это было бы слишком хорошо, – ответил Учида и нахмурился. Хизаши казалось, он понимает значение его взгляда. «Я бы хотел увидеть Кенту живым и здоровым, но мы оба знаем, что его там нет». Да, наверное, Учида думал что-то вроде этого.

– Я могу попросить Аканэ-сан создать иллюзию и скрыть приметную внешность, – вдруг предложил Сасаки, впрочем, не слишком уверенно.

– Аканэ-сан? – переспросил Учида. – Кто это?

Раздался мелодичный перезвон серебряных колокольчиков, и у Хизаши разом заныли все зубы.

– Что за дурацкое имя? – проворчал он и ощутил тычок в спину, легкий, но вдвойне обидный от того, что не видно толкнувшего. Учида тоже сделал шаг вперед и поморщился. Сасаки виновато потер запястье, обвитое тонким красным шнурком.