Серебряный змей в корнях сосны - Дубинина Мария Александровна - Страница 49

– Хизаши! Сэнсэй просит нас всех собраться.

Сасаки уже был на месте. Морикава ждал в одной из комнат, похожей на рабочий кабинет. Учитель сидел за столом, скрестив ноги, за его спиной раскинул крылья нарисованный феникс. Меч лежал перед ним, ловя лакированными ножнами отблески желтых бумажных фонарей, свисавших с потолка.

– Вы познакомились с Юрико-химэ, – сказал Морикава, едва вошедшие опустились коленями на подушки. – Почему я не удивлен? Стоило оставить вас ненадолго без присмотра, как вы уже ввязались во что-то. Ниихара-сэнсэй меня ведь предупреждал.

Кента почтительно склонил голову.

– Это я виноват. Я первым заговорил с госпожой Юрико.

– Можешь не пытаться взять вину на себя, Кента-кун. Арата мне все рассказал, – Морикава вздохнул. – Что ж, может, это и к лучшему. Что скажете? Поведала она вам что-нибудь полезное? Хизаши?

– Юрико-химэ подтвердила рассказ управляющего. И в ее покоях ощущался слабый след темной энергии, может, от недружелюбного ёкая, может, от проклятия. Но если это проклятие, то оно точно не смертельное.

– Очень хорошо, – похвалил учитель. – Как и ожидалось, ты весьма чуток и обладаешь развитой интуицией. Арата, что скажешь ты?

– Юрико-химэ близка со своей служанкой, мне так показалось. Надо расспросить ее получше и проверить, не могла ли она случайно или намеренно навредить госпоже.

– Дельная мысль. Прежде всего стоит убедиться, не является ли эта служанка оборотнем в человеческом облике. Ну а ты, Кента, что добавишь?

– Юрико-химэ показалась мне очень одинокой и несчастной.

Хизаши, в отличие от учителя, ожидал чего-то подобного. Тот сначала удивленно распахнул глаза, потом нахмурился.

– Ты считаешь, это относится к делу?

– Я не знаю, – признался Кента. – Но она уязвима, ей нельзя оставаться в замке.

Морикава задумчиво произнес:

– Женщины удивительные существа. Помните, о чем я говорил вам по пути сюда? Женщины слабы духом и телом, что угодно может сделать их несчастными, мы же прибыли устранить объективную угрозу. Если, конечно, она существует. В этом мы сейчас и убедимся. Пора приступить к реальной работе. В будущем вам предстоит заниматься такими делами самостоятельно.

Он поднялся и взял со стола свой меч.

Меньше всего Хизаши волновала карьера экзорциста или оммёдзи, но он играл роль примерного, даже одаренного, что уж скрывать, ученика, поэтому покорно поплелся вслед за остальными. Начали от самого входа, с холла. Морикава взял с собой пачку талисманов, часть раздал им, показывая, какие для чего сгодятся. Хизаши не узнал ничего нового – бумажная магия – это основа основ оммёдо еще с глубокой древности. Следующим мощнейшим оружием экзорциста являлись слова, а точнее заклинания, которые родились из молитв богам и духам-покровителям. Какие-то были короткими и сильными, подобными удару меча, какие-то приходилось монотонно зачитывать по нескольку часов и ни разу не сбиться. Хизаши с легкостью впитывал заклинания, иногда даже казалось, что он их не учил – а вспоминал. Хотя, конечно, это ерунда.

Морикава принес с собой и кое-что необычное – бронзовый колокол на длинной ручке. Выдохнув и прочтя короткую мантру для успокоения души, он тряхнул колокол, и тот отозвался гулким звоном, один раз, второй, третий. Громкий звук еще отражался от высоких стен, когда Морикава закрыл глаза и начал шепотом читать незнакомое заклинание. В его речи то и дело проскальзывали имена богов, у которых он просил помощи. И пусть никогда Хизаши не ощущал в молодом учителе особой силы, каждое его слово сливалось с эхом колокольного звона и будто бы падало на плечи тяжелым грузом.

Хизаши тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться. Никто не узнает правды о нем, пока он сам этого не захочет.

Справившись с неприятными ощущениями, он смог обратить внимание на то, чего именно добивался Морикава своими действиями. Он пересек холл и остановился возле лестницы. Посмотрел направо, налево, под ноги, словно прислушиваясь, а потом решительно поднялся на второй ярус цитадели. Оттуда тут же раздался звон колокола, повторившийся ровно трижды. Хизаши поморщился. По всему выходило, Морикава таким образом искал ёкаев, что могли скрываться внутри замка. Пробирающий до костей звон вместе с давящим речитативом заклинания заставлял всю нечисть в округе проявляться, как чернильные пятна на белоснежной бумаге. «А не так уж он и плох», – невольно заметил про себя Хизаши, следуя за учителем мимо выделенных их троице комнат. Морикава не задержался и тут. К их процессии присоединился Янагиба-сан, только двигался он на расстоянии, то ли не хотел мешать, то ли попросту боялся.

Когда миновали следующую лестницу, звон колокола прозвучал как-то особенно громко и особенно зловеще. Хизаши едва подавил порыв зажать уши, но никто, кроме него, не чувствовал ничего такого, поэтому он лишь сильнее стиснул пальцы.

И тут Морикава замер.

– Сасаки, Куматани, – бросил он отрывисто, – офуда с доуман на вход и выход с яруса и на комнаты женщин. Живо!

Хизаши вмиг напрягся. Правый глаз отозвался вспышкой боли, и мир на мгновение потерял краски, и в нем, таком черно-белом и нереальном, двигалось что-то недоброе. Хизаши зажал глаз ладонью, гася предательское желтое свечение. Потом увидел, как Морикава упал посреди коридора в позу для медитации, колокол в его руке двигался без остановки, но язычок не издавал ни единого звука и распространял вокруг себя давящую вибрацию. Сасаки выхватил из-за ворота кимоно талисманы и побежал назад, к лестнице, Кента, наоборот, устремился вперед, и тут наверху что-то промелькнуло.

Хизаши вскинул голову, ловя взглядом черную тень, что проворно перебиралась по потолочным балкам. Она была вытянутой, похожей то ли на мышь, то ли на крысу, но со множеством усикоподобных ног и длинным жалом хвоста. Существо сообразило, что его обнаружили, и, свесившись, плюнуло в Куматани сгустком черной слизи. Хизаши и сам не понял, в какой момент оказался рядом. Просто вдруг что-то едкое обожгло щеку, попало на раскрытый веер и стекло на незащищенное запястье.

Хизаши выбросил вперед руку, посылая в тварь свою ки в чистом виде. Раздался пронзительный визг, и тень, извиваясь, поползла прочь.

– За ним! – закричал Морикава и тут же перешел на чтение нового заклинания. Куматани первым побежал по следам черных пятен на полу. Слова, что слетали с губ Морикавы, будто липкие нити, устремились за убегающим ёкаем. Хизаши ощущал их, видел как нечто едва различимое, но опасное. Не для него. Сейчас – не для него.

Раздалась какофония женских криков – беглец ворвался в покои наложниц лорда Киномото, и Кента вбежал следом за ним. Хизаши даже не заметил женщин, его взгляд сразу притянулся к корчащемуся на татами ёкаю – и впрямь похож на насекомое, а еще на крысу. У него было тощее вытянутое тело, покрытое темной короткой шерстью, узкая морда, утыканная усами-иголками, красные мерцающие глаза и полная мелких острых зубов пасть. Гибкий хвост с жалом на конце бил по полу, не меньше пяти пар тонких ножек, похожих на лапки насекомых, отвратительно шевелились, пытаясь найти опору и оттолкнуться, но магия Морикавы удерживала его на боку, не давая подняться.

Кажется, вбежал Сасаки и начал выводить наложниц в коридор, тогда как Кента уже обклеивал дверь выданными учителем талисманами, которые должны запечатать помещение – ни один дух или ёкай не войдет и не выйдет, пока офуда на месте.

– Ссс… – яростно свистел ёкай, и его жало на кончике лысого крысиного хвоста хлестнул в опасной близости от ног Хизаши. – Ссс… свободу!.. Дай!

Речь давалась ему с трудом, пришлось присесть на корточки и, рискуя, наклониться ближе к раскрытой пасти, из которой текла черная слизь. Видимо, ею он атаковал жертв, прежде чем напасть.

– Оссс…ссвободи!

Хизаши прищурился. Неприятное предчувствие кольнуло в груди, и тут ёкай все-таки сбросил чары и рванул к окну. Кента стоял там, собирался запечатать этот выход из комнаты, но немного не успевал. Он обернулся, и в расширенных зрачках отразилась приближающаяся смерть.