«Меченые» (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 6

— Жизнь вроде задалась, после ужина и чая с перекуром, — Сергей протянул дымящуюся сигарету «Коржу» — тот предпочитал докуривать, поясняя, что в «басике» остается прорва никотина, и такой дозы ему вполне хватает. С табаком была просто беда, осталось всего на четыре «перекура» и амба — уши начнут «сворачиваться», а никотиновую «ломку» переносить трудно.

— Ты это утром скажи, когда от холода зубами лязгать начнем, — негромко произнесла девчонка, прижимаясь к нему горячим боком — они сидели с ней в обнимку. — Снег хлопьями идет, а, значит, обильный снегопад будет, всю тайгу накроет. С утра идти будет трудно, одно хорошо — мошка полеты прекратит, а то теплая весна гнус пробудила раньше срока.

— Лучше давайте решать, что делать дальше будем, — ворчливо отозвался «Корж» и пристально посмотрел на Сергея — тот правильно понял взгляд, вот только отвечать не торопился. Устроились на ночлег в скальнике, в той самой пещерке, три на два метра — выемка, проще говоря. Но хоть какая-то крыша над головой и защита от гуляющих в горах ветров. Наломали руками елового лапника, выстелили плотным слоем. Натаскали валежника, сетуя, что нет топора. Развели костер, обложив очаг плоскими камнями — на них и запекали рыбу. Хариуса выловили много, замучились чистить — но зато обеспечили себя пропитанием — часть улова доходила на прутиках, к утру горячий завтрак, причем плотный, обеспечен всем троим. Оружие тоже сделали хоть примитивное, но действенное — колья, выбрав подходящие жердины, обуглив их концы и «заточив» на камнях.

— Вы спать ложитесь, а я у костра посижу — моя смена первая, — негромко произнесла девчонка. И показала на кучу прутьев, которые наломали у ручья. — Корзинку делать буду, припас нести нужно в ней, а не по карманам распихивать. Да и рыбу будет, чем ловить.

— Обзаводимся барахлишком потихоньку, — однако ворчание зека было похоже на довольное урчание — девчонка оказалась мастерицей, что было удивительно. Не плаксой, не шмарой — вполне самостоятельная, на такую положиться можно. — Ты, браток, местный, скажи — что делать будем поутру, иначе не усну, ворочаться с бока на бок буду.

— Все просто — идем до Транссиба, там сразу все ясно станет. Тут недолго топать — часа четыре. Олха, та, которая Малая, вдоль «железки» течет, ее никак не минуешь. Если насыпи с рельсами нет, то ответ однозначен — это эксперимент, и мы ухнули в «прошлое», непонятно какое…

Где не наступала промышленность со всеми ее последствиями…

— Ну, «профессор», сволочь та еще — головенку бы ему отвернуть! Он ведь, тварь приплюснутая, кадык ему вырвать, всех конкретно «подставил». Рассчитал, что «прилив» нас накроет, а мы убежать от него никак не сможем. Оставил тут на проживание, падло!

Мартын пребывал в ярости, а вот Витек находился в состоянии полного обалдения, растерялся и чуть ли в столбняк не впал, когда осознал, что попали они все прямиком в прошлое в результате проведенного эксперимента. Он ожидал, что «бригадир» ему разнос устроит, что упустил беглецов, но Мартын небрежно отмахнулся, меряя шагами небольшую комнату штаба, где умещался только стол с набросанными на него бумагами, компьютер, кресло со спинкой, диван, да сейф с колесиком на дверце. Вторая комната была аппаратной, уставлена мониторами и с люком в бункер — вот туда Витьку хода не было, но он и не стремился туда попасть, памятуя, что меньше знаешь — меньше проблем будет от людей «Беса».

Вон, один напротив на стуле сидит — очками сверкает, бородатый козлина. Ловко прикидывался «техником», вот только «бесенком» оказался. На самом деле «Фаберже» (дали же непонятное прозвище), невзрачный и сухощавый мужичок лет сорока, лысый, с вытянутой яйцом головой, всеми «подопытными» занимался. И на самом деле ему Мартын подчинен, как начальник охраны, не наоборот. И вот теперь все открылось, когда в сейфе необходимые приказы нашли, что на этот случай начальством оставлены были.

— Не стоит так горячиться, бригадир. Эксперимент показал, что путь в прошлое возможен. А то, что мы в него попали, я теперь не сомневаюсь. Наш «полигон» переместился целиком, по наведенному контуру. Да и не устраивал «профессор» каверзу, просто мощность излучения превысила допустимые рамки. Но то просчет, дело ведь новое.

— Не спорю, — буркнул Мартын, остывая. — Но торчать здесь семь лет, пока опыт проведут повторно, если еще повторят, чревато, сам понимаешь. А если помощи не будет, и мы тут останемся навечно куковать.

— Проведут обязательно, — пожал плечами «бесенок». Вот он не выглядел расстроенным, наоборот — излучал полную уверенность в силах. И говорил спокойно, со смешинкой в глазах.

— С сопки за действом «Береза» наблюдал — собственной персоной. А за ним сами знаете, какие деньги стоят — счет на многие миллиарды «зелени». Аномальная зона только здесь, по руслу Олхи, другой такой в мире просто нет. Так что через семь лет эксперимент будет проведен повторно, и в куда большем размере — на весь Большой Дол.

Витек ахнул — в поселке жило не меньше пяти тысяч народа, и никого из них спрашивать, хотят ли они отправиться в прошлое, или не желают того, не будут. Видимо, «профессор» не зря проговорился, не случайно. «Береза» с Князевым старые подельники, то все знали, на самом деле этот эксперимент не что иное, как путь для бегства «сюда», где их никто и никогда не найдет. И в отличие от Лондона, они будут здесь полными владыками — а при огромных деньгах «переход» можно отлично подготовить. Вот только пришедшую в голову мысль озвучивать нельзя, молчать нужно — убьют, слишком догадливых всегда «убирают», чтобы о планах начальства не разболтали.

— А нам тут как жить? Я ведь не знаю, что у вас тут в бункере, и на «полигоне» — люди там хоть остались?

— Все, кто находился в подвалах, погибли, — совершенно хладнокровно произнес «Фаберже», пожав плечами. И пояснил негромко:

— Судя по всему, находится во внутренних изолированных помещениях во время «прилива» нельзя — концентрация энергии будет нести гибель любому живому организму — там даже все крысы подохли, а ведь эти твари отличаются поразительной живучестью. Так что рассчитывать можем только на тех, кто находился снаружи, из «подопытных» только старуха умерла, и та, судя по вскрытию, еще до начала эксперимента — сердце слабое оказалось. Из «привлеченных» можно использовать почти всех — их четверо выжило, да трое сбежало. Нужно было стальные браслеты надевать, а не пластмассовые «хомуты». Непонятно, как у них зажигалка оказалась.

На последних словах «бесенок» бросил недовольный взгляд на Витька, ведь он распорядился так сковать узников. Тому это сильно не понравилось — «крайним» за «косяк» оставаться не хотелось. Но вот сказать что-то в свое оправдание не успел, вмешался Мартын:

— Куда беглецам деваться — еды нет, из одежды только робы, снег выпал, ночью заморозки будут. Больше ничего у них нет, с голоду животы подтянет, обязательно вернутся, если зверье не растерзает. Зажигалка пустое — газ закончится и все, пиши «пропало». Нас пятеро вооруженных, да ты шестой — «грымзу» и «мякиша» я не считаю. Пистолеты им не выдам — ненадежные они, как поймут, во что вляпались, бузовать начнут.

— «Люлями» огребутся, замолчат. Бомжа, шлюху и пащенка в услужение взять можно, как и этих двоих, а вот «беспредельщика» кончать нужно, чтобы этих пятерых до жидкого поноса напугать, — «Фаберже» усмехнулся, и негромко добавил. — Если не «зачистить», то этот зэк рано или поздно кого-то из нас прирежет и оружие заберет. Хитрый он, в тайгу не побежит наобум как эти трое — удобного случая дожидаться будет. А там…

— Никакого «там» не будет, завтра все решим, — Мартын заиграл желваками на щеках, от него прямо повеяло жестокостью. — Ты лучше скажи, что у тебя в «закромах» припрятано?

— На семь лет пребывания двух десятков людей расчет сделан по припасам всяким — сахар, тушенка, мука, «дошираки» и прочее. «Стволов» и патронов на большую войну с аборигенами хватит, если они тут водятся. Огород тракторами вспахать можно — семена и инвентарь тоже есть. Генераторы, запас солярки огромный, одежда всякая припасена. Скот имеется, куры с гусями в клетке — все «прилив» благополучно пережили.