Конфликты и войны после распада СССР - Коллектив авторов - Страница 9

На наш взгляд, одна из главных политических проблем современности — противоречие между принципом территориальной целостности государства и правом наций на самоопределение. Отсутствие ясной иерархии этих прав и механизмов их реализации оставляет великим державам свободу рук. Война в Косово внесла новый порядок, в котором святость национального суверенитета значительно уменьшилась, как и значение границ.

Конфликты между династическим и народным правлением, а также между демократической и тоталитарной системами власти были однозначно решены в пользу одного из двух соперничающих принципов. Конфликт между двумя существующими в XX веке принципами предоставления суверенитета — национальным самоопределением и незыблемостью существующих границ — не будет решен таким образом. Ни один из них не может полностью вытеснить другой; оба они сохранятся в XXI столетии. Таким образом, многие суверенные государства будут иметь в своем составе более одной нации и в некоторых из этих государств одна или большее число наций будут не удовлетворены тем, как установлены границы [11].

Непростое сосуществование разных наций или же этнических или племенных групп в рамках одного государства представляет собой особенность политической жизни и вне Европы, даже там, где спор идет не о местоположении границ, а скорее о том, какая из групп будет контролировать государство: например в Руанде и Конго в Африке или же в Афганистане и Ираке в Западной Азии.

По одной из оценок, в 1995 году существовало 184 независимых страны, 600 языковых групп и 5000 самостоятельных этнических групп. Хотя усилия по соблюдению принципа незыблемости границ привели к нестабильности и кровопролитию, отказ от него вероятнее всего привел бы к не меньшей, а, возможно, даже большей нестабильности [12].

Следует подчеркнуть, право этнических общин на самоопределение не влечет за собой автоматическое право на отделение.

Как нам видится, что ни принцип национального самоопределения, ни принцип национально-территориального деления не является абсолютным. Поэтому и многонациональные государства имеют не меньше прав на существование, как и моноэтнические. Отсюда вытекает, что нельзя мировому сообществу безоговорочно поддерживать сепаратизм, ибо это, как доказала история, лишь усиливает эскалацию насилия и нарастание количества беженцев. Не адекватное отношение мирового сообщества, в том числе и НАТО к процессам, происходящим в Косово, стимулировало движение албанцев в Македонии [13].

Отношение к праву наций на самоопределение должно определяться базовым принципом: расширяет ли, обогащает ли данная акция права всех лиц, всего населения, затронутого данным этническим порывом. Короче — не превышает ли плата возможной ценности изменения условий жизни целого народа?

Нынче принцип (право) на самоопределение зачастую трактуется весьма произвольно, вплоть до признания возможности самоопределения какой-либо этнической группы, пусть даже составляющей на нынешнем этапе большинство (в ряде случаев, в том числе и в Косово, такая ситуация сложилась в результате «вытеснения», или изгнания, других этнических групп).

Эта опасность и нежелание поощрять сепаратизм стали причиной весьма осторожных международно-правовых решений по вопросам самоопределения. Так, еще в Уставе ООН идея самоопределения народов была обозначена не как «право», а как «принцип», при этом эксперты уже тогда указывали на опасность недостаточно четкого толкования термина «народы» под которым могли подразумеваться не только группы, идентичные с населением страны (в международном понимании — «нации» «nations»), но и отдельные национальные группы.

И если после длительных дискуссий в принятые в 1966 году Генеральной ассамблеей ООН Пакты о правах человека было включено положение о праве народов на самоопределение, но при этом речь шла не о «народе» как всем населении какой-либо территории. Что же касается отдельных этнических групп («этнические, религиозные и языковые меньшинства»), то статья 27 Международного пакта о гражданских и политических правах гарантирует лицам, принадлежащих к таким меньшинствам, право «совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком» [14].

Смит подчеркивает, что возникновение новых и новых малых государств «имеет тенденцию производить широкий поток беженцев, эмигрантов, потерявших ориентацию в жизни людей» [15].

И это было сказано еще до водоворота 90-х годов XX века.

Если оставить «национальное самоопределение» тем, чем оно является сейчас — самозванным надгосударственным приоритетом, то самоуспокоение окажется преждевременным. Если калейдоскоп наций будет отдан во власть самоопределения, не будет нужды спрашивать, по ком звонит колокол.

К сожалению, геополитика как межгосударственный рационализм не признает общечеловеческих ценностей, превыше всего ставит национальные интересы, а точнее господствующих злит. А это значит, что моральный уровень действующих политиков со времен Макиавелли не изменился. Как известно именно Макиавелли первым теоретически осмыслил разрыв морали и политики. Мораль большинства современных политиков по-прежнему ниже уровня индивидуальной морали и, безусловно, ниже уровня морали общества, которое эти же политики представляют.

В политике, а тем более международной, правда — это не то, о чем говорят вслух, а то, что пытаются тщательно скрывать. В полной мере это подтверждено последними событиями на Балканах.

Этническое и религиозное соперничество, территориальные споры, неадекватные или безуспешные попытки реформ, нарушения прав человека и дезинтеграция государств могут привести к нестабильности локальной и даже регионального характера. Возникшие в результате этого напряженности могут вызвать кризисы, затрагивающие евроатлантическую стабильность, страдания людей и вооруженные конфликты. Такие конфликты могут затрагивать безопасность союза, распространяясь на соседние государства, включая страны НАТО, или любым другим путем, а также затрагивать безопасность других государств.

Видимо, те, кто принимал решение о ликвидации и СЭВа и Варшавского Договора, организовал «парад суверенитетов», кто подготавливал Беловежские соглашения, плохо знали — если вообще знали — «версальскую эпопею».

А вот Западная Европа извлекла нужные уроки из Версаля и послеверсальской эпохи. После Второй мировой войны она реализовала идею восстановления независимости захваченных гитлеровской Германией государств. Но сразу же дополнила ее курсом на создание объединенной Европы, в которой нации почти добровольно отказывались от «права на самоопределение». Образовалась даже очередь на вступление в общеевропейский дом. Но вот Конституцию, Европейский Союз так и не принял.

Как здесь не вспомнить слова известного русского историка В. О. Ключевского: «История ничему не учит, но наказывает за невыученные уроки».

1. Исламов Т. М. США вступают в игру: Американский фактор в спедней Европе //Новая и новейшая история. — 2001.— № 5.— http://austro-hungary.narod.ru/history/islamov_1/ islamov_1_11.htm)

2. Мальков Виктор. Драма Версаля и его парадоксы //Знание-сила. — 1999.—Май-июнь. — С.18.

3. Цитируется по Daniel Patrick Moynichan, Pandaemonium. Ethnicity in International Politics. — New York: Oxford University Press, 1992.— P. 83.

4. Лансинг Роберт //БСЭ http://www.ovaLruenc/39287.html

5. Исламов Т. М. Австро-Венгрия в Первой мировой войне. Крах империи//Новая и новейшая история. — 2001.— № 5.— http://www.ibmh.msk.su/vivovoco/WPAPERS/HISTORY/ IMPERIA.HTM)

6. Филиппов Иван. Оранжевые лоскуты. «Искусственно сшитые» государства рискуют распасться//Деловой Еженедельник. — 2004.— 6 декабря. — № 343.— http://www.ko.ru/ document_for_print.asp?d_no=10871