Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 47

— Не веришь, смотри сама. — Он протянул мне брошюрку. Из чувства противоречия я раскрыла ее наугад.

«Ее молодое и прекрасное тело было облачено в откровенно-бесстыдный наряд, что не скрывал ни одного из всех тех двадцати двух потаенных местечек, зная которые опытный любовник может довести женщину до умопомрачения».

Я захлопнула книгу так, что от стука подпрыгнула госпожа Стефания. Повернула к Родерику пылающее лицо, не зная, то ли огреть его этой книжонкой по голове, то ли провалиться сквозь землю. Он выглядел серьезным, но в глазах плясали смешинки, и, поддавшись им, я захихикала. Опасливо глянув на библиотекаршу, зажала рот рукой, но смех все же прорвался, а следом за мной расхохотался Родерик.

Стефания неодобрительно покачала головой, но, видимо, решила, что раз в библиотеке нет никого, кроме нас, мы никому и не помешаем, и вмешиваться не стала.

Отсмеявшись, Родерик продолжал:

— После того как ты просмотришь с десяток оглавлений, примерно поймешь, о чем будешь писать. Тогда лучше сразу набросать план. Потом по мере чтения расширишь его до тезисов, и дальше останется только собрать все воедино, добавить введение, заключение и переписать набело.

— Всего лишь, — хмыкнула я.

— Это навык. Такой же как, скажем, зажечь светлячок. Тебя просто этому никто не учил, вот и все. — Он улыбнулся. — Все получится. И спрашивай, если что.

Мы углубились в чтение — каждый в свое. Но — странное дело — когда мой локоть то и дело касался его, чувствуя тепло сквозь китель, когда, поднимая глаза, я встречала внимательный взгляд и улыбалась в ответ на улыбку, на лист передо мной словно сами собой ложились строчки. Не слишком ровные, корявые, как и всегда, — но вместе с этими строчками новые знания будто размещались по полочкам у меня в голове, как мешочки с крупой на кухне рачительной хозяйки.

И когда над университетом прозвенел колокол, возвещая время ужина, тезисы моего будущего доклада были готовы. Оставалось лишь развернуть их да переписать набело.

— Пойдем. — Родерик подхватил со стола мои книги. — Пища духовная, конечно, дело важное, но и про телесную забывать не стоит.

Я замялась.

— Ты иди, я закину сумку в комнату, чтобы после отработки с ней не таскаться.

— Зачем тебе с ней таскаться, когда есть я?

— Ты же не носильщик, — буркнула я. — И вообще…

— Ты и сама прекрасно со всем справляешься, — рассмеялся он. — Только погоди немного.

Он вытащил из кармана белоснежный платок. Колыхнулась магия, напитывая ткань водой.

— Дай руку.

Не дожидаясь, пока я послушаю, он взял мою ладонь, начал оттирать платком чернильные пятна.

— Испачкаешь, — смутилась я. — Жалко…

Попыталась выдернуть руку, но Родерик держал крепко. Я подняла глаза, встретившись с ним взглядом, и, смутившись непонятно чего, опустила голову. Легче не стало: он был так близко, что дыхание шевелило волосы на моей макушке и по коже бежали мурашки.

— Вот и все, — сказал наконец он, и в голосе промелькнули хриплые нотки. — Теперь пойдем.

Он закинул на плечо мою сумку и подхватил свой учебник и записи, уже перетянутые ремнем в удобный сверток.

— Как мы оба уже поняли, ты и сама прекрасно справляешься. — Он улыбнулся. — И все же я помогу.

Я неровно вздохнула. Снова я не знаю, чего хочу. С одной стороны, его помощь радовала меня. С другой — мы вместе дойдем до столовой, а там «богатенькие — налево, остальные — направо».

Как объяснить ему, что я не хочу в очередной раз видеть, что мы из разных миров? Родерик, впрочем, не стал ждать объяснений, а просто сжал мою ладонь и повлек за собой. И только в дверях столовой, глянув налево, поинтересовался:

— Угостить тебя?

Я замотала головой, и Родерик, не споря, свернул вслед за мной направо.

— Ты, наверное, привык к другому, — промямлила я, когда мы пристроились в хвост очереди на раздачу.

— Полагаешь, в том зале подают исключительно супы на миндальном молоке и паштеты из соловьиных язычков? — приподнял бровь он. — Я предлагал посмотреть, как там и что, ты отказалась.

— Соловьи-то в чем провинились? — буркнула я, чувствуя себя дура дурой.

— Ни в чем. Это легенда. — Он подхватил поднос с едой и опустился за стол. Я устроилась рядом.

Жареная курица, рис, лепешка с творогом и яблочный кисель. Не знаю, как знатнюкам, а мне в самый раз.

— Род? — удивилась Дейзи, опускаясь на свободный стол. — Чего не там? — Она мотнула головой в сторону второго зала.

— Без хорошей компании кусок в горло не лезет, — улыбнулся Родерик.

— Ты-то, да без компании? Не верю. — На последний свободный стул плюхнулся Алек.

— Прямо сейчас здесь компания лучше.

Алек понимающе усмехнулся. Обернулся ко мне.

— Что сказал Рейт?

— Что хорошего мог сказать Рейт? — передернула плечами Дейзи, прежде чем я успела открыть рот. — Не порти Нори аппетит.

— Тридцать часов отработки. В столовой, — призналась я.

— Не знаю, то ли сочувствовать тебе по этому поводу, то ли радоваться, — флегматично заметил Алек.

— Радоваться? — Я не поверила своим ушам.

— Тому, что по крайней мере до самого посвящения у тебя не останется времени вляпаться в неприятности. Хотя бы эти дни я не буду вздрагивать и ждать, что меня потащат на ковер к декану заодно с тобой.

— Сдается мне, ты слишком оптимистичен, — рассмеялась Дейзи.

Я вздохнула. Уткнулась носом в кружку с киселем. Очень хотелось сказать, что я не намереваюсь ни во что вляпываться. Но я и вчера, и сегодня собиралась просто учиться. А получилось — как получилось.

— Знал бы, что среди первокурсников окажется этакий бойцовый котенок, ни за что бы не согласился стать старостой, — проворчал Алек. — Но хоть помечтать-то можно?

Дейзи снова рассмеялась.

— Кто же тебе запретит мечтать? Но даже если желание вдруг сбудется, это только отсрочка. На балу наш бойцовый котенок непременно наверстает упущенное.

— Вы так говорите, как будто я специально, — буркнула я.

— Не специально, — неожиданно серьезно сказал Родерик. — Но знаешь, есть такие люди, вокруг которых всегда буря. Одни — потому что спокойная жизнь кажется им скучной и они сами призывают ненастье на свою голову и головы тех, кто не успеет увернуться. Другие — потому что не могут спокойно пройти мимо того, что им кажется несправедливым, и плевать на последствия. Есть еще третий вариант — люди, которые слишком выделяются среди остальных. Кого-то это привлекает, кого-то раздражает. Из какой породы среди этих трех ты — сама решай.

Я поразмыслила над этим. Наверное, Родерик был прав — в конце концов, я могла не гоняться за воришкой и смириться с тем, что университет не для меня. Не ссориться с Бенедиктом, не бить морду Феликсу…

— Род, если уж ты теперь преподаватель, может, приглядишь за Нори? — спросила Дейзи.

Он покачал головой.

— Я бы рад, но я все-таки студент. Потому на посвящение меня не пустят. Так уж заведено, сами знаете: даже старост туда не пускают.

— Незачем за мной приглядывать! — возмутилась я. — Как-то ведь жила до сих пор и дальше проживу.

— Удивительно, что дожила до своих лет, — без тени иронии сказал Алек. — Два дня в университете. Две драки. Один смертельный враг, второй, — он покосился в сторону Феликса, — вроде образумился, но кто знает, что там у него в душе. Две отработки. Ах да, еще Корделия.

— И что теперь? До ветра меня будете провожать?

Родерик накрыл мою ладонь своей.

— Нори, мы просто за тебя беспокоимся, только и всего. Никто не собирается водить тебя на поводке.

— А надо бы, — буркнул Алек.

Я вскинулась было, но Родерик легонько сжал мою руку, и мне разом расхотелось возмущаться. В следующий миг я поняла, что кое-что упустила из слов Дейзи и это повод для беспокойства куда серьезней непрошеной заботы.

— Ты сказала «бал»? Настоящий? С танцами?

Дейзи рассмеялась.

— Да, с танцами знатн… — Она осеклась, покосившись на Родерика. — Господскими. Самый настоящий, как в лучших домах.