Фарса (СИ) - Клеттин Антон - Страница 24

— А ты?

— А я на Лисичке в Вохштерн поеду. Сама понимаешь, что быстрее меня никто не доберется. Ты как, подруга, готова к пробежке? — Обратился я к лошадке, поглаживая ту по гриве. Лисичка в ответ тихо заржала и ткнулась мне в руку в поисках вкусненького. А не найдя угощения, обижено фыркнув, отвернулась.

Мы двинулись в направлении злополучной площадки. Я бежал трусцой, Ирвона ехала быстрым шагом.

— Вот, держи. Перед дорогой покормишь. — Подруга протянула мне яблоко. — А то капризничать будет. Уж я-то ее знаю.

— Спасибо. — Поблагодарил я, пряча фрукт за пазухой. Это было кстати. Лисичке, конечно, до Ромчика было далеко в плане разнообразных закидонов, но всякого вредного она у него все же успела нахвататься. С Ирвоной она не рисковала показывать характер, а вот с посторонними — запросто. Одного из конюхов, что присматривал за нашими лошадьми, эти непарнокопытные разбойники умудрились искупать в поилке. Второго зверски искусали. Ну а третьего довели до слез, и беднягу пришлось уволить. Я посторонним не был, но все же побаивался какой-нибудь каверзы со стороны рыжей проказницы.

— Что-то серьезное? — Вновь попыталась вызнать у меня что случилось Ирвона.

— Ирви, потерпи немного. Сама скоро все узнаешь.

Загрузив всю честную компанию в убежище, и задобрив кобылу яблоком, я двинулся в сторону Вохштерна. Пустил Лисичку рысью. Галопом не рискнул. Это и летом, по чистой дороге, было так себе идеей для непривыкшей к подобной местности лошади, что уж говорить про зиму, когда все неровности скрыты слоем снега?

Да и то, спустя минут десять, нам пришлось перейти на шаг. Лисичка просто не могла двигаться быстрее, то и дело оступаясь и запинаясь на непривычной дороге. К тому же, вскоре густые сумерки окончательно превратились в ночную темень. Смирившись с неизбежным, я вновь вызвал убежище, завел туда дрожащую от холода лошадь, после чего продолжил путь на своих двоих.

Добрался до Вохштерна часам к десяти вечера. Ворота были уже как несколько часов закрыты, а стражники грелись внутри караулки, не решаясь выбраться на ночной морозец. Беспокоить мужиков я не стал. Отношения между нами вроде бы вошли в колею, и явной напряженности в них не было, но неприязнь никуда не делась. И меньше всего мне сейчас хотелось вытаскивать их за караулки, объяснять кто я такой и ждать пока те удосужатся отворить ворота. Проще было воспользоваться старым, не раз испытанным, способом.

— Мы в Вохштерне. — Бросил я, входя на кухню убежища, где мои соратники устроили посиделки. — Гральф, сейчас бегом в штаб. На тебе отобрать людей, экипировать их, передать дела.

— Сделаю. — Коротко кивнул мой генерал и, отставив кубок с вином, поднялся на ноги.

— Погоди. — Я остановил его. — Вместе пойдем. Яльри, вас попрошу организовать нам видимость торгового каравана. Несколько возов из тех товаров, что мы специально закупали для продажи. Помните, я вам показывал?

— Помню. — Согласно наклонила голову девушка. — Оружие грузить?

— Обойдутся. — Отрицательно покачал я головой. — Нам оно самим пригодится.

— Значит, ты все же решил использовать ту уловку с торговым караваном? — Вновь вмешался в разговор Гральф.

— А есть другие варианты? — Задал я риторический вопрос. — Да и хорошая же идея. Пока они разберутся, что это никакой не торговый караван, мы уже под стенами замка будем. А то и внутри.

— Но ты же сам рассказывал, что караваны в эту пору года не ходят.

Это было чистейшей правдой. И Арнвальд, и диктатор Барог говорили, что раньше весны за хребет никто из торговцев не ходит. Но у меня был один козырь.

— Ты забываешь о Мешеке. — Напомнил я своему генералу. — Скажем, что приехали по его приглашению. А так рано потому, что побоялись до весны не успеть. Мол, дошли до нас слухи, что в Вохштерне что-то готовится.

— Думаешь, что каждый первый дружинник знает кто такой этот твой Мешек? — Скептически поинтересовалась Ирвона.

— Да плевать, знает или нет. Главное — морду понаглее держать, говорить уверенно, и все будет в порядке. Ну и, если уж на то пошло, нам все равно что говорить, главное, чтобы самозванец не всполошился раньше времени.

— А… — Начала было Лисара, но я ее перебил:

— Достаточно вопросов. Нам до утра нужно сделать огромное количество дел. Так что прекращайте пустопорожнюю болтовню.

— Стой, кретин! — Заорал сержант, но было уже поздно, и лошадь Шелеса, испуганно заржав, вместе с всадником ухнула в пропасть. — Стоять! Всем стоять!

Дальний разъезд барона фон Киффер, в котором теперь было на одного бойца меньше, послушно остановился.

— Куда вы прете, кретины? Совсем уже с ума посходили? Давно же стало понятно, что погоня отстала! — Накинулся на подчиненных сержант.

Это было несправедливо, ведь именно он отдал команду на отступление, и он же ее до сих пор не отменил. Но, спорить с Сукой никто из оставшихся в живых бойцов не решился. Все понимали, что это бесполезно, да и прозвище свое сержант Ревас получил не просто так. Подлый, трусливый, лебезящий перед начальством, и три шкуры дерущий с подчиненных. Сука — он и есть сука.

— Я вам, трусливым уродам, всем покажу. Вы у меня все в свинари пойдете. Мрази, суки, твари!

Сержанта можно было понять. Он только что потерял бойца. Глупо потерял. И, если остальные подчиненные расскажут как все было на самом деле, то его, Реваса, ждут крупные неприятности. Вот и пытался сейчас нагнать страху на них, чтобы не болтали лишнего.

— Сержант. — Наконец сумел вклиниться в поток мата и угроз один из бойцов, самый смелый из них. — Не волнуйтесь, мы скажем, что Шелеса убили те странные воины. Ведь так, парни? — Он повернулся к остальным бойцам, и те усиленно закивали головами, подтверждая слова своего товарища.

— Что значит «скажем»⁈ — С новой силой взъярился Ревас. — Так оно и было! Мы, как нам и приказал его милость, патрулировали границы баронства. Наткнулись на этих странных воинов. Приказали им волей барона фон Киффера представиться, а они на нас напали. Нам пришлось вступить в бой, в котором и погиб Шелес. Силы были неравны, и мы решили отступить, чтобы предупредить его милость о странных незнакомцах на его землях. Всем все понятно? — Сержант обвел подчиненных яростным взглядом.

Именно такая версия событий и дошла до его милости Орома фон Киффера, наследника некогда большого баронского рода. Так, по крайней мере, считалось официально.

— Хорошо, лейтенант, можешь быть свободен. — Ором откинулся на спинку кресла, на котором сидел в большом зале замка. Кресло было жутко неудобным, от него у нового владетеля болело седалище, но это была приемлемая цена за возможность стать почти настоящим бароном. Почему почти? Да потому, что сам Ором был лишь ширмой, а настоящим правителей этих земель был управляющий, назначенный его милостью, бароном фон Мормахом.

Но Ором не жаловался. Шутка ли — единственное, на что он мог рассчитывать всего полгода назад — это должность лейтенанта в дружине какого-нибудь не особо богатого лендлорда. Если повезет. Сейчас же он сытно ел, тепло спал и, в целом, был доволен своей судьбой. Да и к новому имени уже настолько привык, что несколько раз ловил себя на том, что думает о себе, как о погибшем сыне барона фон Киффера.

— Какие новости? — В залу вошел управляющий делами баронства. — Что-то серьезное?

— Не знаю. — Пожал плечами лжебарон. — Дальний разъезд, тот, что был на границе с Вохштерном, столкнулся с какими-то странными чужаками, с ног до головы затянутыми в доспехи. Те отказались себя назвать и напали на разъезд. В результате чего один из наших воинов погиб, и сержант принял решение отступить, опасаясь, что неподалеку есть еще злоумышленники.

— Дальний вохштернский, этот тот, где сержантом Сука служит? — Уточнил управляющий, без спроса усаживаясь на стул неподалеку.

— Не знаю. Будто мне есть дело до каких-то там сержантов.

— А должно быть, мальчик. Должно. Ты же правитель, ты должен знать своих офицеров. Ну да ладно, поговорим потом. Я вспомнил, это действительно отряд Суки. Но ему соврать, что воды выпить. Что говорят остальные бойцы?