Дамский секрет (ЛП) - Чемберс Джоанна - Страница 43

— В каком контексте?

— Его послали обеспечить молчание моей матери, — прошептала она, побледнев. — Письмо было отправлено в день ее смерти.

Он окинул Джорджи долгим взором, а опосля тихо справился:

— Как она умерла?

— Ее пырнули ножом на улице. Она истекла кровью. Тогда мы решили, что на нее напал карманник.

Значит, сегодня история чуть не повторилась.

Натан коснулся теплой рукой ее плеча.

— Соболезную. Теперь злодей мертв.

— Я рада, что он мертв, — с горечью произнесла она. — Я рада.

Он убрал руку с плеча и сел на алый диван, провел ладонью по усталому лицу.

— Зачем ты вышла через заднюю дверь?

— Извини, — буркнула она.

— Объясни.

Она взирала на огонь.

— Я собиралась домой.

Натан ждал, разочарование нарастало, но больше она не проронила ни слова. Он был потрясен тем, что она втихомолку ретировалась. Он нашел ее комнату пустой и тут же с холодной уверенностью уразумел, что она улизнула.

— Ты не могла потратить несколько минут и сообщить, что уходишь?

Она зарделась, глядела куда-то в сторону.

— Извини, — прошептала она.

— Ты даже записки не оставила после того, что между нами было. Что я должен был думать? Ты знала, что я за тебя волнуюсь.

Она печально потупилась.

— Извини, — шепотом повторила она. — Правда, я… — Она развела руками.

— Что? «Ты» что?

— Я думала, ты попытаешься меня отговорить. И в итоге я останусь, потому что… уходить я не хотела. Но Гарри едет домой из Йоркшира…

На лице у Джорджи отражались горе и смущение. Его порадовало и замешательство, и выпаленное признание.

— Если не хочешь, не уходи, — возбужденно молвил Натан. Он опустился на колени, дабы Джорджи не избегала его взгляда. — Не уходи. Останься. Останься здесь, со мной. Я хочу, чтобы ты осталась.

Натан с трудом понимал, что говорил. Слова вылетали потоком правды. Уже даже незачем оправдываться тем, что он ее оберегал. «Не уходи». Он был изумлен. Он стоял на коленях, умолял ее не уходить, и его сие не смущало. Сегодня, когда он увидел, как она падает, броня дала брешь; теперь бессмысленно надевать броню вновь.

Натан смотрел на нее, ждал ответного взгляда. Джорджи кинула на него взор.

— Не хочу… причинять тебе неприятности. Мой брат едет в Лондон, я буду ему нужна. Его ранили.

— Что случилось?

— На него напали — пырнули ножом. Друг везет его домой. Скоро он вернется в Лондон.

— Когда?

— Точно не знаю.

Натан ощутил прилив подозрительности и злости.

— Господи, Джорджи! Ты ушла в ночь, даже не зная, вернулся твой брат или нет? Ты же знала, что его ранили, знала, что авария не была случайной! Ты с ума сошла?

Ей настолько не терпелось уйти, что она с радостью отправилась в лапы опасности?

— С ума сошла? — хохотнула она. — Не знаю… возможно. Я плохо соображала. — Она рассеянно потерла ушибленный лоб. — После аварии я странно себя чувствую.

Он пристально посмотрел на нее, грязную, измученную, в синяках, и весь гнев улетучился. Возможно, она еще и голодная — сегодня она почти не ела.

— Сейчас ты ни на что не годишься. Тебе надо поесть, помыться и выспаться.

— Серьезно? — похлопала она глазами.

— Конечно. — Он взял со стола блюдо с пирожными. — Съешь, а я велю приготовить ванну и попрошу Гоуджа подать ужин. Кто-нибудь узнает, когда вернется твой брат?

— Да, Лили.

— Хорошо, напиши Лили. Записку мигом доставят, и, если возможно, вечером ты получишь ответ. Лучше сделать так, нежели убегать в одиночестве, разве нет?

— Наверное, — засмеялась она. — Я привыкла справляться самостоятельно.

Из бюро Натан достал бумагу, чернила, сургуч — все необходимое, чтобы написать несколько строк. Он положил все перед Джорджи, и через несколько минут записка была готова.

Он отнес записку Гоуджу, а по возвращении с удовольствием отметил, что Джорджи съела как минимум три пирожных.

— Идем наверх. Тебе набирают ванну. Помоешься, согреешься, и станет лучше.

Натан вынудил ее подняться в опочивальню, где с утомленным видом Джорджи села на кровать. Он планировал выйти, дабы она разделась, но снять одежду она явно была не в состоянии. Натан опустился на колени, снял ботинки и чулки. Он стащил жилет, осторожно развязал платок, снял рубашку и бриджи, перевязку и исподнее. Джорджи не мешала ему исполнять роль камердинера и сидела тихо.

Она возмутилась, когда он подхватил ее на руки, но довольно вздохнула, едва очутилась в горячей воде.

Натан взирал на нее, чумазую, в синяках, неопрятную, но очаровательную. Он до дрожи ее хотел. Но сейчас неподходящее время. Честно говоря, подходящее время может не прийти никогда. Посему он ее оставил.

Когда он вернулся с простыми сытными кушаньями, Джорджи уже облачилась в рубашку и причесывала мокрые волосы. Она с улыбкой оглянулась через плечо. Рубашку, коя доходила до колен, она, скорее всего, стащила из армуара; ткань до того тонкая, что в свете свечей виднелись очертания тела. Член напрягся, хотя при виде бледного, покрытого синяками лица стало больно. Почему-то теперь синяки выглядели еще хуже.

— Я пришел с дарами, — беспечно молвил он, поставив поднос.

— С едой, — заметила она.

— И с весточкой от твоей подруги.

— Уже?

Джорджи с грохотом бросила гребень и подошла к Натану, открыла записку и пробежалась глазами по строчкам.

— Ну что?

— Гарри еще не вернулся, — изрекла она с тревогой во взгляде. — Из-за его ран они едут медленно. — Она передала записку Натану.

— Она говорит, чтобы ты оставалась там, где находишься. Если ты в надежном месте.

— Да.

— Значит, ты останешься?

На несколько секунд, в течение которых она молчала, захватило дух.

— Если ты не против.

Джорджи на него не глядела. Она впилась глазами в пальцы ног.

Напряжение моментально испарилось.

Натан положил руку ей на плечо.

— Оставайся сколько хочешь. Я буду оберегать тебя и защищать, как только смогу.

Он кое-что придумал. Натан увидится с Дансмором, как только он вернется в город.

— Правда?

— Разумеется. Тебе придется мне довериться. Ты мне доверяешь?

Внезапно и совершенно не к месту Натан вспомнил, что задавал этот вопрос, когда лежал между ее разведенными бедрами. У Джорджи в глазах мелькнула тень узнавания. Щеки порозовели, она приоткрыла рот, обнажив жемчужные зубы. Мягкие губы очаровывали, член напрягся сильнее. «Господи».

Джорджи заметила. Она бросила взгляд на его промежность и округлила глаза, а затем удивила:

— Да, доверяю.

Джорджи коснулась его груди. Он взбудоражился, ощутил, что краснеет. Смехотворно то, как сия неопытная барышня на него влияла.

Он не хотел, чтобы она чувствовала себя обязанной, посему он стиснул зубы и сделал шаг назад. Джорджи опустила руку, на лице промелькнула досада.

— Я предлагаю остаться не для того, чтобы что-то от тебя получить. Вольничать я не буду. К тебе будут относиться как к гостье, я ничего не попрошу взамен.

Она прикусила губу. «Боже, какие губы».

— Даже если я хочу, чтобы попросил?

Член стал еще тверже.

— После того как ты сказала, что не хочешь выхода на бис, я ни на что не рассчитывал.

— Это… ложь.

Джорджи залилась восхитительным светло-розовым румянцем.

— Ложь?

Натан сел подле нее. Она повернулась к нему, подалась ближе, расстегнутая горловина рубашки давала возможность взглянуть на безупречную грудь.

Джорджи вперилась в него взором, обдавала дыханием губы. Натан чувствовал чистый женский аромат. Она его ошеломляла, словно сей миг всегда приближался, словно этого мига он ждал всю жизнь. Она шла к нему годами, ее несли волны судьбы. Пусть он еще не готов думать о смысле, зато он знал, что момент истины рано или поздно наступит.

Покамест он ее вожделел. С острой физической болью.

Несколько секунд он молча ждал.

А потом она его поцеловала.