Чужой портрет (СИ) - Зайцева Мария - Страница 29

Может, ждет, что я заговорю? Но я не заговорю.

Боже, какая глупая ситуация! И зачем я только?..

— Почему ты без племянника? — вопрос звучит неожиданно, моргаю, выныривая из своей паники, сглатываю, лихорадочно подбирая слова.

— Просто… Лана… Она сама с ним погуляет…

— Не доверяет мне? — он улыбается, снова так ослепительно, заразительно, что я сама не понимаю, как поворачиваюсь и смотрю на него. Смысл комментария доходит позже. Вспыхиваю, начинаю торопливо говорить, чтоб отвести от сестры все подозрения. Начальник же… Вдруг, обидится?

— Нет-нет… Просто… Просто она не очень много времени с ним теперь проводит… Он в саду, специализированном, повезло устроить, и она может больше работать, но скучает, а тут появился свободный час, вот и…

Мои сбивчивые объяснения, похоже, удовлетворяют Каза, он отворачивается и смотрит на дорогу.

А я решаюсь задать вопрос, раз уж у нас тут беседа случилась:

— А куда мы едем?

— Поесть, — пожимает плечами Каз, — в “Мурат”.

Я нервно киваю, не удержавшись, провожу пальцами по волосам, заплетенным в небрежную косу, по пуговкам блузки. Смотрю на свои кеды, потрепанные, видавшие много чего в этой жизни…

“Мурат” — это ресторан, занимающий верхний этаж в историческом здании постройки начала двадцатого века. На первом этаже всегда, сколько себя помню, находился дорогой магазин. Во времена СССР — элитная “Березка”, мама говорила, что попасть туда было невозможно. Затем — какие-то ужасно дорогие бутики, в которые я тоже, естественно, не заглядывала.

А “Мурат” — и в советские времена был, и сейчас остается одним из самых дорогих заведений города.

И вот что-то я сильно сомневаюсь, что меня туда пустят в драных, неоднократно чиненых кедах и учительских юбке и блузе…

А если и пустят, то страшно представить, как там будут на меня смотреть. Неужели Каз не видит этого? Неужели не понимает?

— Послушай… — я откашливаюсь, и Каз смотрит на меня, чуть сбавляет скорость, улыбается… Боже… Его улыбка — это что-то космическое… От нее так тепло почему-то, по сердцу волна ласковая проходит. И ведь знаю, полностью отдаю себе отчет, что это обманка все, просто очередная личина хищника, умеющего привлекать жертву, но ничего не могу с собой поделать. Поддаюсь. — Может… Я не голодна, только что в столовой поела… И вообще… Может, прогуляемся? Или… Если ты голоден, то иди один, а я обратно… У меня смена вечером же, надо чуть-чуть отдохнуть…

— Ты чего? — еще шире улыбается Каз, — испугалась, что ли? Кого?

— Нет, не испугалась, — вру я, — просто… Я не хочу есть…

— Ну со мной посидишь тогда, поговорим.

— Можем и в машине поговорить…

— Нет, не можем, Маруся, — неожиданно серьезнеет Каз.

— Почему? — я в самом деле не понимаю перемены в его настроении, удивляюсь.

— Потому что я голодный, — со всей серьезностью отвечает Каз.

И давит газ, позволяя мне самой искать все варианты смысловой нагрузки в его словах…

Мои хорошие, спасибо вам за ожидание и поддержку! Каникулы без интернета закончились, перезагрузка пошла мне на пользу, и скоро вы увидите ее результаты. Спасибо, что верили в меня и пережили эти 6 дней без лишних нервов) Потому что нервы нам еще пригодятся))))) Все самое интересное впереди!

“Мурат” находится в самом центре города, в его исторической части, здание стоит в череде таких же, отмеченных временем строений.

Улица давно уже стала пешеходной, но Каза этот момент вообще, кажется, не волнует.

Он лихо тормозит прямо у входа, не обращая внимания на возмущения пешеходов, выскакивает из машины, обходит ее и открывает мне дверь.

Я вынуждена опереться на его руку, выхожу, осматриваюсь.

Прямо передо мной изысканно оформленные витрины дорогущего бутика “Ля Пари”. На манекенах, замерших в причудливых позах, разноцветные веревочки, ничего не скрывающие, прозрачные пеньюары, еще что-то такое же яркое и такое же бессмысленное.

Я моргаю удивленно, поражаясь непрактичности и откровенной пошлости выставленных изделий. Как-то эта сторона жизни мимо меня все время проходила… И, надеюсь, дальше тоже мимо пробежит.

Каз ловит мой взгляд на ближайшем манекене, скалится весело:

— Нравится? Зайдем, посмотришь?

Я смотрю на него и, наверно, столько недоумения в моем взгляде, что Каз чуть теряется, бормочет примирительно:

— Ну, стоило попробовать… Пошли.

И тянет меня за руку ко входу в ресторан.

Я послушно иду, гадая, что это такое сейчас было. Он мне в самом деле предложил пойти померить белье? Нижнее? Это нормально в его мире, да? Почему-то на ум приходит Аня. Интересно, ей Хазаров такое предлагал? И вот мне кажется, что нет. А, если бы попробовал, то…

Лестница, старинная, кованая, безумно красивая и самобытная, ведет сразу на второй этаж.

Она высокая и, если честно, не особенно безопасная. Я стараюсь идти аккуратно, чтоб нога не соскользнула, а то тут одно неверное движение — и ты уже внизу.

Невольно сильнее опираюсь на руку Каза, тот ловит момент моего напряжения и понимает его в этот раз верно, улыбается:

— Да, тут лестница — та еще… Вообще удивляюсь, что за столько лет никто не полетел и голову себе не разбил… Но менять, сама понимаешь… Не тот антураж будет.

Киваю, предполагая, что, если и были прецеденты неприятные, то их явно покрывали. Не думаю, что для владельцев “Мурата” это составляло серьезную статью расходов. Ну, или они просто люди, любящие риск…

— Каз, рад тебе! — нас прямо в дверях встречает высокий мужчина средних лет, с тонким породистым лицом. Я рассматриваю его профиль, ловя себя на том, что администратор или, скорее, директор, судя по свободному обращению с Казом и мгновенному сервису, окружившему нас, мог бы подрабатывать в качестве модели для юных художников. Надо же, какой нос. А подбородок! Тут явно погуляли греки. И без восточных кровей не обошлось…

— Я, кажется, понравился твоей даме, — мужчина легко считывает мой интерес, улыбается, кивает, — Руслан.

— Мария, — отвечаю я, смутившись и опять мысленно себя обругав за неумение сдерживаться. Надо же, снова улетела бог знает, куда! Засмотрелась на совершенно постороннего человека!

— Буду рад, если станете заглядывать к нам, — продолжает Руслан, жестком приглашая нас с Казом следовать вперед и пристраиваясь сбоку, — у нас новый повар на завтраках, подает совершенно чудесный омлет…

— Потом расскажешь, — грубовато прерывает его Каз, сильнее сжимая мою ладонь, — сейчас не утро. И хочется пожрать.

Его грубость удивляет и настораживает, я смотрю на него, наблюдаю сдвинутые сурово брови и жесткую складку у губ. Он недоволен? Тем, что Руслан с нами разговаривает?

— Понял, — кивает Руслан, кажется, вообще не обидевшись на тон Каза, — прошу.

Он сам занимается нашим обслуживанием, протягивает меню, рассказывает о наиболее интересных блюдах, но я мало что воспринимаю, продолжая ловить эмоции Каза.

Он откладывает в сторону меню, тарабанит пальцами по столу и, в итоге, прерывает Руслана на полуслове:

— Рус, мы пока посмотрим, а ты скажи, чтоб принесли чай, фрукты и мясо. Маруся потом еще выберет…

Руслан, величественно кивнув, удаляется, а Каз провожает его спину напряженным взглядом, не удержавшись, щурится в усмешке:

— Глазастый засранец…

— Он чем-то тебя обидел? — решаю я уточнить мотивы такого поведения.

Каз переводит взгляд на меня, смотрит пару мгновений, словно решая, надо мне что-то объяснять или нет, а затем вздыхает:

— Нет, конечно… Попробовал бы. Но что-то я хватку теряю, раз тут все такие бесстрашные стали…

— Давай уйдем, — с готовностью предлагаю я, хотя, на самом деле, мне атмосфера и интерьер заведения очень даже по нраву.

Я вообще не была никогда в таких, и как-то по-другому представляла себе дороговизну и пафос.

Давно, еще девочкой приезжая сюда на каникулы и проходя мимо этого ресторана, я иногда думала, а что там внутри? Какой он? И почему-то представлялись интерьеры по меньшей мере Эрмитажа. Или какого-нибудь дворца из фильмов. Много позолоты, барельефы, ампир во всей его роскоши.