Шаманка. Песнь воды (СИ) - Лин Айлин - Страница 40

Затуманенного наркотическим дурманом сознание Молана уловило странный шум за дверью, но он длился совсем недолго и не встревожил мужчину. Зато остановил прелестника.

– Продолжай, – страстно прохрипел посетитель, приказывая соблазнителю действовать дальше. И только юноша наклонился, чтобы поцеловать клиента, как дверь с громким треском распахнулась, смачно ударившись о стену, да так, что с потолочных балок посыпалась мелкая пыль.

– Фу! – послышалось приглушённое и очень недовольное. – Рэн, окна! – голос был юн и чист, как горный ручеёк.

Наркотик уже проник в организм Молана и он на всё реагировал с запозданием. Ему уже было хорошо, а эти кто-то помешали увеличить объём экстаза. И потому в груди мужчины заворочалось глухое раздражение.

– Пшли вон, песчаные блохи! – рявкнул он, даже не пытаясь встать с места, ибо знал – ноги не удержат. – Я заплатил за всё, честь по чести! Где Гун? Почему он допускает подобное в своём заведении?!

– Действительно, как он позволяет нечто подобному твориться в стенах своего дома? – с лёгкой насмешкой, даже издёвкой прозвучал тот же красивый серебристый голосок, но уже рядом. В поле зрения Мола появились маленькие аккуратные ступни в мягких полусапожках, мужчина шире распахнул глаза, чтобы рассмотреть получше, одновременно с этим почувствовал дуновение холодного ночного ветра, что стремительно налетел и прогнал дурманящий голову туман, царивший в комнате. Жадный взор тёмных глаз торговца скользнул по широким шароварам верх, оценил добротность и дороговизну ткани камзола и светлой рубахи, и с изумлением уставился в прекрасное лицо мальчишки-незнакомца. В свете нескольких масляных ламп и толстых свечей в бронзовых шандалах, Мол смог рассмотреть цвет его глаз. Синие-синие, как воды благословенной Ньеры и такие же бездонные.

– Кто ты? Хочешь занять его место? – Молан приподнял ногу и, опустив ступню на плечо замершего на коленях раба, с силой оттолкнул того прочь. Парень не удержал равновесие и, приглушённо вскрикнув, некрасиво распластался на дорогом цветистом ковре.

– Дайте ему воды, он не в себе, ему нужно помочь быстрее оклематься. Чтобы дошло с первого раза, – едко добавил мальчик странно немигающим взором, задумчиво осматривая сидевшего перед ней мужика.

Мол дёрнулся было в попытке вскочить, когда понял, что тут, кроме мальчишки, есть и другие люди, но заторможенное тело не позволило увернуться от цепких лап воинов.

Воды ему дали, ещё как! Головой в таз, несколько раз. А потом произошло странное, эта самая вода заполнила всё его естество, вымывая содержимое желудка и выгоняя прочь. Дядька Мол чуть не выплюнул собственный желудок – его никогда в жизни так не рвало, как сегодня.

– Пре-кра-ти-те… – хрипя и вяло отмахиваясь от сильных рук, просипел он.

– Ты меня внятно слышишь и понимаешь?

– Я и до… того… слышал… ясно.

– С запозданием и не мог трезво оценит ситуацию, в которую попал.

– Кто ты, мелкий гадёныш? – приподняв тяжёлую голову, чтобы видеть собеседника, спросил Молан.

– Я ужас, летящий на крыльях ночи, – каким-то утробным голосом ответил странный малец, – а если серьёзно, – присев на корточки и положив локти на колени, вдруг добавил он, не меняя тона, – смерть тебе покажется куда милосерднее, нежели всё то, что ждёт впереди.

– Ты не ответил… кто… ты? – рыкнул, брызжа слюной и желчью, прорычал-проревел дядька Мол, с каждым мгновением всё острее понимая, что это не какая-то забава и не чья-то дурацкая шутка.

И снова на него посмотрели странные ярко-синие глаза на бледном лице мальчика. Где-то он уже слышал или даже лицезрел что-то похожее. Тонкая улыбка вдруг исказила прекрасные черты незваного гостя:

– Вижу, начал понимать? Кто я – не имеет никакого значения, – насмешки в интонации стало больше, а также появилось кое-что другое, заставившее вздрогнуть любителя нетрадиционных развлечений – предвкушение. – Горн Наннури будет рад знакомству с тобой. Весьма и весьма рад…

Молана резко вздёрнули на ноги и, больно заломив руки, повели прочь из комнаты. Шариз смотрела вслед и вдруг удивилась вслух:

– Молодой, но все его зовут "дядюшка", странно почему так?

– Не знаю, господин. Но выясню, – ответил Рэним, стоявший рядом с девочкой.

– Ты, – Эльхам обратила взор своих очей на продолжавшего лежать юношу, – встань. Как давно работаешь в это месте?

– Год, – ответил раб, дрожа телом и душой.

– Ты хочешь продолжать заниматься вот этим дальше?

– Я больше ничего не умею.

– Ясно. Ну, у меня для тебя есть новость, возможно, она тебе не понравится, но тем не менее отныне твоя реальность такова: ты свободен и волен уйти отсюда и заняться чем-то другим, – Шариз покрутила кистью в воздухе, задумчиво глядя на сжавшегося в комочек молодого человека, – например, стать булочником. Или помощником в лечебнице. Если надумаешь, иди к Маглие, она тебя примет, даст кров, одежду, обеспечит пропитанием и работой.

***

Горна разбудил настойчивый стук в дверь.

– Что такое? – встревоженно села в кровати Газиса, и поглядела на нахмурившего широкие чёрные брови супруга.

– Подозреваю, без Эльхам не обошлось, – устало вздохнул вождь, откидывая плед в сторону.

– Дочка дома, у себя в комнате, – покачала головой женщина, – почему, если что-то срочное, то ты всегда подозреваешь нашу девочку?

– Не подозреваю, чувствую, вот тут колет именно тогда, когда малышка в чём-то замешана.

– Ты преувеличиваешь, – не поверила Газиса, быстро вставая с кровати и, накинув тонкий халат, подошла к двери.

– Госпожа, – на пороге застыл один из воинов, дежуривших ночью. – Там Зок, он зовёт вас.

– Меня? – ещё больше удивилась хозяйка дома.

– У него на руках сестра – Гульхаим, и ей плохо, девушка без сознания.

– Я сейчас, – кивнула Газиса и прикрыла дверь. – Вот видишь, Шариз ни при чём.

– Угу, – скептически хмыкнул вождь, откидываясь на ворох мягких подушек.

Газиса, быстро переодевшись, направилась к выходу из комнаты.

– Мне составить тебе компанию? – всё ещё немного хмурясь, уточнил Горн. Он сильно устал за день и страшно хотел спать, но готов был встать и сопроводить супругу куда угодно.

– Нет. Спи. – Женщина мягко улыбнулась мужу и выскользнула в коридор.

– Надеюсь, более меня никто не потревожит, – но червячок сомнения продолжал настойчиво точить сердце, но сон оказался сильнее и через некоторое время веки сами собой закрылись.

– Господин! Повелитель! – крепкий удар по двери разбудил Горна, казалось бы, только что смежившего веки.

– Р-р-р! – рыкнул вождь, резко принимая сидячее положение. Жена ещё не вернулась, её половина кровати была пуста. Мужчина, не отвлекаясь на одежду, как был, то есть в чём мать родила, стремительно подошёл к двери и резко распахнул створку. – Что-о?!

– Простите, повелитель! Ваша дочь, – стражник стушевался под грозным, яростным взором правителя, но всё же набрался духа и продолжил: – Она штурмом взяла один из тайных притонов на окраине Зэлеса. Все жильцы и работники в плену, хватает раненых, – заметив мелькнувшую тревогу в глазах Горна, поспешил добавить: – среди бандитов.

Дослушав стража, вождь сказал только одну короткую фразу, вырвавшуюся из глубин его естества:

– Живо собрать бойцов!

Папа метал громы и молнии, сурово хмурил густые чёрные брови и то нависал надо мной нерушимой каменной глыбой, то отдалялся, чтобы задумчиво-молчаливо посмотреть в распахнутое окно, за которым алел долгожданный восход. А я сидела и едва сдерживалась от зевка – не следует давать отцу повод для новой вспышки гнева.

– Эльхам, – стоя ко мне спиной, в итоге сказал он, – ты хоть понимаешь, что могла погибнуть? Что из-за тебя могли пострадать совершенно невинные люди?

– Да, папа. Я всё это прекрасно понимаю, – ну а что сказать? Не признаваться же, что давно не ребёнок и могу трезво оценивать свои возможности. – Готова понести за самодеятельность заслуженное наказание. Только моих людей не ругай, поскольку они не могли ослушаться прямых приказов своей принцессы.