Шаманка. Песнь воды (СИ) - Лин Айлин - Страница 31

– Шариз-Эльхам, – позвал дочь Горн и на помост ступила маленькая девочка не старше десяти лет.

Алое длинное платье слабо колыхалось на лёгком ветру, которого до сего момента вообще не было. Принцесса шагала бесшумно, босые ноги словно вовсе не касались земной поверхности. Овальное личико сильно отличалось от других и не только светлой, белоснежно-тонкой кожей, которой будто никогда не касалось солнце, но и яркими глазами, такими синими, что у чужеземца на мгновение перехватило дыхание. Истинный маг. Он в своей жизни встречал лишь нескольких, и те были чудовищно сильными колдунами.

Перед собой Шариз бережно держала…

– Мои глаза меня обманывают?! – шёпотом вскричал Джахар, резко вскакивая со своего места, – хатэ?

Тем временем Эльхам встала по центру помоста, кивнула отцу и он, сжав хрупкое плечико, спустился вниз к стоявшей чуть в стороне супруге и сыну.

– Я принцесса Шариз-Эльхам, дочь своего отца, принадлежу славному роду наннури. Не так давно сила хатэ позвала меня, и моё сердце откликнулось на этот зов. Отныне я… Шаманка! И воля богов такова: мы все должны остаться здесь. Защитить свой дом и своих родных. Враг придёт одновременно во все города внешнего пояса сети оазисных поселений!

От этих слов душа Олава похолодела: весь план его повелителя, только что раскрыла вот эта маленькая пигалица…

Но додумать ему не дали, окунуться в панические мысли тоже.

Головной убор мягко опустился на распущенные тёмные волосы девочки, и тут же в разные стороны полетела волна силы. Как ураган, срывая с людей тюрбаны и платки, развевая на ветру полы халатов и подолы платьев присутствующих.

Волна силы выбила из нутра людей весь воздух, заставляя сердца на миг остановиться…

А потом Шариз-Эльхам запела.

В этот момент каждый житель Зэлеса и стар и млад почувствовали духовное единение друг с другом, что все они – великий народ сейчас… и навсегда.

Песен ещё ненаписанных, сколько?

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой? Звездой.

Солнце моё – взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак,

И если есть порох – дай огня.

Вот так…

Кто пойдёт по следу одинокому?

Сильные да смелые головы сложили в поле в бою.

Мало кто остался в светлой памяти,

В трезвом уме да с твёрдой рукой в строю, в строю.

Солнце моё – взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак,

И если есть порох – дай огня.

Вот так*…

Звонкому голоску вторил ветер, подпевала вода из фонтана неподалёку, и даже звёзды загорались одна за другой в такт необыкновенной мелодии, что лилась из самой души юной Шаманки…

Прим. автора:

*«Кукушка» – песня рок-группы «Кино», написанная Виктором Цоем.

Где же ты теперь, воля вольная?

С кем же ты сейчас ласковый рассвет встречаешь? Ответь.

Хорошо с тобой, да плохо без тебя,

голову да плечи терпеливые под плеть, под плеть.

Солнце моё – взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак*…

Я пела, вкладывая всю свою душу в эту старую песню. Даже в моём мире немногие помнили былых исполнителей, из динамиков в основном звучали бездушные электронные мелодии, а если в музыку вплетали слова, то чаще всего они были монотонными, не несущими никакого смысла.

В песне "Кукушка" я не поменяла почти ни единого слова, только название птицы взяла иное, знакомое местным. Хотелось убрать слово "порох", но в итоге передумала. И пусть меня в будущем назовут кем-то, создавшей монстра, я всё равно запланировала принести в этот мир страшное оружие. Секрет сотворения пороха будут знать всего пара человек, а, возможно, только я одна. Всё зависит от нескольких факторов.

Мои веки были плотно сомкнуты, я ничего не видела и даже не слышала, только чувствовала, как ветер и песок летят в лицо, не давая толком дышать.

И если есть порох – дай огня!– буквально крик души!

Вот так…– тише.

Вот так…– одними губами.

Я распахнула глаза и тут же догадалась – меня услышали и поняли абсолютно все. От стариков, по щекам которых текли слёзы, до детей, переставших капризничать и дёргать родителей.

– Веками народ наннури жил свободно, не зная, что такое плети хозяев, не ведая, каково это – ходить в рабских ошейниках. Пусть так будет и впредь! – громко и чётко припечатала я, резко вскидывая ладонь и сжимая её в кулак. Секунда – и море кулаков, устремлённых в тёмное звёздное небо.

– Свобода навеки! – прокричал кто-то, а после понеслось – один человек, два, три – несколько десятков, сотни разных голосов скандировали одну-единственную такую важную фразу.

– Долой захватчиков, откуда бы они ни пришли! – папа вдруг оказался рядом со мной и крикнул так, что даже у меня побежали мурашки.

Выступление правящей семьи оазиса закончилось поздно вечером. Домой мы возвращались снова самыми последними и в полной тишине. Снова луна и звёзды освещали нам путь и редкие полоски света, лившегося из приоткрытых ставней домов.

– Рондгул, милый, – Газиса приобняла сына за узкие плечи и подтолкнула к лестнице, – пойдём, я провожу тебя до твоей комнаты.

– Угу, – потерев слипающиеся очи, Рон нашёл меня глазами, и улыбнувшись, сказал: – Такая песня! Ух, просто огонь! Ты напишешь мне её слова? Хотя я её почти запомнил с первого раза, но всё же хочется быть уверенным, что ничего не упустил.

– Конечно, напишу с удовольствием, – кивнула я, – доброй ночи!

– И тебе! – мальчик развернулся и медленно зашагал по лестнице на второй этаж.

– Присаживайся, Эльхам, – позвал папа, – у меня к тебе есть несколько вопросов.

Газиса посмотрела на нас, покачала головой, но всё же не стала возражать. Мне же очень хотелось спать, бессонная ночь и эмоциональное перенапряжение на церемонии – всё это неподъёмным грузом давило на плечи и на веки, которые, казалось, с каждым мгновением становились всё тяжелее.

– Вижу, что устала, но разговор на завтра откладывать никак нельзя.

– Хорошо, папа, – я буквально плюхнулась на софу и вопросительно посмотрела на Горна. Конечно, я предполагала, что его тревожит и мои догадки оправдались.

– Что такое порох? – правая тёмная бровь отца выгнулась в дугу.

Я в который раз восхитилась умом и проницательностью сидевшего напротив меня человека.

– Это вещество, которое при возгорании может натворить очень много бед.

– Ты знаешь, из чего его создать? – нахмурился отец.

– Да. Меня одной, как магини, не хватит, чтобы защитить Зэлес. И отбить другие города оазисного сообщества. Сюда придут не просто воины на страшных ящерах, но и маги. Взрослые, умелые, очень опытные. Я одна не сдюжу.

– Никогда так не говори. Будто у наннури недостаёт бойцов, способных противостоять захватчикам.

– Я не то имела в виду. Но магам вы противопоставить мало что сможете. Поэтому я ищу пути, варианты, как уравнять шансы.

Горн сверлил меня мрачным взором, я сидела в максимально расслабленной позе.

– Насколько порох – сильное оружие?

– Мощь его не знает границ. Это монстр из преисподней с огненным всё уничтожающим дыханием… И если его оттуда вызволить, то уже назад не вернуть.

Мы помолчали ещё немного, я едва удерживалась от широкого зевка.

– Иди спать, Шариз, – мама всё это время молча нас слушавшая, заметила моё состояние и осуждающе посмотрела на супруга.

– Я всё понял, милая. Обдумаю каждое слово и приму решение, стоит ли так рисковать и являть этому миру столь грозное оружие, – наконец-то выдохнул Горн, обращаясь ко мне. – Доброй ночи!

– И вам, – ответила обоим родителям и медленно встала. Поскорее бы прилечь. Как же я устала. Оказывается, делиться энергией с таким количеством людей – это не так уж и просто, как казалось на первый взгляд.