Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья - Страница 19

Вот так всего за пару лет чужачка Кеторин Чубоски, «появившаяся из ниоткуда ранним июньским утром», стала городской легендой.

Марта медленно доплелась до церкви. Здание было старым и обветшалым, а высохшие и пожухлые лужайки придавали ему мрачной таинственности в сочетании с серым нависшим небом и голыми деревьями. Эта гнетущая и тягостная атмосфера, окружавшая «Ведьмину обитель», давала ещё больше почвы для слухов.

Девушка преодолела лужайку и направилась прямиком к двери, ведущей в главный зал бывшей церкви, где раньше читали проповеди. Потянув за тяжёлую ручку в виде львиной морды, Марта распахнула дверь. Вместе с перезвоном колокольчиков на неё обрушилась дикая смесь благовоний: вербена, сандал и мускус — неизменно тяжёлый аромат словно плыл в воздухе, окутывая и дурманя. Именно этого и пыталась добиться Кеторин — она не просто дурила людей, а каким-то неведомым образом умудрялась дурить весь город.

«Ведьмина обитель» была насмешкой над традиционными ценностями городка. В ней сочеталось несочетаемое.

Рядом с фресками и обветшавшими иконами висели веточки сушёных трав и глиняных бутафорских летучих мышей, которые издалека казались довольно реалистичными. Здесь всё ещё оставалось несколько резных церковных лавок, по которым были разбросаны яркие и абсолютно не сочетающиеся между собой подушки: бархатные, шёлковые, льняные, с нелепыми этническими рисунками — описывать цвета которых не имело смысла: казалось, здесь были собраны все краски мира.

Всё это обилие цветов невообразимым образом сочеталось с деревянными стенами, выкрашенными тёмно-коричневой краской. На редких витражных окнах, стёкла которых от времени потускнели уже настолько, что практически не пропускали света, висели старинные местами поеденные молью и выцветшие гобелены, которые перекрывали доступ и без того редким лучам солнца. В общем, свет в «Ведьмину обитель» проникал только благодаря моли и дыркам, которые она оставила.

Но не стоит думать, что там было совсем уж темно. На каждом столике стояли настоящие ароматические свечи, каждая из которых обладала своим уникальным запахом, примешиваясь к общему аромату здания и придавая ему лёгкие, едва уловимые нотки, делая его многогранным и неповторимым. Ещё одним источником света была люстра. Такая же бутафорская, как летучие мыши. Издалека казалось, что в ней есть много отверстий, в которых стоят настоящие свечи, освещая комнату — но при детальном рассмотрении становилось понятно, что это лишь лампочки, имитирующие огонь.

«Ведьмина обитель» была по-настоящему уникальным местом. Местом, которое буквально дышало магией. И лёгкая, едва уловимая музыка лишь подыгрывала, заставляя поверить в волшебство.

Марта сразу же заметила её. Кеторин Чубоски вообще было сложно не заметить. Молодая женщина была лишь немного старше Марты, лет на пять или шесть, хотя её точного возраста никто не знал — лишь говорили, что ей было около тридцати. Кроме того, Кеторин была красива. По каким-то неведомым причинам её чёрные волосы всегда, независимо от ситуации, лежали идеальными локонами. В карих, почти чёрных, глазах играл дьявольский огонёк, а кожа была чистой, без единого шрама, и такой же светлой, как у фарфоровой куклы. И, конечно, дополняла её красоту неизменная красная помада на губах.

Вот и сейчас, слишком идеальная, чтобы казаться настоящей, Кеторин Чубоски стояла за небольшим баром, который своим видом напоминал большую и вытянутую кафедру, с которой читали проповеди — своеобразная насмешка над приходом, что всё ещё вёл с Кеторин подпольную войну.

И как Коул, этот горе-охотник, не понял, что она ведьма?

Близилось предобеденное время, но людей практически не было: от силы пару человек. Марта направилась прямо к бару, минуя старые деревянные столики, на которых красовались засохшие букеты цветов и гипсовые черепки. Заметив её, Кеторин натянуто улыбнулась.

— Паршиво выглядишь, — пророкотала она вместо приветствия своим низким прокуренным голосом, который придавал ей ещё больше шарма. — Слышала про отца. Соболезную.

— Откуда узнала? — так же не поздоровавшись, осведомилась Марта. Она сняла шарф и пальто и, положив их на один из табуретов, взобралась на тот, что стоял напротив хозяйки «Ведьминой обители».

— Марта, — протянула женщина с улыбкой. — Рупи — городок маленький, новости тут разносятся быстро. Вчера тут только и обсуждали что аварию на выезде из города. Говорят, пьяница не местный… Я только вот не пойму, что твой отец там забыл в такой час. Навещал вашу бабушку? Она вроде за городом живёт, если я правильно помню.

— Без понятия… Но к бабушке он вряд ли ездил, она бы сказала.

— Да уж… ну и городок… В последнее время в Рупи вообще заявляется много чужаков… Приключений, что ли, они здесь ищут? Недавно объявился тут один странный паренёк, всё расспрашивал про Грабсов: что они да как. А потом такой говорит: «А у вас есть оберег от колдовства?»

Кеторин говорила как-то наигранно, словно подзуживая собеседницу всё рассказать.

— И ты продала ему белую кошачью шерсть, — закончила за неё Марта.

Алые, как кровь, губы Кеторин расплылись в широкой улыбке.

— За большие деньги, прошу заметить. И где же этот паренёк сейчас?

Марта наклонилась вперёд и прошептала ответ так, чтобы не услышали зеваки за столиками:

— Сидит в подвале. Заперла его там тувротами, после того как он попытался сбежать и чуть не придушил меня при этом.

Девушка отдёрнула край водолазки, показывая синяки.

— Тувроты? Откуда они у тебя? — в глазах женщины зажёгся нешуточный интерес.

— Это всё, что тебя волнует?

— А что ты хочешь услышать? Тебе повезло, что я продала ему кошачью шерсть вместо настоящей защиты, — пожала плечами хозяйка «Ведьминой обители». — Так что там с тувротами? Их сейчас днём с огнём не сыщешь! Вещица безумно дорогая. Говорят, они способны даже дьявола удержать в своих оковах.

Кеторин оперлась о полки позади бара и выжидающе посмотрела на Марту.

— В материнской коллекции были. Откуда они у неё — без понятия, — сдавшись, пояснила Марта.

— А что ещё есть в её коллекции? — спросила Кеторин, сделав музыку погромче, чтобы другие посетители их не услышали.

— Много чего, — безэмоционально и сухо ответила Марта. — Но сейчас не до этого, понимаешь?! Хоть тувроты, хоть камни воспоминаний, да хоть бы даже любовные зелья — всё это сейчас неважно! Я пришла не за тем, чтобы хвастаться материнской коллекцией магических штучек.

Марта демонстративно всплеснула руками.

— Это мне понятно, — недовольно выгнула бровь Кеторин. — Ты никогда не приходишь ко мне поболтать о насущном.

— Кеторин, он охотник на ведьм! — в сердцах выпалила Марта. — Ну или собирается им стать.

Лицо Кеторин вытянулось от изумления, становясь похожим на деревянную маску, что стояла на полке сбоку от неё.

— Охотник, — медленно протянула она, словно пытаясь распробовать слово на вкус. — А по нему и не скажешь… Нет, ну честно, мужчина как мужчина. Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть… ну… скажем так, чарующе… нет, неподходящее слово… Мощно! Да, точно! Я думала, охотники на ведьм должны выглядеть мощно!

— Ты совсем не боишься? — опешила Марта.

— А чего мне бояться? Думаешь, какому-нибудь охотнику придёт в голову, что настоящая ведьма может жить так открыто? Они подобному не верят, — снисходительная улыбка мелькнула на лице Кеторин, а потом тут же пропала. — А вот тебе опасаться стоит, если он уже растрепал о тебе кому-то из своих.

— Он сказал, что ведьмы рода Грабс известны среди охотников на ведьм, — обречённо вздохнула Марта и положила голову на лакированную столешницу всю в следах от бокалов. — Может есть способ стереть ему память и отправить восвояси? Или внушить, что я оказалась обычным человеком?

— А может лучше приворожим? Пусть защищает тебя! — усмехнулась Кеторин.

Марта резко выпрямилась и буркнула:

— Не смешно!

— А кто смеялся? Я абсолютно серьёзна! — пожала плечами хозяйка «Ведьминой обители».